Кареон Ле.
Эссе «Дельвиг на Марс не летит».
...А того, чего у вас не будет, но останется в сказаниях цифровых манускриптов, того, чего мне бы не хватало, решись я отправиться с вами. Летний вечер, осенний ветер, приносящий пьянящую сырость подлеска, или ароматный, как выпечка или вино, весенний воздух; как пахнет мама, когда с мороза входит в тёплую комнату. Горы, бесчувственные и прекрасные, и, конечно же, наш океан. Океану на нас плевать, своей пересоленной пеной, но мы любим его жути. Возможно, у вас организуют безумно дорогие туры, чтобы слетать, посмотреть на него. У вас не будет платанов, никаких деревьев вообще, ничего из того, что мы здесь зовём природой. Максимум – в оранжереях и комнатных вазонах. Облаков, кочующих перед сезоном дождей спешно и легко через короны вершин. Огонь в камине или в походе, у вас – максимум в зажигалке, и не ходи к гадалке. Вы, вероятно, продолжите кормить своё зрение, потому что будет больший авитаминоз звуков, ощущений, вкусов и запахов. Соблюдай диету. Многие (но уже не ты) не будут знать звуков: шорохов грифеля по бумаге, словно мышь под полами, что выход не может найти. Или как с треском шелестят страницы книги, когда, зажав их всеми пальцами, проводишь подушечкой большого по срезу страниц. Или как звенит печатная машинка в конце строки. Может, кто-то с собой взял архив звуков? Робкая надежда. У тех, кто жил здесь, где я, он есть в голове, он сам себе архивариус. Колосья травы, что выросла ровно на высоту твоей опущенной вниз ладони, чтоб ты погладила её, песок и перемолотый ракушечник, запах типографской краски и бумаги. Дождевой шум крон деревьев, треск спелого яблока от твоих зубов. Наш мир уникален, хоть и достаточно паршив, раз мы\вы\я, захотели из него сбежать\улететь...
