Джон Маверик
РассказОпубликовано редактором: Карина Романова, 8.12.2011Оглавление 2. Часть 2. Дорогая бабушка. 3. Часть 3. Пассажир ночного поезда. 4. Часть 4. Каникулы на том свете. Часть 3. Пассажир ночного поезда.
Тонкие и жёлтые, словно канареечные перья, лучи пробивались сквозь пыльную решётку окна – такого высокого, что заглянуть в него можно было, только встав на цыпочки. Свет падал на койку, окрашивая тюремное одеяло в тошнотворный бежевый цвет, а грязную подушку – в не менее тошнотворный розовый. Если же на тумбочке стоял полный воды стакан, то солнечные зайчики, искупавшись в нём, делались мутно-серыми, как осенняя хмарь. Эти оптические чудеса поначалу развлекали Фредерика, потом стали бесить. Свою узкую, похожую на пенал камеру он изучил не хуже, чем кнопки на собственном мобильнике: покрытые незамысловатыми граффити стены, железную кровать, привинченную к полу за все четыре ножки, деревянный стул и такой же стол, тумбочку и крошечный телевизор на полке. По телевизору четвёртую неделю шёл сериал «Моя маленькая ферма» – длинный, пасторальный и почти культовый, – но у Фредерика и ферма, и её обитатели уже сидели в печёнках. От безделья и тоски он читал на стенах – прощальные записки, последние отчаянные признания в любви, акростихи и некрологи. Особенно запомнились ему словоизлияния неизвестного поэта и философа: «Смерть пахнет ромашками, лавандой и диким укропом. Броситься в её объятья – всё равно, что стать пассажиром ночного поезда…». Так это или нет, и чем именно пахнет смерть, Фредерику предстояло узнать очень скоро. Заканчивалась унизительная эпопея: расследование, суд, прошение о помиловании. Все вопросы следователей, так же, как и свои ответы, он выучил наизусть и, без сил свалившись на койку после очередного допроса, прокручивал их в голове, как заезженную кассету. С начала в конец и с конца в начало, и потом с любого места – до бесконечности. Пока в носу не начинало предательски щипать, а мысли не заволакивало белым шумом. – Фредерик фон Мерциг, признаёте ли вы, что дали своему брату Леону фон Мерцигу таблетки растворимого клея для дерева? – едко вопрошал следователь, неочиненным концом карандаша отстукивая по столу «Марсельезу». – Признаю, – затравленно соглашался Фредерик. – И вы насыпали их в пузырёк из-под снотворного? Так? – Да, так. Я отсыпал немножко из большой упаковки. Леону было совсем чуть-чуть нужно, только уголок дверцы подклеить. – Вы знали, что таблетки высокотоксичны? – Я не собирался их есть! – Правильно, фон Мерциг. Не собирались. Вы сделали это с целью отравить фрау Элизу Бредов, тёщу вашего брата. – Да не хотел я никого травить, – устало возражал Фредерик. – Леон задумал починить шкафчик в прихожей и попросил у меня клей. – Хорошо, допустим, фон Мерциг. Итак, вы насыпали таблетки в пузырёк и вместо того, чтобы отдать его брату, поставили его… – тут следователь выдерживал драматическую паузу, во время которой испепелял ёрзающего Фредерика презрительным взглядом, – на туалетный столик в спальне фрау Бредов. Так? – Понимаете, – оправдывался тот, – я искал Леона по всей квартире и зашёл в комнату к его тёще. В этот момент у меня в сумке зазвонил телефон, и чтобы его достать, пришлось вынуть пузырёк с клеем, а потом… потом он там и остался. Пузырёк, в смысле. – Кто вам звонил? – Не знаю, забыл. Сколько времени прошло… – Фредерик страдальчески морщился, украдкой смахивая со лба крупные градины пота. – Кажется, кто-то ошибся номером. Следователи – те ещё чудаки. Они почему-то уверены, что человек должен помнить каждый свой день по минутам: во сколько встал, чем и как долго завтракал, обедал и ужинал, с какого часа по какой был на работе, когда вернулся домой, с кем встречался или говорил по телефону – сколько бы времени с часа Х ни прошло. Обычно люди не запоминают подобные глупости. Но стоит честно ответить на вопрос: «Не знаю, забыл» – и считай, что твоя песенка спета. Конечно, дело тут было не только в забывчивости фон Мерцига. Что-то в его истории отчаянно не склеивалось – расползалось по швам. Только полный болван поверил