Записки Ивана Наумова

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за март 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 7 часов | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Так прошло несколько лет, наступила весна 1925 года. Это было самое счастливое для крестьян время. Получай много земли, хозяйствуй! Во всех деревнях шла стройка – возводились новые дома и пристройки для скота. Средний палец правой руки у отца не сгибался после пореза сухожилия, сеять пришлось мне. Я надел на шею мешок с семенами и начал разбрасывать их, а отец боронил. Чтобы скоротать время, думал о своей Анне. Она была среднего роста, круглолицая, румяная, с большими серо-голубыми глазами – настоящая красавица. Сдержанна, не болтлива. С 12 лет оставшись без матери, неплохо управлялась по хозяйству, варила, стирала, обшивала старших братьев Акима и Никифора и малышей Ваню, Сашу, Евдокию.

Брата Анны, Никифора, часто угощал самогонкой сосед, чтобы он уговорил сестру выйти замуж за его сына Трофима, неопрятного и сутулого, неуклюжего и неграмотного парня. Когда он шёл, почему-то качался из стороны в сторону. Придет пьяный Никифор домой и давай допекать Анну, чтобы выходила за соседского сына.

– Не бывать этому, – резко отвечала она ему. – Если мне нельзя с вами жить, уйду в работницы, но за Трофима, убейте меня, не пойду!

Однажды монах Виссарион, который жил у нас после основания совхоза на монастырских землях, говорит отцу:

– Прокофий, скоро Ванюшка женится, надо делать зыбку младенцу.

Отец, зная о моих планах жениться на сироте, недовольно насупился, промолчал, но я решил, что не расстанусь со своей Анной, возьму её замуж. Однако 18 лет мне будет только осенью. Ходьба в Новодомосейкино не близкая, да и из-за девок дела не бросишь. Придешь с улицы, заря еле-еле начинает брезжить, светать, а отец уже ждёт с запряжёнными лошадями. Садись, поедем в поле пахать пары. В жару лошади из-за слепней и оводов не слушались – мы с отцом ухитрялись пахать утром рано или вечером. Иной раз приду со свидания раньше, чем проснётся отец, возьму лошадей, плуг с хомутами и на пашню. Отец встанет, но, не найдя узды с лошадьми, догадается, что я ушёл в поле, вновь ляжет спать, наказав матери разбудить его, когда будет готов завтрак. До его прихода я, бывает, вспашу довольно большую площадь. Он, довольный, сменит меня – я ухожу отсыпаться.

Однажды мне приснился сон, будто я на речке Дымка поймал гусыню и принёс её домой. Вся семья мазалась её жиром. Я рассказал про сон матери и тётке из Староборискино, которая с мужем в то время гостила у нас.

– Мы тут с тёткой перебираем девушек, думаем, на ком тебя женить, а ты уже поймал себе гусыню! – добродушно улыбаясь, пошутила мама.

– Да, у меня уже есть невеста, другой мне не надо! – ответил я твёрдо.

С тех пор родители смирились с моим выбором. Наверно, мама уговорила отца, позволить жениться по любви; к тому же Анна слыла умелой хозяйкой в доме и работницей в поле, что тоже немаловажно в крестьянской семье. Начав готовиться к свадьбе, отец намолол центнер второсортной пшеницы для самогона, мать затеяла вёдер 10 барды. Когда она была готова, загрузили её в телегу, наложили дров, и лошадь повезла всё это в глубокое ущелье, где у Андриевского барина некогда был пруд для разведения рыбы. Теперь здесь всем посёлком варили самогон. Это дело для меня было привычным, а сейчас и радостным – для своей свадьбы выпивка – я быстро все уладил. Когда появился первач, я попробовал и чуть не задохнулся – до чего он был крепок! Из двух баков барды я наварил полное ведро самогона.

Осенью родители с братом Семёном, взяв с собой три четверти самогона, поехали в Новодомосейкино сватать невесту – на «пропой». Мы с двоюродным братом Иваном, поужинав у нас, последовали за ними. Когда подошли к дому невесты, под открытыми окнами веселилась молодёжь, наблюдавшая, как наши старики, подобно барышникам, азартно торгуются. То и дело слышались взрывы смеха. С моих родителей за невесту запросили 40 рублей и 4 ведра самогона. После долгого спора отца и дяди Семёна с родичами невесты договорились, кроме самогона, остановиться на 30 рублях. После «пропоя» родители домой приехали только на второй день. А у меня, когда мы с Иваном шли из Новодомосейкино, в голове роились невесёлые мысли. Вот и кончилась, промелькнула моя короткая молодость! Хоть и радовало, что беру в жёны любимую девушку, но после женитьбы пойдут ребятишки, а с ними хлопот и забот непочатый край.

