следующая тема »

[Лачин]

     Да нет, верлибры - это часть поэзии. В данном случае, у тебя - просто поэзия и есть. Так ещё Верлен писал. Некоторые даже признают в поэзии только верлибр (например, Борхес и весь круг пишущих, в котором он вращался в молодости). Но это тоже крайность, конечно.
     В русском лит. мире стихи всегда в основном в одном виде воспринимались - с одной стороны, редкость сложной рифмовки (итал. сонет не вполне прижился, например, плюс терцины, рондо, триолеты, канцоны и пр.), с другой стороны, медленно стали приживаться и белые стихи, особенно верлибр, который до 21 века вообще почти никто не понимал.
     В этом недостаток русской поэзии - зацикленность на одном варианте, когда стихи рифмованные, но при этом только пара строк на рифму, 2-стишиями или 4-стишиями. Почти вся классика, полуклассика и остальные стихи именно таковы. Однообразие. Шаг влево - ты формалист, падла, шаг вправо - это вообще не стихи или недопоэзия какая-то. Шагай только по прямой и не рыпайся. Мы ещё с Яной КАндовой это обсуждали.

[Лачин]

      Кстати, у вышеупомянутой Яны тот же случай с поэзией/прозой https://newlit.ru/forum/index.php?topic=6444.0 пост 3.

[Лачин]

     Впрочем, Карельская пасха - даже не верлибр, а куда более классическая форма. Даже рифмованная. Да, это точно надо публиковать именно с разбивкой строк.

[гореликова]

   

    Смехота. Один ненавидящий стихи пишет тут стихи, другая, ненавидящая стихи, горячо одобряет написанное. Такого в лит. мире я ещё не видал и не читал о таком.

Ни фига себе смехота! Да нас с братом в детстве нянька, зачитавшаяся Асадовым, уронила с лавки. Детская травма, наложившая отпечаток на всю дальнейшую жизнь. А им смешно… Злые люди.
Что касается верлибров. Вообще, строго говоря, есть конвенциональный стих и есть свободный. Граница проходит по рифме, слоговому метру, регулярной строфике и изосиллабизму (меня нянька уронила на груду учебников).
Верлибр и белый стих – свободные стихи, в белом стихе есть регулярная ритмика (как в Карельской пасхе). В верлибре ритм организуют содержательные смысловые сгустки, которые образуются за счет синтаксических и семантических повторов (как в Сладких монстрах и Ботинках). Все сходится.

Брат, про Дверь и Мимо говорить?

[Владимир Захаров]

Если не сложно, сестра, говори. А ритм, да... это наше всё. Вообще, мне кажется, что есть какой-то космический ритм, в лад которому мы все живём, и если хорошо прислушаться, можно его воспроизвести. Я не о себе, бездаре, а об по-настоящему чутких.

[Владимир Захаров]

как это круто

Эдуард Асадов

Я любить тебя буду, можно
Я в глазах твоих утону — Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье!
Подойду и скажу — Здравствуй!
Я люблю тебя очень — Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить — Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду — Поймать успеешь?
Ну, а если уеду — Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою — Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда — Хочешь?
Я ответа боюсь — Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами — Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни…
Я любить тебя буду — Можно?
Даже если нельзя… Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

[Владимир Захаров]

Гореликова, как думаешь, проблемы постмодернизма начались, когда они стали терять ритм? Метод Берроуза - хорош, прекрасен и изобретателен, но в дихотомии нет ритма. У модернистов ритм был. Улисс - очень ритмован.

[Владимир Захаров]

Мне кажется, речь о золотом сечении. Гармонии. Как бы мы не рыпались, заново изобретая себя, пропорции никто не отменит. Есть ещё такая вещь, как - отчуждение. Сейчас автор отчуждён от читателя. Читателя, скорее всего, никогда не будет, автора не купят, и поэтому он, несколько, ущербен. Автор - ущербен. Полагая, как по Достоевскому, что можно всё. Нельзя - всё. Даже, если, тебя не покупают.

[гореликова]

как это круто

О да! Именно на этом взвизге

Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,

я и хряснулась головой об пол.