бы, что можно случайно положить яд в пузырёк от лекарства, которое обычно принимала старая дама, и так же случайно забыть его в спальне на туалетном столике. Хоть ты сотню басен сочини про ремонт гардероба. Когда приговор огласили, Фредерик расплакался прямо в зале суда. Он никак не мог себе представить, что из-за какой-то чокнутой старухи – которой лет десять как пора на тот свет – его, жизнелюбивого и крепкого, навсегда вычеркнут из мира живых. Затем потянулась липкая и мучительная волокита – безвкусная, как многократно пережёванная резинка. Адвокат Фредерика подал прошение о помиловании. Его отклонили. Подал ещё раз – с тем же результатом. Третья попытка по закону считалась последней, и на её успех уже никто не надеялся. Фредерик осунулся и погрустнел. Целыми днями он валялся на койке и, если не смотрел телевизор и не упражнялся в толковании тюремного фольклора, то сонно листал подаренную начальником тюрьмы «Тибетскую книгу мёртвых». Очарованный её мрачной поэтикой, он, тем не менее, прекрасно понимал, что книга эта имеет такое же отношение к смерти, как костры инквизиции к раннему христианству. То есть никакого. Она о чём-то совсем другом – гораздо более глубоком и страшном, чем простой уход из жизни. Ровно через три месяца со дня ареста в камеру Фредерика гуськом вошли начальник тюрьмы, адвокат и похожий на ученика ешивы очкарик с пухлой тетрадкой в руках. – Господин фон Мерциг, – церемонно обратился к Фредерику начальник, – ваше прошение третий раз отклонено. Сегодня ночью, с наступлением темноты, приговор будет приведён в исполнение. Адвокат прокашлялся в кулак, а очкарик присел на край постели и, раскрыв на коленях тетрадь, принялся быстро что-то записывать. Начальник тюрьмы кивнул в его сторону: – Это господин Жан де Клод, наш практикант. Он проводит вас… ну, сами понимаете куда, не хочу говорить банальностей. Так что, если есть вопросы – то всё к нему. С этими словами он вышел из камеры, адвокат – за ним следом, а Фредерик и практикант с французской фамилией остались вдвоём. – Может, выключить телевизор? – мягко предложил де Клод, поднимая нос от конспекта. – Или, если вам надо побыть одному… – Я тут целую вечность сижу один, – горько сказал Фредерик. – Поговорите со мной, пожалуйста. Хотя бы сегодня. Всё равно о чём, мне бы только слышать человеческий голос. Жан де Клод ободряюще улыбнулся и, сняв очки, заложил ими тетрадку. Его голые зрачки блеснули мутно и растерянно. «Почему-то чем хуже зрение, тем добрее человек, – подумал Фредерик, ошибочно приняв его смущение за сочувствие. – Должно быть, оттого, что меньше мерзостей видит. Если это так, то очки – зло». – Почему казнят ночью? – спросил он вслух. – Ну, наверное, это такой пережиток прошлого, – с готовностью откликнулся практикант, – можно сказать, нравственный атавизм. Спровадить кого-то на тот свет раньше считалось деянием постыдным, а постыдные деяния не совершаются средь бела дня. – Ещё как совершаются! – возразил Фредерик. – Наивный вы…. – и поинтересовался. – А каков он, тот свет? – Вы знаете, я там никогда не бывал. Но говорят… я имею в виду те, кто туда заглянул и вернулся… что он напоминает… ну, что-то вроде этой «маленькой фермы». – Да? – Фредерик метнул взгляд на экран, но ухватил только самый хвостик плывущих по чёрному фону титров. – Жалко, кончилась. Надо было внимательнее смотреть. А я всё отвлекался, размышлял о том о сём. Сейчас и не знаю, что там было. – Хотите, я расскажу вам содержание предыдущих серий? – предложил де Клод. Фредерик кивнул и закрыл глаза. Серий оказалось ровно столько, что даже при сжатом пересказе хватило до конца дня. Вечером Фредерик принял душ и надел чистое бельё. Вытащил из-под койки чемодан и сложил в него личные вещи: зубную щётку и пасту, тёплый свитер – уже порядком засаленный и провонявший потом, тапочки и расчёску. «Тибетскую книгу мёртвых» повертел в руках и протянул де Клоду: – Вам нужна? – Мне-то зачем? – изумился практикант. – Я пока не собираюсь умирать. – Все там будем, рано или поздно, – пожал плечами Фредерик и швырнул книгу в чемодан. – Я