Круговорот

 

(в четырёх картинах)

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за июнь 2023:

 

На чтение потребуется 35 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Кабинет врача в районной поликлинике. За столом сидит Шёнгезихт, он в белом врачебном халате и в очках с сильной диоптрией. Говорит с небольшим грассированием. Напротив него сидит пациентка, которой он разъясняет свои назначения.

 

Шёнгезихт. Значит, ещё раз повторяю: утром замеряете давление, и если оно в норме, то одну таблетку бисопролола до завтрака, до еды. Если давление повышенное, то принимаете ту же таблетку, но к ней добавляете ещё таблетку лозартана, пять миллиграммов. Вечером тоже замеряете давление, если оно нормальное, то ничего не нужно. Если есть тенденция к повышению, то перед сном одну таблетку амлодипина. Часов эдак в девять или десять. Всё понятно, да?..

Пациентка. А этот бесопрол, его нужно водой запивать?

Шёнгезихт. Таблетку запивать водой обязательно. Впрочем, иногда можно принимать без воды, рассасывать во рту. Но это лишь в экстренных случаях, когда есть опасность.

Пациентка (с тревогой). Опасность?.. А когда это?.. Я, знаете, боюсь, чтобы не случилось что-нибудь из-за давления, у меня есть знакомая, так у неё был инсульт.

Шёнгезихт. Опасность в смысле чрезмерно повышенного давления и связанного с ним плохого самочувствия. В таком случае надо действовать незамедлительно. При рассасывании эффект препарата наступает быстрее, но при этом не так долго продолжается. То есть, как правило, запивать, а в исключительных случаях – рассасывать.

Пациентка. Значит… То есть, бесопрол, потом лозал… лозар…

Шёнгезихт. Я вам всё написал, вот, возьмите (протягивает женщине листок).

Пациентка (вчитываясь в каракули). Значит, бисо… бисорпро… Не могу понять, так написано, знаете…

Шёнгезихт (с раздражением). Всё там понятно, фармацевт в аптеке разберётся. Бисопролол утром, амлодипин вечером, вот главное, надо запомнить. И давление всегда контролировать. На этом всё, давайте закругляться.

Пациентка. Больше мне ничего принимать не нужно?

Шёнгезихт. Принимать можно много чего, но от большого количества препаратов вреда больше, чем пользы. Вам нужно только следить за собою и выполнять назначения. Там другие пациенты ждут. Всего хорошего. Скажите следующему в очереди, чтобы входил.

 

Пациентка выходит. Спустя несколько секунд входит Карпухин.

 

Шёнгезихт (не отрывая глаз от бумаг на столе). Присаживайтесь… Фамилия?

Карпухин. Карпухин, Владислав Георгиевич. На пятнадцать двадцать.

Шёнгезихт. Карточка у вас с собой?

Карпухин. Да мне только анализы найти. Направление давала наш участковый врач Столбовая, а получить результат почему-то у вас, сказали в регистратуре. Она, что ли, заболела?..

Шёнгезихт. Уволилась ваша Столбовая, вот почему у меня. Всех её пациентов временно прикрепили ко мне. Какие анализы вы сдавали?

Карпухин. Кровь из вены и мочу.

Шёнгезихт. Ещё раз фамилию назовите и год рождения.

Карпухин. Карпухин, девяносто третьего года рождения.

 

Шёнгезихт начинает перебирать стопку с результатами анализов, негромко бормоча «Карпухин… Карпухин… Карпухин…». Найдя две нужные бумажки, поправляет на носу очки и приступает к изучению результатов. По мере изучения выражение лица его меняется. Довольно долго он молчит. Карпухин решается напомнить о себе.

 

Карпухин. Так это… нашлись мои анализы?

 

Шёнгезихт кивает словно в рассеянности, но голоса не подаёт. Карпухин выжидательно на него смотрит. Проходит ещё минута. Карпухин смотрит уже недоуменно.

 

Шёнгезихт. Н-н-да… Нерадостно… Нерадостно мне такие результаты оглашать. Молодой совсем мужчина… Полных лет вам сколько? (Смотрит на Карпухина.)

Карпухин. Двадцать девять, тридцать будет в ноябре. А в чём дело?

Шёнгезихт. Н-н-н… Ну, я вынужден сообщить вам… Одним словом…

Карпухин. Да что такое? Что вы там ещё собираетесь сообщить? Мне уже хватило на сегодня сообщений!

Шёнгезихт. Молодой человек, я по возрасту вам отец, и потому мне крайне неприятно говорить об этом, но я вынужден. Многие считают, что мы, врачи, очерствели, имея каждый день дело с разными болезнями, в том числе очень опасными, но это далеко не так. Я, например, всегда переживаю за своих пациентов. Другое дело, что врач не должен уподобляться сестре милосердия, он эскулап, а не утешитель, и если он будет проникаться чувствами к каждому пациенту, ему будет некогда врачевать. А я вот, несмотря на тридцать шесть лет стажа, так и не научился полной бесстрастности. Понимаю, что это непрофессионально, а всё-таки переживаю, когда диагноз такой серьёзный…

Карпухин. Да что такое? У кого диагноз серьёзный? У меня? Вы говорите, не темните!

Шёнгезихт. К сожалению, это так. У вас, к сожалению. Анализы показывают недвусмысленно. Вы когда последний раз проверялись таким образом?

Карпухин. Не помню. Наверно, давно. Может, и никогда не проверялся. Если не болит, зачем идти к врачу, чего там проверять!.. Да что вы там нашли в моих анализах, вы говорите прямо!

Шёнгезихт. Я не хочу произносить это слово. Оно короткое, но пугающее. Я его не люблю. Кроме того, я только терапевт, а это уже дело специалиста, выносить приговор или оставлять надежду. Впрочем, надежда остаётся всегда. Я сейчас напишу направление в соответствующий диспансер, вами там займутся, поставят на учёт, всё детально объяснят и либо назначат лечение, либо… Нет, лечение, конечно, назначат… (Пишет направление).

Карпухин (с отчаянием). Да что же это такое, господи! За что? Почему такое и почему всё в один день, именно сегодня! Вы правда считаете, что это серьёзно, а, доктор?

Шёнгезихт (с тяжёлым вздохом). Увы, мой друг, серьёзнее не бывает. Это самое серьёзное, что может быть в смысле заболеваний. Ох, нельзя так говорить, я зря это сказал…

Карпухин. Я, кажется, понял, о чём вы говорите. Я тоже не хочу произносить это короткое слово. Оно из трёх букв, я правильно угадал?

Шёнгезихт. Да, если на бытовом языке, то из трёх, первая буква «р», а если по-медицински, то букв больше, и первая будет другой.

Карпухин. Я в шоке… я в полном шоке… Словно дубиной по голове. За что?.. Может, я действительно это заслужил. Всё развалилось в один день, я словно самоуничтожился… Скажите, а возможно, что это ошибка, что не так ещё всё плохо?..

Шёнгезихт. Ошибки, конечно, бывают. Но перед нами лабораторные анализы, мы не можем им не верить.

Карпухин. Ну, ладно, ладно… Пусть так. Пусть всё очень плохо, хуже не бывает, но скажите, я ведь не завтра умру? Скажите прямо – сколько мне осталось жить?..

Шёнгезихт. Нет, нет, я такого ответа дать не могу. Прогнозы может делать только профильный специалист, да и то после более тщательного обследования. Я такого права не имею, это будет нарушением.

Карпухин. Но вы же врач, вы что-то понимаете, у вас есть опыт. Я спрашиваю неофициально, просто как человек человека. Мне нужно знать хотя бы приблизительно.

Шёнгезихт. Неофициально?.. Гм-м… Конечно, я знаком с такими случаями, по аналогии можно что-то предположить. Но только неофициально и только между нами…

Карпухин. Даю слово, что не буду ссылаться на ваши слова.

Шёнгезихт. Если неофициально, то такая стадия, честно скажу, не оставляет много времени пациенту. Ну… от двух месяцев до полугода, что-то в этом роде…

Карпухин (роняет голову, сидит, согнувшись почти до колен). Не ожидал… Чего угодно, только не этого. Ладно, спасибо за честность… Спасибо… Мне уходить нужно, я думаю?..

Шёнгезихт. Да, в коридоре очередь, пациентов сегодня много. И моих собственных пациентов много, и таких как вы, с другого участка, целый наплыв. Берите свои анализы, берите направление и не тяните, ступайте в диспансер к специалисту, там узнаете и поймёте больше. (Протягивает Карпухину бумаги, тот безвольно их берёт). Не падайте духом. Быть может, не так плохо дело, как я думаю. Лечитесь. Всего вам хорошего!

 

Карпухин поднимается со стула и медленным влачащимся шагом идёт к двери. Шёнгезихт сочувственно смотрит ему вслед.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: