Тринадцатый апостол

 

Купить в журнале за январь 2016 (doc, pdf):

 

На чтение краткой версии потребуется 1 час 10 минут, полной – 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

По приходе отец Григорий, нимало не смущаясь, решительно взял тряпку и ведро и минут десять сосредоточенно драил пол. При этом он не издал ни единого вздоха, оха или какого иного междометия. Трудился молча и с видимым удовлетворением, а потому Лёнькино неудобство быстро улетучилось. Казалось, что всё так и должно быть: батюшка навестил болящего и исполняет свои монашеские обязанности.

– Отец Григорий, Вы – целибат? – краснея, спросил с постели Лёнька.

– Монашествующий я, душа чистая, – выкручивая тряпку до утробного хруста, отвечал священник. – Так уж получилось по жисти, хотя, если честно, в юности хотел обзавестись матушкой, своим хозяйством, детками малыми, скотинкой... ха-ха... каждой твари по паре. Да вот вишь, война, да и гонения на нас какие велись. Этот, нехристь-то иудейскай, да как бишь его... Емельян Ярославский. Он ведь предлагал всех нас скопом, вместе с семьями – на Соловки, для вбития советского коллективизма. Вот и не решился я на семейную жизнь, не захотел ещё чьи-то жизни обрекать на это самое «вбитие». Впрочем, я тогда больше о себе мыслил, о своих возможных страданиях, случись какие там аресты или высылки. Одному с этим справляться легче.

– Отец Григорий, а какое может быть вбитие коллективизма, если всё ваше учение – сплошной коллективизм? Молятся купно, постятся купно, крестный ход, помню, куда как коллективней любой нашей демонстрации проходил... Нечестно всё это, не по-людски, а по-бесовски, что ли...

– Вот потому я к тебе, душа чистая, и пришёл. Не подумай, нет, не стану я тебя под кущи церковные, как это сегодня говорят, вербовать. Но остеречь должен, потому что вижу, как они тебя губят, голубчики. А тебе людям добро надо нести, мир и благоденствие. Христос страдал, терпел и нам велел. А ты пока что, с их подачи, только дурной самогон терпишь. Лёня, ты прости меня, я ведь не с проповедью к тебе пришёл, а с советами. Не как священник и даже не как духовник, а просто как фронтовик к фронтовику ну и как более опытный и, извини уж, знающий.

– А вот вы всё про «них» говорите, про «голубчиков»... Что, дескать, они меня обаяют, голову набекрень сшибают... А как это?

Отец Георгий виновато улыбнулся, бросил тряпку в ведро, подошёл к настенному рукомойнику и, погромыхивая болтиком водофиксатора, стал медленно подбирать слова:

– Понимаешь, душа чистая, вот все эти Калинкины, Докукины, Крайновы и иже с ними, они ведь не случайно вокруг тебя, вояки увечного, кружат. Спросишь, почему? Охотно отвечу. Потому что за тобой фронт, защита Родины, страдания Христовы, и как бы ты себя нынче ни вёл, люди наши тебя уважают. Да ты и сам это, должно быть, чувствуешь, когда к тебе на починку разные там штуковины приносят. Ведь так?

– Так, отец Григорий. Чувствую, конечно.

– А что за ними? Воевать – не воевали. Делать ничего не хотят, да и не умеют. Страдать... Страдают, наверное, прости Господи, когда девки не дают или там... от запора. Поэтому ты у них, душа чистая, как бельмо на глазу, ты им как упрёк господний. А отсюда и это заигрывание, это показушное расположение. Посмотришь – они прямо кураторство над тобой взяли, только вот чего ради? Только что результаты этого кураторства я у тебя с полу смывал. Погоди, далее ещё гаже будет. Опустишься – начнут унижать, бить, попрекать выпитым... Я всё это уже видывал, и не раз, душа чистая.

– А почему вы их бесами кличете?

– А потому что за ними одна пустота и неуёмное хотение всех туда опустить, особенно таких, как ты, настрадавшихся, навидавшихся – словом, таких, которым есть что сказать, есть кого простить, таких, которым люди привыкли внимать. Ты вон в тот раз возле клуба и всего-то две-три фразы сказал, а вокруг тебя уже полтора десятка народу собралось. А они вообще молчать не умеют, так и сыплют всё подряд, вперемешку: «У Маньки поросёнок сдох, Нинка-Аринка Витьке Манину за баней дала, Сергей Безрукай колхозну лошадь утопил, а Семёнов с Прогону в дыру уборной провалился, весь в говне, а курит...». Я это тебе слово в слово передаю. И ведь всё это говорил один человек, а рядом другой мочился ему на спину. И все это видели и гоготали. Это, душа чистая, и есть бесовщина. И если не хочешь, чтобы завтра они мочились на твою постель, бросай ты это дело. Я даже не про выпивку, я про общение, про дружбу... Да и самогон, Лёня, для чего его пьют? Тем более, докукинский? С него же на стенку охота лезть. Он туды то ли помёту куриного кладёт, то ли белены – это чтобы, значит, память отшибало. Ну скоко ты его ещё одолеешь? Десять, сто, двести литров? А зачем?

– Что – зачем?

– Память себе отшибать, душа чистая. На памяти весь род людской держится. Беспамятных манкуртами звали, они и мать родную могли порешить и вообще сделать любую мерзость, которая бесам угодна.

– Это уж точно... Я вон сегодня перед вашим приходом пол с потолком стал путать. А без ног, отец Григорий, вообще космос какой-то получается: ни верху – ни низу, ни права – ни лева, а голова и жопа, считай, одно и то же.

– Лёня, душа чистая, я всё ж таки вижу, что худо тебе сейчас. Щека дёргается, руки трясутся, да и говоришь ты с надрывом. Так ведь и до удара недалеко. Твому другу Палычу самому совестно было тебе подносить, так вот он через меня передал... Давай, душа чистая, мы с тобой на пару медовухи его помалеху распробуем... Вот, держи яблочек анисовых, корзиночка вишни, а вот и соты в чашке.

Современная мебель для гостиной может быть выполнена в самых разнообразных стилях, от барокко до модерна. Главное, чтобы качество престижного производителя оправдало ожидания хозяев дома и восхитило их гостей. Большой выбор итальянских гостиных предлагает «MEBITAL – Салон итальянской мебели» в Киеве: http://mebital.com.ua/cat-furniture-mebel-dlya-gostinoy.

Появился перед глазами ошалевшего Лёньки и душистый, ещё теплый домашний хлеб, и здоровенный пласт сыра, и, конечно, груздочки с огурчиками. Дурманяще пахло укропом и петрушкой! А когда отец Григорий достал плошку мелко тёртой редьки, у Лёньки самопроизвольно хлынули слёзы. Он давно ничего этого не то что не ел, в глаза не видел. Выложив снедь на стол перед Лёнькой, отец Григорий ловко вывернул из-под рясы объёмистый жёлтый кувшин и тут же налил Лёньке и себе по сталинскому «аршину» (250 граммов), да так быстро, напористо, что медовуха в стаканах запенилась пуще шампанского. И была она золотисто-прозрачна.

Сначала Лёньке казалось, что от одного только запаха спиртного его опять начнёт рвать. Но, поднеся напиток к губам, он не ощутил ни сивушных припахов, ни разного рода самогонных приправ и добавок, ни даже той традиционной спиртовой ауры, без которой не бывает ни вин марочных, ни коньяков, ни водок. Пахло воском и пчёлами, а ещё чуток – натруженными руками Палыча, как тогда под Можайском, когда Бурганов просил Раменского потерпеть, чтобы выжить: «Терпи, Лёнька, терпи, милый!» – умолял тогда Палыч замерзающего товарища и гладил его по лицу... вот этим блаженным запахом, сотканным из смолистых прополисных рамок, заправленного древесным грибом дымаря, свёрнутой из бересты роевни и пчелиных жал, во множестве получаемых Палычем в руки при каждом медосборе.

Лёнька сделал первый робкий глоток, прислушался к послевкусию, затем второй и третий. Медовуха словно сама влилась в него подобно родниковой воде после изнурительной знойной дороги. При этом она и краешком не задела ни его завязанного в три узла желудка, ни давящего на виски мозга, ни всего его страдающего навзрыд существа. Он глянул на отца Григория с каким-то недоумённым упрямым вопросом:

– Но ведь это тоже выпивка? Тоже от бесов?

– Не сомлевайся, паря, это кагор божий, хоть и не красный, как кровь, а золотой, как наша вера. И ничего, что не из винограду извлечён. Он из лип наших истёк, из иван-чая да иван-да-марьи, с земляничников и малинников собран, с медуниц и клеверов, с васильков да глазок анютиных, а потом купно оказался в тёплых руках у твого друга сердечного. Мне осталось лишь освятить его, как божий напиток. Но и его хлестать стаканами не годится. Давай ещё по стакашке, да и остановимся. Пьётся-то она как эликсир, а бьётся... Ну, сейчас сам почуешь.

И действительно, после второго стакана золотого кагора Лёнька уже не чувствовал ни тошноты, ни головокружений, ни путаницы в пространстве. Всё в нём встало на место: и верх, и низ, и голова, и задница. Мир стал прост и приятен, а тёплый хлеб с сотами буквально таял во рту. А потом пили липовый чай с сыром и уже умиротворённо, без видимой неприязни отец Григорий рассказывал Лёньке про бесов:

– Понимашь, Лёня, бесы не любят, то есть не переносят, прежде всего, нашей истинной натуры, то есть всего того, во что человек вложился. Вот пчельник, к примеру, – это абсолютное вложение, без изъянов. Сколько у Палыча ульев?

– Четырнадцать, кажись?..

– Во-о-о! И в каждом улье тысячи божьих пчёлок, которые нектар господень собирают. И не пьют его сами, хотя могли бы, а несут его в семью и кладут в соты, которые потом, по их наполнении, запечатывают. Палыч им за это обильно даёт сладкого сиропу, а рамки с мёдом прогоняет через медогонку. Пчёлок он зря не давит и даже дымарём работает аккуратно, не душит крылатых. Ты посмотри на пчелу на свет: она как будто только с иконы слетела. Поэтому и лечатся мёдом на селе ото всего: и от ревматизма, и от гриппа с ангиной, и от бесплодия, прости Господи... Десятки, сотни тысяч пчёл под рукой у доброго Палыча... Как ты полагашь, чистая душа, нравится это бесам, кои несут в себе пустоту?

– Да вряд ли. Уж пчёлам-то точно пустота не нравится. Взять хотя бы роевню... Сколь их там! Дух захватывает. Да и ульи тоже все разные. В тех, где появляются пустоты, пчёлы быстро гибнут. Это факт.

– Ты, душа чистая, землянику когда-нибудь собирал?

– До войны – часто. Только комарья, блин... Жара стоит под трдцать, а мы, не поверите, отец Григорий, идём в валенках и толстенных пинжаках, а на головах-то – ушанки. Ну и собирать-то её шибко трудоёмко: каждой мелкой ягодке – земной поклон. Пока бидончик-то наберёшь – спина-то уж ничего и не чует.

– Зато какое варенье из неё? А?

– Лучшего, отец Григорий, в мире нет и не будет. Да и с молоком её да с сахаром, – Лёнька блаженно зажмурился, – в общем, тоже пища божья. Я в этом теперя уверен.

– И не сомлевайся, Лёня. Ты из божьих даров хоть какую пищу наделай, она никогда ни здоровью твому, ни рассудку не повредит. А мухоморов вон наешься, так...

– Помрёшь ведь?

– В том-то и дело, что не помрёшь, а станешь ровно как с докукинской самогонки, только ещё гаже. Потому и прёт мухомор на всех буграх, и на глаза, гад, лезет: сорви меня, сорви меня... Я в молодости пробовал, шаман один на севере научил. С тех пор не могу на них смотреть спокойно, как на бесовское проявление. Впрочем, они по-своему красивы. Я никогда их не сшибал, не бил, не мял. Хотя и мух ими не травил...

Отец Григорий протяжно вздохнул, поднялся над Лёнькой во весь свой богатырский рост, легко поклонился, сказал весело:

– Хорошо посидели, душа чистая. Указывать я тебе не могу, да и не в моих это правилах. Я тебе всё обсказал, а дальше ты уж сам выбирай: что пить и с кем дружбу водить. И помни, что я всегда рядом, и Палыч рядом, и его Нина с дочками. Ты хоть и настрадался, но душою остался чист, душа чистая. Я это сразу заметил и оценил. Но надо тебе себя сберегать от ненужных дружб (и не дружб в общем, а так)… Я к тебе завтра мотоцикл приведу. Починишь?

– Приводите. Надо сначала посмотреть, что с ним. Как говорили в госпитале, где я лежал, «поставить диагноз».

– Вот и ладно. Ну, выздоравливай. И чаю побольше с малиной и мёдом, чтобы с потом все эти остатки бесовства из тебя исходили, исходили и изошли.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение января 2016 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.