А вот это:

А ритм, да... это наше всё. Вообще, мне кажется, что есть какой-то космический ритм, в лад которому мы все живём, и если хорошо прислушаться, можно его воспроизвести.

самое мое любимое. Уже цитировала Бродского, но не откажу себе в удовольствии повторить.

Сначала вы слышите внутри себя что-то вроде ноты или звука. Вы начинаете напевать себе под нос, следите за этой нотой. Она ведет вас, но вы не знаете, куда именно. Образ начинает формироваться, и вы идете по следу этого образа. И вы знаете, что это музы или боги, как бы вы их ни называли, шепчут вам. Они не могут шептать слова, потому что музы и божества не думают словами. Они издают звуки, а мы, поэты, пытаемся с помощью слов приблизиться к этому звуку, который мы слышим. Поэт - герой собственного мифа (С).

Ах, как мне это нравится!
По остальному – напишу вечером, сейчас рабочая суета мешает.

[Владимир Захаров]

Это уже из законченного альбома, по мотивам альбома группы Sex pistols.


Л Ж Е Ц

лай
лай
лай
врешь
врешь
врешь
нет собак в твоих карманах
вечно ты так
лай
лай
лай
бла
бла
бла
скажи зачем
кому
и когда
ты продал всех своих собак?
а были ж отменные псы
все эти алмазные
чёрные
атомные
да ты и сам когда-то был неплохим псом
собирай теперь стаю!
ищи-свищи
знаю тебя
только и можешь
что скулить
но никто тебе уже не верит
лжец
из будки не доносится буги
спишь на мягком
ешь тёплое
куришь безвредное
а то
что ты лакаешь из миски
не поджечь.
ничего от пса в тебе не осталось
всех псов растерял
и теперь только жалкое
лай
лай
лай
бла
бла
бла
щетина поседела
ты не попал в клуб
жалко смотреть
двадцать семь позади
твоей роже не нужен намордник
она безопасна
лжец
ты безопасен
тебя тискают старухи в панамах
и не думай провести остальных
я знаю всех
кого знаешь ты
знаю все твои излюбленные места
и ты больше никого не проведешь
знаю наперед всё
что ты скажешь
и всем расскажу
что имеют дело со лжецом
со лжецом растерявшим собак
но продолжившим о них петь
продолжившим бесконечный лай
лай
похожий на нытьё
и никому не важно: за войну ты или против
не важно: скольких голодных накормил
пустой треп
телевизоры больше не летают из окон
ты сам в телевизоре
шлюхи не бегают из одного конца коридора в другой
ты сам в телевизоре
ты сам летаешь из одного конца глобуса в другой
беззубый пес
нудящий о потерянной кости
забывший где её зарыл
на пляску похожи все твои вояжи
на пляску на костях
на попрошайничество похожи
в себе ты зарыл ту самую кость!
но слишком заврался
чтобы вспомнить
лжец
сдохни уже
нет ничего хуже лжеца растерявшего псов
но лай будет вечным
твой лай
лай лжеца
и если раньше твой вой созывал стаю
если раньше ты превращал щенков в псов
то теперь лишь скулеж в тишине
я и сам почти заскулил
рассказывая о твоем вранье
сам почти растерял псов
дергая за хвост твоей лжи
ищи-свищи теперь
и пока последний пес не сбежал из моего кармана
я забуду о тебе
забуду лжеца
как и ты забыл
где зарыта кость
как и ты забыл
что когда-то был битником
лай
лай
лай
бла
бла
бла     

[гореликова]

Гореликова, как думаешь, проблемы постмодернизма начались, когда они стали терять ритм?
 