Дней через десять явилась к нам невестина родня на смотрины хозяйства. У нас было на что поглядеть. Кроме дома, огромный двор, огороженный забором, два амбара, скотная изба да особое помещение, где в летнее время спали сами, и клали туда вещи. Свадьбу назначили на 3 ноября, а обвенчаться нужно было заранее в монастыре. Священник Кирилл с братом Нилом открыли церковь, посредине поставили налой (то же, что аналой – высокий, с покатым верхом столик для церковных книг, икон и т. д.). На него положили крест. Под наши ноги сваха постелила свежую холстину. Нил принёс два венца, которые водрузили на наши с Аней головы.

– Венчается раб Божий Иоанн рабе Боже Анне, – произнёс Кирилл.

Обменяв наши венчальные кольца, три раза из одной чащи дали нам хлебнуть красного вина. Далее Кирилл соединил наши правые руки и повёл вокруг налоя, напевая церковную песнь. Нам пожелали счастливой супружеской жизни. Когда всё закончилось, мы уплатили за венчание и поехали домой. А зарегистрировали нас позже в Секретарском райисполкоме.

Сестрёнка Саня и работница Ефимия сходили в Балбошинский лес, набрав там столько грибов, что еле донесли до дома. Грибы, конечно, были очень кстати – угощение к свадебному столу. Монах Виссарион, мастер на все руки, тоже внёс свою лепту к праздничному столу. Велев мне нарезать ивовых прутьев, старик сплёл из них «морду» для рыбалки. Намесили из ржаной муки пресное тесто, обильно намазали им горлышко устройства для рыбной ловли, и поставили его в тихой заводи на речке Дымка. Когда вытащили, там оказалось около 40 голавлей, в общей сложности килограмма три. С тех пор в нашем доме рыба не переводилась – много наловили его и к предстоящей свадьбе.

Неумолимо быстро приближался день свадьбы, я обошёл молодых и пожилых родственников, которые в качестве кудаков (помощников сватов) поедут за невестой. Прошло много десятилетий с тех пор, а помнится, как будто это вчера было. Кудаков посадили за стол, «для смелости» подали по два стакана самогона. Родители зажгли свечи перед иконами, усердно помолились. Сняв икону, вышли с ним во двор, обошли лошадей с разукрашенными дугами и колокольчиками. Отдав икону Сане, чтобы та занесла её в дом, родители сели в тарантас. Зять Яков Дан уселся на козлы кучером. Я отворил ворота, и 11 человек на 8 тарантасах поехали за невестой.

В доме невесты её подруги, окружив гостей, отобрали у них шапки, пришили к ним тряпичные цветки и заставили выкупить их. Свахе и атявту (отцу жениха) накинули на шеи цецки (венки из тряпичных цветков), которые тоже следовало выкупить. Кроме того, кудакам пришлось «ожесточённо» торговаться за стол со всеми его углами, постельные принадлежности невесты и, наконец, за неё саму.

Была непролазная грязь. Вечером ко мне пришёл приятель Герасим. Мы выпили с ним по стакану самогона, и я в последний раз пошёл с ним на улицу в Зубаревку. Ночью подул северный ветер, разогнавший моросящие осенние тучи. К утру так сковало землю, что стало трудно ходить по кочкам. На второй день после обеда появился свадебный поезд. По просьбе отца ехали шагом. Но, выехав с Зубаревки, лошадей погнали рысью по мёрзлой земле. Тарантасы так загромыхали, что лошади, пасущиеся на косогоре перед мостом, перепугались и, задрав хвосты, ускакали – нашли их только на другой день в Балбошинском лесу.

Как только свадебный поезд въехал во двор, с тарантасов попрыгали кудаки в разукрашенных тряпичными цветками шапках. Дружок Игнатович и урядев Яков Дан, с перекинутыми через плечо вышитыми полотенцами, по заведённому обычаю, взяли невесту под руки и повели в дом. Здесь непонятно почему всучили ей в руки полугодовалого ребенка, Володю, второго сына Домны. Когда я вошёл в дом, моя Аня стояла с малышом в задней избе за голландкой – это называлось знакомство с печкой. Предполагалось, что по заведённому обычаю невесту «учат затоплять печь». Но, видать, было не до этого – в передней суетились, усаживая за накрытые столы гостей. В центре большого стола возвышался лукш пирог из нескольких слоёв – блинов, мяса, каши, яиц, творога.

Вскоре началась довольно долгая и нудная процедура дарения подарков. Мы с Анной должны были подносить на подносе каждому самогон, кланяться. Потом невеста одаривала тканью, платками, рубахами моих родителей и родственников. В ответ нам дарили деньги.

Невестка, проворная, быстрая, умевшая вкусно, хорошо готовить, родителям понравилась. Работницу Ефимию отец увёз обратно в Борискино, после чего работы для нас с Анной, несмотря на медовый месяц, прибавилось. С осени доили двух коров, а к весне еще две тёлки отелились. Доить их пускали в избу. Количество овец достигло 20 голов. Каждый вечер нужно было перебирать их, отделять тех, которым скоро ягниться, и загонять в скотную избу. Так в беспрерывных трудах прошла зима с её тихими и обильными снегопадами. Мы с Анной были счастливы, не сводили друг от друга радостно сияющих глаз – тяжёлый труд не мог омрачить нашей взаимной любви.

Весна 1926 года была поздней. 17 апреля старого стиля ещё лежал снег, мы занесли его в погреб, чтобы не испортились хранившиеся здесь мясо и другие продукты. Лето было холодным, шли беспрерывные дожди, солнце выглядывало редко. Созревание хлеба было затяжным. 19 августа по старому стилю отец, я и Виссарион вышли косить рожь, хотя и не совсем зрелую. Полного созревания ждать бесполезно – редкий день был ясным.

У Анны в это время начались родовые схватки. К вечеру родилась дочь, которую назвали Марией. Дед, видимо, ожидавший внука, отнёсся к рождению девочки прохладно, а я был рад. Верил, что со временем жена подарит мне и сына. Через три дня после родов вышла жать и Анна. Родители убирали гречу, а мы с женой и Саней жали овёс, которого было очень много. Отец дополнительно покупал землю у Красного Прокофия, и овсы уродились хоть топором руби – наливные, увесистые. Солома, твёрдая, румяная, высокая, лежала, как доска. От тяжкого труда пухли руки, ломило поясницу. Правда, дождик давал нам возможность и отдохнуть, но уборка затянулась до самых снегов. Однажды ночью отец разбудил меня.

– Вставай, поедем за снопами, пока стоянки овса сухие. Луна с кугом – опять будет дождик! – Так оно и стало. Но мы до завтрака успели 6 раз съездить в поле, вывезли 12 возов.

Готовясь к молотьбе, наняли татар, в риге выкопали яму, подобно погребу, над ней конусообразно сделали из толстых жердей шиш, куда клали снопы. А внизу в яме жгли солому. Тёплый дым, проходя через снопы, сушил хлеб. Сухие снопы молотить было легко. Зерно засыпали в амбары.

В 1927 году к нам часто стал наведываться Модестов Николай из Наумовки, который назвался отцом Николаем. Он уговорил отца стать священником. Перед уборкой отец куда-то уехал, вернулся уже в длинной поповской одежде и стал служить у себя дома, сделав меня псаломщиком. Каждое воскресение к нам собирался народ из Новодомосейкино, Жмакино. Шло время, отца стали увозить на службы в Курвасильевку, Андреевку, Наумовку. Я со своей молодушкой целыми днями был в работах и заботах. Мать – плохая помощница – ей хватало хлопот по дому и за Манечкой. Без отца вскоре стало совсем невыносимо. Я нанял из Борискино молодого мужика Петра, сероглазого, русого, кудрявого, но очень плохо одетого. Я привёз с собой теплую одежду для него. На второй день мы с ним съездили на гумно за кормом. Пётр предложил загородить карду и навозить больше кормов, чтобы не ездить каждый день. Так мы и сделали. Стало намного легче обоим; мы вместе ухаживали за скотиной, плели лапти. Радуя глаз, по избе бегала Манечка, на удивление красивая да пригожая.

В марте 1928 года мы с Петром скидывали снег с крыши сарая.

– Твоя молодушка, Иванка, часто выбегает в сарай по нужде, не сына ли хочет родить тебе? – толкнув в бок, сказал мне кудрявый помощник. Но Анна снова родила дочку – назвали Дарьей.

Вскоре мы с Петром начали готовить лошадей и инвентарь к посевной, проверили на всхожесть семена. Весну мы встретили во всеоружии и хорошо справились с посевом.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: