Тринадцать счастливых случаев

На чтение потребуется один час | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за март 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

История знает тысячи примеров великих мужей. Благодарное человечество называет их именами улицы, площади, тупики и города. О них ходят легенды. О них снимают кино и пишут романы. Их имена законсервированы в учебниках. Их суровые профили высечены на памятных досках, а мраморные подбородки торчат из каждой колонны. Детям приводят в пример мудрость Аврелия и Эзопа. Платон, Аристотель и Соломон служат для новых поколений эталоном мудрости. Каждый школьник знает Юлия Цезаря… Но! Разве не тускнеет имя этого титана кровопролитных битв, в сравнении с тем, что сам он, как ни крути, стал добычей Александрийской волчице?

О, Клеопатра! Не ты ли истинная победительница Рима? И кто, по сравнению с тобой, Марк Антоний? Он проиграл войну, но не ты. А жалкий Октавиан? Презренный Август! Он обвинил тебя, Царицу Ночи, в ведовстве, не желая смирится с тем, что вся твоя ворожба только и заключалась в проницательности и уме; два поверженных римских левиафана на твоём счету, мудрейшая из мужчин, и бог судья Октавиану. Пусть его жалкое враньё останется на его совести. Ему, а не тебе, Клеопатра, жить с этим пятном на страницах истории.

Да…

А мы свой сегодняшний гимн посвятим Клеопатрам нашего времени, да не исчезнут с лица земли эти кардиналы тыла, эти адмиралы в юбках, эти новые Амазонки, пред которыми превращаются в кисель мускулы, и в профитроли – высеченные из мрамора профили.

И пусть область их подрывной деятельности, на первый взгляд, не распространяется дальше кастрюль и кухонной плиты, мужчины! – вам лучше или держаться от них подальше, или жить с ними в мире…

 

…Уже шесть долгих месяцев в квартире номер тридцать четыре по улице Саляма Адиля Людмила Васильевна Бензопилова вела непримиримую войну со своим длинным и жилистым зятем Львом Михайловичем Запугаки.

С чего началась эта война? На почве какого недоразумения она возникла? Что не поделила эта благородная, справедливая Людмила Васильевна со скромным научным сотрудником ГНИИХТЭОС Лёвочкой Запугаки, существование которого до войны было ограничено исследованиями в области технологий элементоорганических соединений и институтским буфетом?

Дорогой читатель! Разве не знаешь ты, что нет более благодарной почвы для взращивания взаимной ненависти, чем семейное счастье, заключённое в узкие квадратные метры? Сорняки понимания и терпения чахнут на этой зловещей клумбе сами собой, в то время как крошечные семена неприязни, едва упав на кухонную клеёнку, оживлённо прорастают в ней и тянутся к свету, как фикусы и герань, загораживая подоконник с видом на гармонию и балконные лыжи; ни в прополке, не в удобрениях не нуждается сей торфяник, чтобы заколоситься, как не нуждается он и в спичке, чтобы заполыхать синим пламенем.

 

Троянским конём войдя в родовую ветвь Бензопиловых, Лёвочка Запугаки был вынужден одновременно с тем переступить порог их квартиры, занять один из крючков их вешалки, входить и выходить из их комнат, заходить на их кухню… словом, с беспечным постоянством попадаться Людмиле Васильевне на глаза. Уже одного этого было с нее довольно, однако одного этого Запугаки показалось мало. Время от времени неприятный зять с неприятной фамилией и отвратительной внешностью подолгу занимал туалетную комнату, оставлял отпечатки своих длинных ботинок на коврике, а отпечатки своих отвратительных пальцев – на подзеркальнике; скрюченные носки неприятеля висели рядом с белоснежным махровым полотенцем Людмилы Васильевны, а волосы врага – и это было ужасно! Ужасно и омерзительно! – оставались в щётке для волос этой терпеливой и миролюбивой дамы.

Всё это вместе, – нет! – всё это вместе несколько дней кряду сразу после женитьбы и их пугающее количество в перспективе – и Людмила Васильевна дала себе клятву выписать интервента из родовой ветви и стереть следы оккупанта, как с прихожего коврика, так и со страниц семейной летописи.

Началась война.

 

Людмила Васильевна называла Льва Михайловича «Лёвочка», произнося имя своего врага так, точно давила им тараканов:

«Доброе утро, Лёвочка», – произносила Людмила Васильевна, и Лев Михайлович вздрагивал, а спина его покрывалась мурашками.

«Приятного аппетита, Лёвочка», – произносила Людмила Васильевна, и вилка падала у Льва Михайловича из рук.

«Не беспокойтесь, Лпвочка, я подыму», – произносила Людмила Васильевна, и ужас лишал Льва Михайловича подвижности и аппетита.

Освободительная война развернулась по всем направлениям. Глобальная, она застигала Льва Михайловича телефонным звонком на работе или в буфете. Локальная – повергала Запугаки в трепет за дверью спальной комнаты, за завтраком, обедом и ужином.