Я с такого ракурса не думала, но почему бы и нет?
Я, вообще, грешным делом, думаю, что проблемы постмодернизма в том, что он закончился. Исчерпался. Ну, как с эрами. Был палеозой, водились в нем всякие трилобиты и лаптеногие кистеперые рыбы. Миллионы лет так было, и какая-то кистеперая зараза выползла на сушу и поползла-поползла. Потом из ее потомков получились земноводные и пресмыкающиеся. Уж какие, казалось бы, гиганты были, эти динозавры, а все же заместили их существа помельче, зато с горячей кровью.
Мне кажется, если смотреть на литературу, как на процесс, то в нем тоже идет постепенное вытеснение одних художественных форм другими. Условно: лаптеногий реализм заместился крылатым модернизмом, а тот – чешуекрылым постмодернизмом. А сейчас (мое ощущение) тоже этап перехода из одной фазы в другую. Старые формы есть, но появились и новые. Вот я последние 10 лет читаю романы, которые получают нобелевки, букеры, гонкуровские премии и все думаю… думаю… Явно идет сдвиг, но куда? Понятно, в данный момент мы находимся внутри процесса, но уверена, лет через 50 наше время охарактеризуют и систематизируют. И точно это будет не постмодернизм, а что-то другое. Но в ритме ли он потеряет или в дискурсе, хз.

Сейчас автор отчуждён от читателя. Читателя, скорее всего, никогда не будет, автора не купят, и поэтому он, несколько, ущербен. Автор - ущербен.

Нет, я не настроена столь пессимистично потому, что считаю: автор автору рознь. И потом, вспомните того же Джойса. Когда писал «Улисса», нищенствовал, на стульях спал, друзья ему пальто в складчину покупали. История публикации «Улисса» тоже душераздирающая, вплоть до криминала. Но время все расставило на места. Хотя это явно не масскульт, да и самому Джойсу, полагаю, это уже как-то по барабану. Ну так либо работа на вечность, либо сиюминутные блага. Дудочка или кувшинчик.
Как-то так примерно.

От написания отзывов на Дверь и Мимо я не отлыниваю. Мне самой безумно интересно про это писать, поэтому не хочется второпях. Я наслаждаюсь обдумыванием формулировок

[гореликова]

Двери

В этом тексте автор на 100 % (даже на 146%) отыграл суть верлибра, который является философско-поэтическим дискурсом. Философским – потому что автор обращается к идеям с высоко ценностным содержанием, поэтическим – потому что умозрительные, в общем-то, ценности воплощаются в конкретные объекты.
Образный ряд «Дверей» подобран исключительно точно – хоть сейчас вставляй в учебник по психоанализу (я, брат, даже начинаю подозревать, что ты коротаешь долгие зимние вечера за изучением трудов Юнга, Хайдеггера, Ялома и прочей психотерапевтической братии).
Действие (если в верлибре можно говорить о сюжетном действии – нет, нельзя говорить, но говорю) происходит в подъезде многоквартирного дома ранним утром. Час волка – это между 4 и 5 часами утра, час собаки – между 7 и 9 часами вечера. То есть это ночь, время сна, покоя.
Потому и энергетика «Дверей» не такая бешеная, как в «Сладких монстрах». Там главного героя буквально плющит от экспрессии (что понятно: того и гляди, стропила-страсти рухнут на голову). Здесь – нет. Здесь главный герой Горев, как мышь, крадется по тихой лестнице, мимо закрытых дверей, за которыми спят жильцы.

так как он ступал мягко
бесшумно
не касаясь перил
и мог сойти за обрывок сна дома

Символика:
Дом – то, что человек сам возводит вокруг себя, дабы оградить/ защитить свою самость.
Дверь – это преграда между самостью человека и всеобъемлющим миром.
Сон – это пауза между двумя явями, промежуток, в котором высвобождаются внутренние импульсы, время в некотором роде инфернальное.
А кто такой Горев в данной системе координат?
Горев – архетип Привратника. Страж врат, хранитель предела (в масонстве, кстати, привратник – высокое звание, один из посвященных). Сразу тянутся ассоциации, большинство из которых – к великим фигурам, к великим вратам (даже – Вратам).
И вот по тексту, Привратник, лицо, наделенное особыми (особенными) функциями, обходит спящий дом и собирается открыть двери, т.е. запустить новую явь. Чувствуете, насколько значительна роль Привратника?
Но наш привратник – всего лишь дворник Горев, трус, который боится себя обозначить, да еще с похмельем (и наверняка в ботах).
Этот перевертыш, от Великого Посвященного Привратника к ничтожному пьяненькому дворнику, отличный постмодернистский ход. Это во-первых. А во-вторых, та самая перефокусировка оценки, которая требуется в верлибре, дабы он соответствовал философско-поэтическому дискурсу. То есть, брат, тут ты попал дважды. И даже трижды, т.к. в переформатировании Привратника в дворника есть явная ухмылка постмодернизма.
И четвертое попадание – ирония (опять-таки постмодернистская) финальных строк, которая считывается не столько, как мысли собственно героя, сколько как мораль повествователя, надмирного существа.

Отличная вещь. С творческой удачей тебя, брат! (снова горжусь знакомством).

Ну и совсем в конце капельку недоумения. По логике все же стоит связать час волка (4-5) с часом быка (1-3), чем с часом собаки (19-21). Понятно, что волк больше монтируется с собакой, опять же символика, коннотация, но я нудная, я всегда за порядок и хронологию. Но это чистая вкусовщина, с легкостью можешь на нее облокотиться. Вещь получилась отличная.

[Глафира Крокодилова]

О да! Именно на этом взвизге


я и хряснулась головой об пол.

ОООО!!! ААААА!!! Какое шикарное слово "взвизг".  В нём 5 согласных и только одна гласная! Класс!
Но есть ещё более шикарное слово. Всплеск — 6 согласных и одна гласная.
Ну, а если считать и мягкие знаки, то слово "вскользь" тоже неплохое.  8 букв, из которых только одна гласная.

А вот колоритное слово "хрястнулась" пишется с согласной "т".  Проверочное слово "хрясть" 

[Лачин]

     Верлибр - разновидность белых стихов, как лишённых рифмы. Пасха - не только не верлибр, но и не белые стихи вообще.

[гореликова]

     Верлибр - разновидность белых стихов, как лишённых рифмы.

Снова, кмк, в наличии и ассортименте путаница понятий.

Художественная речь разделяется на нестихотворную и стихотворную (ритмически организованную). По Томашевскому, стих от прозы отличается по разделенности речи на соотносимые и соизмеримые между собой отрезки.
О поэтической форме можно говорить, если в тексте есть однородность, повторяемость и музыкальность (последнее – категория разнообразно трактуемая, здесь много субъективности).
Признаки конвенционального стиха: рифма, слоговой метр, изотония, изосиллабизм и регулярная строфика.
Понятие свободный стих достаточно размыто. Если в общем и целом, то это организация поэтической речи, из которой выпадает один или более признаков конвенционального стиха.
По-французски свободный стих – vers libre.
Определение верлибра: безмерный стих, в котором членение на стихотворные строки, интонационно обособленные, не регулируются сколько-нибудь определенными правилами, поэтому графическая разбивка текста имеет важное значение.
Признаки верлибра:
1. Текст разделен на отдельные строки, которые не связаны (или слабо связаны) между собой
2. В каждой строке присутствует определенный ритм, в соседних строках повтор такого же ритма не обязателен
3. Рифма не требуется
4. Строки составляют конструкцию привычной строфы, которая периодически повторяется, а внутри строфы наблюдается кажущийся хаос.

Верлибр бывает метрический и дисметрический, который, в свою очередь, бывает интонационно-фазовым стихом и ударником.
Потрафлю Лачину, приведу пример из Лермонтова – трехдольный метрический верлибр.

Синие горы Кавказа, приветствую вас!
вы взлелеяли детство мое;
вы носили меня на своих одичалых хребтах,
облаками меня одевали,
вы к небу меня приучили,
и я с той поры все мечтаю об вас да о небе.

Современный верлибр не подчиняется никаким правилам стихосложения (да здравствует постмодернизм!) и состоит из ряда строк, которые не зависят друг от друга. Строки могут рифмоваться, могут не рифмоваться.
Чтобы понять верлибр, нужно вскрыть его художественный код.

У Захарова полное совпадение по всем пунктам, и как я понимаю, его художественный код – архетипичность образов. Так что, все по законам физики теории литературы, да еще с огромным художественным вкусом и оригинальностью в изображении, в общем-то, расхожих архетипов.
Как-то так примерно получается, если сводить сухую теорию и вечное зеленое древо жизни, ага.