Виктор Сбитнев
ПовестьКупить в журнале за январь 2016 (doc, pdf):
Оглавление 5. Глава пятая 6. Глава шестая 7. Глава седьмая Глава шестая
Мотоцикл отец Григорий привёл через три дня, дав Лёньке время на выздоровление. Дважды за это время к Раменскому наведывались дружки, но пить с ними Лёнька не стал, ссылаясь на немочь и боли в желудке. «Мне ведь и желудок осколками продырявило, – соврал он, – а потому если сейчас выпью, то точно помру. Этот, как его, б…, перитонит – и п...ц!». Дружки испугались, что могут оказаться невольной причиной смерти фронтовика («Дасмаев, курва, в киндейку посадит, станет жилы на хрен наматывать») и затихарились до поры. Мотоцикл был немецкий, с коляской и цилиндрами в линию. Таких Лёнька ещё не видел. Но немцы есть немцы. Всё у них всегда добротно и внятно, любое повреждение на виду. Лёнька и разобрался с мотоциклом в три дня. Отец Григорий прямо-таки оторопел, когда его покрытый ещё вчера паутиной «экспонат» вдруг взвыл всею мощью своих двух цилиндров и понёс их с Лёнькой прямо на сельскую площадь. Здесь отец Григорий подвязал бороду, чтобы не вилась по ветру аки у дьявола, и стал нарезать круги вокруг церкви, один на другой: крестный ход, в общем! Наездились досыта. Лёнька и в коляске посидел, и на заднем сиденье, куда его отец Григорий словно перышко вознёс. – Ну что, душа чистая, поехали к Михал Палычу хвастаться. Станем с ним соревнованье держать. Он «ИЖ-49» только что купил... Поехали к Палычу, но у того по поводу покупки уже гулеванили фронтовики. Нина хлопотала на кухне, жарила карасей, дочери резали хлеб-домовик, выхлопывая его из металлических форм, а сам Палыч щедро лил медовуху и Сергею Безрукову (без одной руки), и Диве Ляпнёву (без основных пальцев на обеих руках), и Павлику Кабанину (без ноги), и Сёмке Дементьеву (без глаза и желчного пузыря), но появившийся вдруг Лёнька был среди них самым молодым и самым увечным. Палыч легко поднял Лёньку над сиденьем и посадил его на стул под яблоней. Когда сажал, два или три крупных плода стукнули Лёньку по голове. И поднялся от этого «стука» такой аромат, такой густой яблочный эликсир наполнил палисадник, что Лёнька попросил у Палыча – просто отвести его к улью. Земля в саду была рыхлой, прокатистой, и Палыч попросту сгрёб Раменского в охапку и принёс его прямо к летку. Был вечер. Пчёлы уже почти не летали, только дожидались возвращавшихся издалека «разведчиков». Шум возле улья, конечно, был, но ровный, успокоительный. Лёнька сидел в метре от сотен пчёл и ничего не боялся. Они сонно ворчали и явно готовились ко сну, за день излётанные и усталые. – Палыч, – робко стал интересоваться Лёнька, – а ты как полагашь, а у меня с пчёлами получится? Я об этом ещё на фронте мечтал. Правда, когда при ногах был. Палыч не любил пустых обещаний ради утешения только, а потому наступило неловкое и тягостное для обоих молчание. Потом он кашлянул (с войны Бурганов принёс ещё и бронхиальную астму), с чувством сплюнул, медленно, но ровно заговорил: – Это, Лёня, как посмотреть. С одной стороны, у нас ведь вон Маресьев без ног на самолёте летал, а с другой – иные без головы страной управляют. Да ты, чай, помнишь наших командиров. У них тоже далеко не у всех головы на плечах имелись. – Ты это к чему, Палыч, клонишь? – Лёнька от этих бургановских аллегорий аж взопрел. – К чему? Не могу я, Лёнька, милай, сейчас сказать тебе ни да ни нет. Дело это хлопотное, а главное – большая нагрузка на ноги. Тут ведь вечно полусидя, полустоя да внаклонку, а у тебя одной-то ноги вовсе нет. Труба-то ведь не гнётся. Если бы какой новый протез разработали с коленным суставом, пусть и механическим. Изловчиться, конечно, можно, но чего тебе это будет стоить! – Стоить... Скажешь тоже! Да мне теперь всё едино. Самую высокую цену я уже заплатил. Выше не бывает. Семьи нет. Детей не будет, а тут хоть пчёлы. Вон как они у тебя ворчат, уважают и даже кусают тебя только в руки. Никогда не видел у тебя распухшей рожи. Меня вон раз типнула – так я сразу на китайца стал похож. А Безрукова вон в ухо жиганула, и ухо у него стало как у свиньи. Да ведь я не столько из-за мёда, Палыч, сколь из-за самого процесса. Пчельник – это как страна отдельная, остров сокровищ. Вот создам я этот остров и уплыву на него к е... матери. – От себя не уплывёшь, Лёнька. Хотя здорово ты это определил. Остров сокровищ. Я это всегда чувствовал, только с языка как-то не слетало. – Это не я определил, а Стивенсон. Я его ещё до войны читал. Там, правда, не про пчёл, но тема та же. Огромное пространство и где-то там – золото. А ведь пчёлы тоже прилетают к тебе, Палыч, из этих самых пространств – и с золотом на лапках. – Я вот что придумал, Лёня, а давай начнём это дело с кондачка? – Да у Кондакова что за пчельник? Разве с твоим сравнишь? Не-е-е. Если жалеешь – так и скажи. – Да причём тут Кондаков? Пошёл он на хер. Летошный год маточник у меня брал, так и не вернул, курва. Да и вообще, пчёлы у таких жлобов не держатся. То у него жук, то перемёрзнут все подчистую, то опоносятся, то роятся по пять раз на дню. Я, однако, один его рой пымал. Он вон во дворе на нашу ветлу приземлился. Ну я роевню в зубы, дымарь быстреха развёл, стремянку и айда до ветлы. Двадцать минут делов – и он у меня в роевне. Употел, правда… Жарища стояла, да ещё эта сетка на роже. Липнет всё. А они, знашь, поту не любят. Штук пять херакнуло. Одна под резинку на штанах забралась и прямо в х... Нинка моя ночью как нащупала и ржёт: «Ну, грит, Мишенька, ты и возмужал!». – Слушай, Палыч, пусь и мне это дело закусают. Вдруг и я ещё на что-то сгожусь! Заржали оба так, что пчёлы угрожающе загудели, а две или три даже слетели с плашки. – Сейчас они тебя главным жеребцом села в момент сделают! – пригрозил Палыч, и опять оба засмеялись, только уже потише, поосторожней. Из-за стола между тем донёсся недовольный бас Безрукова: – Эй вы, воины, мать вашу! Вы чо там пчелей пужаете? Оне уклемкались за день-то. Небось, часов с пяти утрева таскали. Мы чё тут, без вас, что ли, морёнку, – так в селе называли любую брагу, медовуху в том числе, – одне пить должны? Палыч с Лёнькой опять загоготали. На сей раз им ответил со двора петух, а следом и лягухи на пруду запели, да так сладко, что твои соловьи. И курлыкали, и звенели, и булькали, и картавили – всё, только не квакали. Тут Лёнька встрепенулся, толкнул Палыча в плечо: – Ты что придумал-то, Миша? Или так... для поддержанья настроенья? – Да нет, придумал-придумал... Ты меня сбил с этим сучьим Кондаковым. – Он, кстати, на фронте-то был? Вроде здоровый как Терёхин козёл... – Хрен он там был. Сначала, когда всех гребли, в погребе сидел, сука. А потом в Сергаче патоку для фронту вырабатывал. Вот там харю-то и наел патокой. Потом, вроде, на птичник его перевели – яйца для фронта нести. Точнее, он из них, из яйцев, делал этот... как его… – Яичный порошок? – Точно, порошок. А мы с тобой из этого сучьего порошка на фронте опять яйца делали. – Да, понаделали. Вот я без яиц-то и пришёл, – Лёнька тягостно вздохнул. – Так вот, Лёня, что я предлагаю. Тебе надо пожить у меня какое-то время, посмотреть, как я вожусь с пчёлами, и не тока посмотреть, а и поучаствовать, попрактиковаться, в общем. А я буду смотреть на тебя, на твои возможности, наставлять тебя буду, наваживать. Потом устрою тебе экзамент. И уж не обессудь. Помнишь, Маресьеву тоже без ног танцевать пришлось. Ничего, справился. – Да ведь у Маресьева обе коленки были, а у меня только одна. – А на это у меня ещё одна мысля имецца. Ты ведь у нас рукодел, всем всё готов чуть ли не за спасибо собрать и починить. А что б тебе и о себе немного не попечься? – Это как? – А так. Коленка, говоришь, не гнется. А надо, чтоб гнулась! Возле ульев без этого нельзя. Смекаешь? – Не совсем. – Да протез тебе нужен похитрее, а не сплошная труба. Надо сделать его складывающимся, с зажимом. В обычном режиме ты идёшь на прямой ноге, как сейчас. А как к ульям садишься, то раз, винт повернул – и он у тебя согнулся и тем самым перестал тебе мешать. Тогда и ложиться на землю не надо, и тянуться через ногу к тем же рамкам. Сиди себе на стуле и работай. – А-а-э-ы, – Лёнька тихо плакал, улыбаясь сквозь слёзы.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 5. Глава пятая 6. Глава шестая 7. Глава седьмая |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
|||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|