В этой войне Людмила Васильевна была Балабиным и Раевским. Даву и Удино. Багратионом, Ожеро и Мортье. Вместо Кутузова она сдавала Московскую квартиру, уезжая на дачу, и возвращалась с дачи внезапно, жаждущим мести Мюратом. Неотступным взглядом, точно Денис Давыдов обреченную гвардию Наполеона, Людмила Васильевна преследовала свою жертву до шоссе Энтузиастов, где было расположено его НИИ, и лишь там, ненадолго выпустив зятя из прицела, вступала в войну информационную, на освобождённой от Льва Васильевича территории. А впрочем, территория эта освобождалась лишь с восьми до восьми, а потом враг снова занимал прежние позиции, и Людмила Васильевна это знала.

 

Она знала это, но знала она и то, что захватчик должен когда-нибудь освободить её полочки и вешалки; её туалетную комнату и её глупую дочь навсегда. Скрюченные носки врага не должны были висеть рядом с ее белоснежным махровым полотенцем, и, следовательно, враг подлежал полной и безоговорочной ликвидации.

В бой вступала то лёгкая кавалерия из соседок, то кирасирская дивизия званного ужина. Шестидюймовые гаубицы взглядов и двенадцатифунтовые пушки зловещего молчания. Чугунные ядра грохочущих за спиной врага сковородок, картечь из пророщенных злаков, гранаты, вроде «Здравствуйте, Лёвочка» и брандскугели пирогов с тыквенной начинкой.

Эффективная дальность стрельбы пушек Людмилы Васильевны составляла двадцать четыре часа жизни Льва Михайловича.

Враг не сдавался.

Зима сменилась весной, а весна летом. И вот однажды в июне…

 

– Куда их только чёрт всех несёт? – спросила Людмила Васильевна, мрачно вглядываясь в сжавшее автомобиль зятя кольцо МКАД, и Лев Михайлович мигом почувствовал, как сотни мурашек, порождённых голосом тёщи, застучав в барабанные перепонки, побежали по позвоночнику к неудобному копчику.

– Надо было раньше выезжать. Я вам говорила, Лёвочка, – продолжила наступление Людмила Васильевна.

– Мама, вы сами терешкались, – отвечал враг.

Людмила Васильевна сдержалась. Её войска, её гаубицы, её пушки, её кавалерия и её пехота за спиной противника подходили к Неману. Дама собиралась нанести Льву Михайловичу последний, сокрушительный удар. И ничто уже не могло остановить её.

– Лёвочка, скажите, а куда вы положили мой несессер? – спросила Людмила Васильевна.

– Какой несессер? – спросил ничего не подозревающий враг.

– Я вас просила, Лёвочка, взять мой несессер, и теперь только спрашиваю, куда вы его положили, – сказала терпеливая Людмила Васильевна.

– Не знаю я никакой несессер, мама, дайте спокойно вести машину, – отвечал враг.

– Видите ли, Лёвочка, у меня, разумеется, бывает мигрень, и сейчас даже немного стучит в висках, но склерозом я пока никого не обременяю. Я вас три раза просила взять мой несессер. А теперь я всего лишь спрашиваю, в какое место вы его положили? – сказала Людмила Васильевна.

– Ни в какое не положил, мама. Я вашего несессера в глаза не брал. Дайте вести машину, – отвечал беспечный зять, не подозревая, что как глупый карась делает уже вторую (и предпоследнюю в своей семейной жизни) поклёвку.

– Ну-ну, – сказала Людмила Васильевна, и всё остальное время, пока автомобиль рывками преодолевал сантиметры ленинградского моста, стараясь по мере возможностей преобразовать их в километры, дама более не прибавила к заданному вопросу ни слова.

 

В гробовой тишине автомобиль ещё три часа продвигался в сторону области, однако всему на свете приходит конец, как сейчас приходит конец и нашему рассказу, и вот наконец автомобиль Льва Михайловича, начинённый супругой и тёщей, подъехал к калитке 23-го участка посёлка Терешкино, где был у Людмилы Васильевны её участок.

Едва держась на ногах от усталости, Лев Михайлович молча выкарабкался из машины, всё так же молча открыл багажник и принялся за разгрузку.

Безмолвствовала и Людмила Васильевна.

Пели соловьи. В канаве чирикали кузнечики.

Впереди были дачные выходные.

– Лёвочка, – наконец разбила тишину Людмила Васильевна. – Так где же всё-таки мой несессер? – спросила она.

– Я вам уже сказал, мама, я в глаза не видал вашего проклятого несессера, – произнёс враг, и с этими словами проглотил наживку вместе с крючком.

– Очень хорошо, Лёвочка. Тогда будьте добры загрузить всё назад. В несессере, что я три раза просила вас взять, были ключи от дачи, – подсекла Людмила Васильевна, и лещ забарахтался в воздухе, выпучив глаза и хлопая жабрами.

Всё ещё оглушительно стрекотали в канаве кузнечики, всё ещё пели соловьи, а Лев Михайлович Запугаки, не оглядываясь, бросив автомобиль и жену, огромными скачками бежал по гравию подъездной дороги в направлении огней далёкого города.

Доставая несессер из своей коричневой сумочки, Людмила Васильевна была счастлива.

Счастлива.

Счастлива.

Счастлива!..

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение марта 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.