готов. Пошли? Они спустились по лестнице – в почти кромешной темноте горели только красные лампочки пожарной сигнализации да бегущие зелёные человечки аварийных выходов – и сели в припаркованный у ворот тюрьмы трехдверный форд. Город струился широкой стеклянной рекой, отражая лохматые звёзды фонарей, и длинные тени машин, и зелёные маячки светофоров. – У нас есть немного времени? – спросил Фредерик. – Я бы хотел прогуляться в последний раз по набережной. Люблю ночное море. – Я бы рад, – извинился де Клод, – но мы опаздываем. Ваш поезд уходит через одиннадцать минут. Вот, это вам, – придерживая одной рукой руль, он порылся за пазухой и протянул фон Мерцигу запечатанный конверт. – Что это? – Ваш билет. Я остановлюсь перед зданием вокзала, а дальше – ступайте сами. Платформа один дробь «в», отправление в час пятнадцать. Вы не заблудитесь. И – счастливого пути. К удивлению Фредерика, перрон оказался ярко освещён, и на нём столпились красавцы – как на подбор. Старые, скрюченные, полупарализованные. Кособокий старик волочил за собой блестящую ленту капельницы. Высохший, как щепка, жёлтый карлик – а может, просто измученный болезнью ребёнок – прыгал на одной ноге. Вторую заменял неумело подобранный протез. Люди, про которых забыла смерть, а жизнь – вот уже много лет, как отвернулась, и всё, что им осталось, – это самим притащиться на вокзал и ехать до конечной станции. – Имейте в виду, – предупредил фон Мерцига неулыбчивый проводник, – что на станции Тотендорф обратных билетов не продают. Если не купите сейчас – то назад не вернётесь. – Я знаю, – обречённо согласился тот. – Конечно, это ваше личное дело. Просто вы такой молодой, что я подумал… – Я еду не по своей воле, – перебил его Фредерик. – Скажите, а море в Тотендорфе есть? – Понятия не имею. Наверное, есть – но только для тех, кто погиб в кораблекрушении. – Погибнуть в кораблекрушении я уже не успею, – вздохнул фон Мерциг. Ему хотелось рассказать всем и каждому о своей беде, но проводник махнул рукой: «Иди дальше» – и Фредерик поплёлся в купе. Сунул чемодан под полку и сел, опершись локтями на откидной стол и тревожно вглядываясь в сонную электрическую муть опустевшего перрона. Поезд даже не вздрогнул, но картинка в окне вдруг расплылась, исказилась – и словно чей-то гигантский язык слизнул её со стекла. Мимо потекли смутные пейзажи: промзоны и новостройки, чёрные сады, озарённые луной полянки, железнодорожные будки. Как будто не поезд ехал, а пространство-время омывало его, как морские волны песчаный мол. Потом темнота сгустилась. Фредерик опустил стекло, и влажный ромашковый ветер хлестнул его по лицу, точно скрученное жгутом полотенце. «Смерть пахнет ромашками, лавандой и диким укропом. Броситься в её объятья – всё равно, что стать пассажиром ночного поезда, – вспомнились ему слова тюремного философа. – Скорого поезда Гамбург-Тотендорф… А я-то думал, что это метафора. Но, похоже, парень знал, куда едет». Фредерик не знал, и, как ни пытался вызвать в памяти образ «маленькой фермы», ничего не получалось. Сколько часов прошло – не известно. Фон Мерциг то спал, то просыпался, пока в глаза ему не ударил мягкий свет прорезавших черноту огней. Белый, жёлтый, голубой, серый и красный. Но это не были огни шести Лок. Бледным искусственным снегом переливалась витрина привокзального кафе-мороженого. Сдобной желтизной светилось окно булочной пекарни. Перламутрово-серые лужи на мокрой от дождя платформе полнились неяркими ночными бликами. Тускло-рубиновыми и звёздно-синими блёстками семафоров подмигивала темнота впереди поезда. Скользко, будто вытащенная из воды рыба, трепыхалась на ветру зелёная вывеска: «Добро пожаловать в Тотендорф».
Оглавление 2. Часть 2. Дорогая бабушка. 3. Часть 3. Пассажир ночного поезда. 4. Часть 4. Каникулы на том свете. |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 22.04.2024 Вы единственный мне известный ресурс сети, что публикует сборники стихов целиком. Михаил Князев 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
Домен amurplaza.ru: купить в магазине доменных имен Рег.ру |