Похороны Святого благословен Он

 

Купить в журнале за январь 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полтора часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Гости съезжались на дачу, а может, собирались на завтрак. Одни – ведомые голодом. Другие – жаждой общения. Третьи – влекомые невыносимой теологичностью бытия.

Он, человек, которого очень стеснялись, шлёпал в тарелку салаты. Высокий, худой, бесконечный, как жаркое лето, когда каждую минуту вот-вот разразится гроза, хлынет дождь, которого летом никогда не бывает. «Льстив, лжив, хитёр и глуп», – говорили о нём льстивые, лживые, хитрые, глупые. Другие не говорили, просто молчали. Третьи, самые умные, злорадствуя, любили его хоронить, а он печалился на их похоронах. Но все они его считали скупым и были правы, пожалуй. Знал о себе: скуп в мелочах – до единой пылинки, но в сущностном щедр – до травинки последней. Относились к нему как к случайности, большинство вздрагивало при его появлении, внезапном, как снег: нечаянное умиротворение, мгновенная, проседающая под собственной тяжестью благодать.

Рядом с ним сочинял свой завтрак вечный читатель, сочинял, размышляя, почему евреи приписывали великим свои сочинения. Итальянцы знамениты другим: Рафаэль изобразил Платона в облике Леонардо да Винчи, а за Гераклита выдал он Микеланджело. Но арабы всех переплюнули, сочинив могилы, великим персонажам их приписав.

Всю свою долгую жизнь мыкался он по библиотекам чужим – крошечным и огромным, клинопись и узелки, иероглифы, буквы, библиотекам чудным, чудны́м, никогда не чужим, всегда – чуждым, мыкался, пока не добрался «пространством и временем полный» до угла на балконе, в который, полнея, втискивался с трудом, угла с видом на горы, от которых – дополуденная, после завтрака тень, угла, где столик-пюпитр, на котором то ли рукой, то ли ветром листается книга.

Вечный читатель сочинял свое чёрно-белое: творог с маслинами, завтрак. Сочинял мелколиственно, узловато, коренасто, на тысячелетия ввинчиваясь в пространство, усеянное букашками, птицами, редкими дождями, орошающими вечную жажду, впитывающую желтовато-пергаментную пустоту, возникающую всякий раз, когда безумные соскабливали буквы, которые рассеивались в голой тоске и, влекомые инстинктом спаривания, носились в воздухе, не умирая, друг друга не находя, а, случайно столкнувшись, в ужасе отталкивались, от неудовлетворенности свирепея, и, обезумев, носились вкруг тысячелетней маслины, пчелино жалили листья, скользили змеино по веткам – бестиарное бесстилье, засохший кастильский ручей, редко вскипающий, обмелевший до гальки сухой, высиживающей небесную влагу, собирающуюся по ночам, чтобы, в знойные дни высыхая до капли, птенцом забиться под камень – его подбирали идущие хоронить, удивляясь: воспоминание о влаге сумел сохранить, словно память о смертном, которого несли, размышляя о вечном – словно о суетном, и о суетном – как о вечном.

Шли, думая, что если смерть – это несчастье, то жизнь бессмысленна, шли, думая о неправедной краткости бытия: Гомер умер, не зная, что он Гомер. А может, и к лучшему? Как бы ему умиралось, прознав о бессмертии?

Шли, думая, что есть жизнь, что есть сущее, не заимствованное извне бытие. А потому «быть или не быть» не есть вопрос, но бессмыслица. «Быть» нанизано на «не быть», как начало нанизано на конец, как бабочка – на иглу. Протыкая иглой бытие, нанизывая его на «конец» и «начало», оскверняя онтологический абсолют гносеологической иглой с ржавыми пятнами начала-конца, человек растворяется в хаосе досотворённости, скукоживаясь до гусеничной распластанности в пространстве, не познавшего времени, не ведающего ни срока, ни возможности, восстав, в историю выпорхнуть, орошая её каплями света, разноцветно дрожащего на радужных крыльях.

Шли, размышляя, что Бог есть вечность и бесконечность. А иные говорят: создавая человека, Он, сократив Себя, выделил временное, конечное.

– От вечности нельзя отрезать кусок, даже крошечный, ведь если можно – это не вечность.

– Потому человек может быть создан только как неотъемлемость вечности.

– Потому и бессмертным?

– Познавшим иллюзию смертности.

– Бог обманул человека? Приманил плодом, а потом, наказав, обманул? Выдумал смерть?

– Не выдумал – сотворил. Творение смерти – гениальное прозрение Бога. Гениальнее творения жизни.

– Бог – гений?

– Пусть бы и так.

– Человек – часть Бога? Коль так, человек есть болезнь, раковая опухоль Бога?

– Если часть, то Бог – сумма частей. А вечность на составляющие не разложима: не составная – но целостная. И человек не часть, но целое, по образу и подобию.

Они шли, а вечный читатель сочинял свое чёрно-белое, как когда-то романы, в которых рассказывал всё, что знал он о жизни, полагая, что знает больше читателя. Потом перешёл на словари, убедившись, что о жизни читатель знает больше него, а в постижении слов уж он продвинулся дальше. И в этом со временем обманувшись, перешёл на фразы для поисковых программ, уверившись, что читателя достаточно подтолкнуть, а уж познать тот сумеет и без него, тем более что на каждого не угодишь: одному квашеную капусту с яблочком подавай, другому – с морковкой.

Устав быть слугой всех господ, он решил стать господином всех слуг, и теперь сочинял чёрно-белое, размышляя о первичности чёрных букв и белых листов. Мучительно завтрак свой сочинял, рядом с ним возникали тарелки, одни с творогом, другие с маслинами. Сегодня тарелок было так много, как никогда. Но отлучившаяся вернулась, бросила на тарелку творога пару ложек и десяток маслин, перемешала, и, улучив момент, когда он в нерешительности отставил тарелку и потянулся за новой, ловко, привычно, сноровисто сунула ему в свободную руку тарелку с его чёрно-белым.

Принял, посмотрел, с облегчением улыбнулся.

Поев не спеша, выпил воды, прохладной, прозрачной, и, умиротворённый, ощутив, как наступает благодатная светлая ночь, ослепительно полнолунная, увлажняющая гальку сухую, снедаемый необоримой жаждой, стремительно выскочил из-за стола, оставив посуду, стремглав бросился на балкон, под которым, пощажённая строителями, произрастала олива, балкон, на котором исполнял своё агасферское послушание.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению января 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.