Кара-н-тин

 

Лирическая хроника мора

 

Купить в журнале за май 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

Пошёл первый ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его.

(Апокалипсис 16:2).

 

Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья –

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

(А. С. Пушкин. Пир во время чумы).

 

Счастлив, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие

Как собеседника на пир.

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был –

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил!

(Ф. И. Тютчев. Цицерон)

 

Распряжки и вывода из оглобель не трепещу.

(Н. С. Лесков – Л. Н. Толстому).

 

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся

шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса

(И. Бродский).

 

 

 

 

Весна случилась коварной и затяжной. Мало солнца. Много тумана. Температуры падали и поднимались, а с ними и настроение. Давно пора было теплу и свету торжествовать. Однако холод и муть тяжело местным человечеством помыкали, а ему желалось легкомысленности и беззаботности, летней, почти безодёжно сквозящей, а не вдыхать ворованный воздух вымышленной свободы.

День в эту бесконечную весну выдался неуклюжий, словно самый спотыкающийся герой англо-русской словесности. И за что его так? Видимо, у автора были с ним особые счёты: то ли слишком герой был ему близок, то ли слишком далёк. Всяко бывает. Как у читателя, то к этому писателю прилипающему, то отстраняющемуся чистым воздухом бездумности подышать.

А тем временем в мире глагольствовали бурно, нещадно: сметали (с полок продукты), скупали (лекарства), пили (пиво и прочий ненавязчивый алкоголь), орали (подблюдные песни в надежде), спорили (бог знает о чём), философствовали (чёрт знает зачем) и вытворяли такое, что никакой глагольности описать недоступно. Вот, если бы не кириллица глаголицу победила… И что? Существительность бы упразднила? Или пословицу: скажи, что ты глаголишь, и я тебе отвечу: лучше бы помолчал.

Соседом моим в самолёте случился грек (круглоголов, в круглых очках, животом тож округл), беспрестанно пивший дымящийся кофе из бездонного термоса, лысый и добродушный, уроженец Патмоса, небольшого острова на юго-востоке Эгейского моря, земляк Иоанна, которого, по сторонам озираясь, цитировал беспрестанно, пытаясь перевести на доступные мне языки сбивчиво и непонятно, что, впрочем, и хорошо: от его короткопалых слов страшно мне не было. Во всяком случае, к гнетущему ощущению, от края до края пронизавшего мир, его слова ничего не добавляли, скорей, отвлекали от неразрешимой задачи, от мало заманчивой альтернативы: падать в бездну или над ней воспарить?

Из-за его плеча выглядывал узкоглазо и желтокоже юный чертёнок, улыбавшийся ехидно и криво, непрестанно дергаясь и моргая, будто фотошопничал втихомолку.

Грек был из тех людей, которые не заметили, как эпоха коротких жизней и длинных романов сменилась временем жизней долгих и коротких новелл. Поминутно с разными интонациями он вскликивал, вскрикивал, всхлипывал: «О, Боже мой!», то ли надеясь на помощь, то ли на сочувствие уповая.

Человек явно опытный, он съел не одну – всех собак, вопреки поговорке их хвостами не подавившись, всех, на жизненном пути пытавшихся облаять его. Он свободно барахтался во многих языковых волнах, ошарашенно искушённый тайнами великого земляка. Вгоняя в интеллектуальный тупик, внушая мне ощущение принадлежности не себе, он всё ближе, нетерпеливо ёрзая в кресле, ко мне приближался: вероятно, отделённость от мира его угнетала, и он её пытался за мой счёт одолеть. Но я, эгоистически свою отделённость лелея, помочь ему не спешил. Больше того, воспользовавшись паузой, слепящим лучом солнца блеснувшей, от него отвернулся и погрузился в неразрешимое.

Так воспарить или падать? Падать или же воспарить?

Эта неразрешимая парность настойчиво призывала себя осознать, что требовало незаурядных усилий, а их прилагать не хотелось. Напротив, грезилось: луг и река, над ними поднимается пар, а с ним, что неизбежно, и молоко парное в высоком хрустальном стакане или эмалированной кружке, что безразлично. Как замечательно, что разрешимые альтернативы из жизни ещё не исчезли.

Так или иначе, однако, начавшись за здравие (уточним: относительное), завершался день почти за упокой. Потому на душе кошки скребли, надежд на то, что покой хотя бы приснится, не было никаких.

Что делать? Ответ нечестный: чёрт его знает. Ответ дьявольски хитрый: утро вечера мудреней. Ответ бесовски правдивый: делать нечего, обстоятельства захлестнули.

Тем временем в мире, похоже, отрёкшемся от меня, шла нещадная гонка: кто первым смерть победит? Мор, все темы и сюжеты недопрожитой жизни по ветру разметавший, кто обуздает?

 

 

Мне кажется: я мёртв уже давно

И говорить могу о жизни вольно.

На это право полное дано

Кому уже не страшно и не больно.

 

Свободный, я без имени теперь,

Мой телефон отныне недоступен,

Невосполнимых в списке я потерь,

Неведом, невозможен, неподкупен.

 

Могу я имя новое избрать,

Достойное самоновейшей роли.

Дым – так прошу отныне называть.

Как славно: «Дым, сейчас во всём ты волен».

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению мая 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.