Олигарх

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за май 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 40 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Вчера был первый день новых испытаний, после чего Герман всё ещё не мог сомкнуть глаз. По неровному дыханию товарищей он понимал, что многим из них тоже было не до сна. От этого становилось немного легче.

Он знал, что чувство, которое он испытывает – это слабость. И если он хочет стать однажды грандмастером капитала, то эту слабость нужно во что бы то ни стало преодолеть. Но мысль, что уже совсем скоро раздастся протяжный вой утренней сирены, и по истечении одной минуты он должен быть умыт, одет и решительно настроен на новый день, заставляла от страха липко потеть конечности и сжиматься кишечник. Он испуган, словно простой смертный. «Что может быть недостойнее для подверженного Божьей искре?» – думал Герман. И ему становилось стыдно за себя. Чувство стыда было ещё одним табу в школе олигархии.

«Поддавшись одному пороку, мы поддаёмся им всем», – Герман вспомнил слова преподавателя по тендерно-договорной этике, реальным смыслом которых проникся только теперь.

Стыд, страх, колебания – это признаки слабых людишек, не способных вести хоть какие-то мало-мальски важные дела. Ум олигарха же свободен от смятений души, от иррациональных эмоций, и вообще от всего того, что мешает делу. Из ощущений дозволяется лишь решительность и умеренное чувство собственного достоинства. В остальном чистоту разума великого капиталиста не смущают вибрации лишней чувствительности. Ведь она ослабляет и расходует психическую энергию, которая так необходима для решения деловых вопросов.

Холодности ума в школе тренировали годами. Поэтому Герман осознавал, что если он не разрешит эту проблему прямо сейчас, как обычную рабочую ситуацию, то она покатится, словно снежный шар, и в конце концов приведёт его к неминуемым убыткам, что строго недопустимо.

Думая об убытках, Герман невольно вспомнил о единственном уроке антикризисных мер, который состоялся на первом году обучения. Урок длился от силы минут десять. Собственно, весь он состоял в том, что строгий мужчина в дорогом костюме грубым командным голосом велел заучить ученикам несколько положений. Впоследствии на сеансах мотивационных медитаций они использовались на манер мантр.

 

Положение 1. Кризис для олигарха – добрая мачеха.

Положение 2. Если ты не поднял активы во время кризиса – ты не олигарх.

Положение 3. Не дожидаясь кризиса, создай его на своих условиях.

Положение 4. Убыток – смертный грех. Нет ничего в этом мире, что стоит того, чтобы терпеть абсолютные убытки.

Положение 5. Хуже убытков – только малая маржа.

 

Вот и всё, что стоило знать будущему олигарху об антикризисном управлении. Вообще закон о недопустимости убытков красной строкой шёл через все годы обучения и крепко прижился в голове Германа. Положительное сальдо остаётся не только в бухгалтерских отчётах капиталиста, но и в любых делах. Даже тех, которые прямо не относятся к сфере финансов. Любой подверженный с первого года обучения знал, что таких сфер в жизни человека было всего две. И обе они относились к мыслительным процессам. Первое – воспоминания о детстве. Втрое – сравнивание собственного внутреннего образа с эталоном «правильной» личности, взятой в вакууме. Второе олигарху неведомо, потому как он обязан считать себя эталоном для прочих людей – и это норма. Значит, остаются лишь воспоминания – и это, пожалуй, единственная слабость некоторых из учеников.

Воспоминания из детства неизбежно влекут за собой ностальгию. А она всегда пагубно сказывается на объективности мироощущения – значит, не способствует, а иногда явно вредит бизнесу. Это неминуемо приводит к убыткам. А убытки, как уже сказано, – вещь недопустимая. Оттого и существует правило о положительном сальдо, которое относится к любым отвлечённым мыслям, чувствам и прочей суете. Олигарх – победитель. И в первую очередь – победитель своих слабостей и независимых обстоятельств. Всё остальное априорно существует под его контролем.

Стыд же и страх, которые испытывал Герман, были настолько недопустимыми явлениями в жизни подверженного, что узнай кто-нибудь из преподавателей, Германа ждало бы неминуемое изгнание и последующая утилизация. Это он знал точно.

Герман также знал, что в стенах бункера повсюду спрятаны камеры. И они круглосуточно снимают учеников, в том числе на предмет нарушений дисциплины и эмоциональной нестабильности. Вероятно, где-то там сидела группа психологов, внимательно вглядывающихся в мониторы, анализируя записи, отмечая непроизвольные жесты и мимику подверженных, выискивая слабые звенья в группе. Многие попадались, не в силах совладать с собой. Таких учеников отправляли на интенсивы коррекции поведения, после которых они либо не возвращались вовсе, либо возвращались исправленными. Но никто из ребят не рассказывал о том, что с ним происходило на интенсиве, хоть правилами это не воспрещалось. Что само по себе говорило о многом.

Потому сейчас, лёжа на кровати в кромешной темноте, Герман старался не ёрзать, и никаким другим образом не выдавать своё волнение.

«Это лишь минутная слабость, просто помеха, – говорил он себе. – Я не буду с ней бодаться, я должен просто поглотить её, возглавить и заставить приносить мне прибыль».

Это была классическая, проверенная временем стратегия, которую использовал любой уважающий себя капиталист. Но прежде следовало очистить ум от переживаний и настроиться на деловой лад. В случаях, когда необходимо было справиться с «постыдной тахикардией» – так в застенках школы называли волнение или страх – можно было использовать особые дыхательные техники с длинными фазами выдоха, одновременно нараспев повторяя про себя мантры капиталистов. Их было бесчисленное множество – каждая годилась в конкретных случаях. Например, мантра «фас, прочь от нас» помогала настроиться на конкурентно-преимущественное мышление. Ментальная установка «два стула» помогала принять взвешенное решение по поводу рискованных инвестиционных вложений.

Герман не знал точно, какую именно мантру стоит использовать в сложившейся ситуации. Потому он прикрыл глаза и стал повторять про себя «молитву олигарха», призванную укрепить волю подтвержденного в минуты сомнений и бессилия.

 

Я – олигарх.

Всё необходимое есть во мне.

Я имею преимущество в себе самом.

Я не могу проиграть, потому что не имею конкурентов.

Я не боюсь ничего, кроме убытка.

Но и его не опасаюсь, а лишь всегда помню.

Я стал олигархом не для себя, но для нуждающихся.

Я стою столпом для слабых и алчущих.

И, думая о себе, я представляю их.

Моё поражение – это голод и нищета для народа.

Обездоленные дети, угнетаемые женщины –

Цена ошибки.

Всё позволено мне, над всем простёрта моя рука.

И только слабость человеческая не дана мне, не позволена.

Ибо жертва то, во имя благополучия прочих

Я отдал то на откуп миру ограниченного ресурса.

Чтобы не истощались рабочие места, и ширились закрома.

Изобилие всюду, куда глядят глаза мои.

И скорбь там, где умыл руки свои.

Я суров и непреклонен в мыслях и делах,

Но имею лишь благие намерения для каждой твари.

Дела мои велики, оттого непонятны неразумным, коих легион.

И по сему до краёв испиваю чашу гнева неправедного день за днём.

Такова участь моя, но не печалится сердце моё.

Ибо я выше толков и пересудов, и у меня есть миссия –

Нести на плечах своих равно врагов как друзей

Ради будущего, ради жизни безбедной, сытой.

Я помню об этом каждый миг жизни моей.

Не боюсь и не устрашаюсь.

Всё необходимое есть во мне.

Я имею преимущество в себе самом.

Я – олигарх.

 

Учитель по кредитно-потребительскому просветлению любил напоминать, что олигарх не живёт сам для себя и для себя ничего не ищет. В этом его можно сравнить с какими-нибудь восточными монахами, только не в духовном плане, а в финансовом. Хотя для олигарха это, конечно, одно и то же.

Олигарх – это аккумулятор и перераспределитель экономических ресурсов. Его задача упорядочить финансовые «кучи», которые неизбежно возникают в результате бессистемных взаимоотношений между малограмотными народными массами. Являясь центром притяжения, олигарх стягивает к себе все неорганизованные, а значит, малофункциональные и неэффективные финансы, и благодаря своей мудрости умело распоряжается ими на благо всего общества. Именно эта мысль является основной в молитве, которую сейчас раз за разом повторял Герман, чтобы обрести внутреннее равновесие. Понимание этой истины должно было даровать подверженному облегчение и достаточное количество смирения для продолжения своей непростой миссии.

Всё суета для настоящего капиталиста. Всё, кроме реального дела. Усталость – ничто. Боль – ничто. Счастье – ничто. Есть только миссия, чётко прописанная в уставных документах организации.

Отречение от своего человеческого «Я» и полное отождествление себя с бизнесом, даже не с каким-то конкретным, а с самой идеей, – и есть единственно верное состояние ума олигарха.

Подверженный должен чётко понимать, что он не человек даже вовсе, а скорее общественная функция, созданная служить простому народу. Создавать для него достойные условия жизни сегодня, чтобы тот в свою очередь смог трудится над построением светлого будущего вместе с остальным человечеством.

Все эти учительские заметки невольно всплывали у Германа в голове. И понемногу ему становилось легче. «Что же, будь что будет, – думалось ему. – Пришло время проверить себя по-настоящему. Ведь если я окажусь слаб в малом сейчас, завтра я подведу надеющихся на меня по-крупному». Не успел Герман окончательно сформулировать для себя эту мысль, как вдруг звонкая протяжная трель донеслась до его ушей. «Подъём», – промелькнуло в голове, и сердце мальчика вновь сжалось от ужаса.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в мае 2021 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: