Жизнь и её окрестности

 

(сочинение на свободную тему)

 

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за февраль 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 50 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

В средних советских школах очень сильно переживали за культурное образование учащихся, поэтому иногда водили в театр, а если сильно повезёт, то в цирк. Театр – это плохой цирк. Соответственно цирк – это хороший театр. Кто не смог поступить в цирковое училище, идут в театр. Есть очень много примеров, когда цирковые артисты уходили играть в театр и кино, но нет ни одного примера, когда наоборот. В цирке сложнее и почётнее. Поэтому я буду писать про цирк.

За кулисами цирка я не был никогда. Но рядом был. Даже если в программе нет животных, в цирке, особенно рядом с кулисами, очень сильно пахнет их мочой. В принципе, городской цирк, не зная, где он находится, можно найти просто по запаху, ни у кого не спрашивая.

Первый цирк, в котором мне довелось побывать, был цирк шапито. Это было очень давно, когда у меня были только одни туфли на все сезоны. В школе нам дали билеты, и сказали, где и когда надо быть. Времени было ещё много, и мы успели поиграть в футбол на снегу чьей-то лишней шапкой. Штаны и туфли промокли. Штаны не беда – у меня было двое штанов. А туфли – беда…

Я решил просушить их ускоренным способом на печке, а потом начистить гуталином. Вторые, сухие штаны, я решил погладить, всё-таки в цирк идём, не просто в школу. Пока я гладил штаны, туфли на печке высохли. Высохли, но изменили форму. Во-первых, стали в два раза уже, а во-вторых, правый носок загнулся вверх. Гуталин не помог.

Не помню, как, но я влез в эти туфли. Лучше бы не влезал, ну их к чёрту. Было стыдно и больно. Во-первых, все заметили, потому что один заметил и заорал: «У Хопа чуни разные!». («Хоп» – это была моя кличка. Откуда взялась – не знаю). Все стали смотреть и смеяться. Уйти ещё хуже. Скажут – застыдился. Я смеялся над собой вместе со всеми, а в душе страдал. Артистов-циркачей не помню. Помню, что все они, как и мы, сильно мёрзли. Под кожей гимнастов, покрытой пупырышками, вяло шевелились мускулы. За пологом шапито было 20 градусов мороза, а внутри сосульки. Самое интересное и запоминающееся для всех было то, что «у Хопа разные чуни». В тот день мои чуни оказались сильнее представления, как залезшая на театральную люстру мышь, которая победила знаменитую итальянскую певицу Патти. По сей день все мои друзья-собутыльники при слове «цирк» смотрят мне на ноги.

В следующий раз я пошёл в цирк лет через десять. Старый шапито скатали, как половик, и увезли в район, а на его месте построили горком партии. (Странно, почему шутники не называли горком «цирком»? Было бы прикольно). Горком стоял много лет, а после революции стал чем-то другим, (то ли областной администрацией, то ли комиссией по приватизации ничьего социалистического имущества), но обитатели его остались на месте. Что там сейчас, я не знаю. Говорят, в подвале столовка дешёвая, но мне сейчас некогда по столовкам шляться. Дел по горло. Вот книжку допишу, тогда, может…

Новый цирк построили красивый, с плюшевыми сиденьями. Но за несколько месяцев он провонялся мочой ещё пуще прежнего. Я подозреваю, что всему виною был бегемот. Программа, вернее, один её номер, произвела на меня оглушающее впечатление. Я не знал, что бегемот будет таким смешным. До этого я видел бегемотов только в мультиках и думал, что это преувеличение. Ничуть!!! Я совсем забыл про свою дочку, которую, по идее, должен был веселить и воспитывать на примере. Дочка потом сказала: «папа, ты был как дурак». Я был весь в бегемоте.

Его вывели три дрессировщика и стали уговаривать что-нибудь сделать. У одного из дрессировщиков была сетка-авоська, и в ней штук десять буханок хлеба. У другого – почему-то баян, а третий был без ничего. Баянист играл бегемоту в одно ухо что-то весёлое, а в другое наперебой два остальных давали громкие команды на непонятном языке. Когда дрессировщикам удавалось бегемота на что-то уговорить, они кричали «Ап!», чтобы зрители понимали, что что-то произошло, и животине, в порядке поощрения, выдавалась буханка хлеба. Он открывал огромную пасть, которая занимала ровно половину его самого, и тот, что с сеткой, метко бросал туда буханку. Бегемот глотал её, как таблетку. От смеха я не мог даже смеяться – я плакал. Бегемот не сделал на арене абсолютно ничего, только косился на очумелых дрессировщиков, когда они кричали «Ап!», и внимательно следил за авоськой. В сетке кончались буханки, бегемот грустнел… С последней буханкой он повернулся «лицом» к выходу, лёгким движением неожиданно подвижной задней части насрал за секунду кучу величиной с баян и пошёл вон с арены. Это было чудо!!! Великолепие большого тела, пренебрежение к публике и дрессировщикам и абсолютная уверенность в себе. Бегемот спокойно мог нас всех сожрать, вместе со своими хозяевами, но чувствовалось, что даже не собирался. И не потому, что дрессированный, а потому что не хотел. Дрессировщики хором крикнули «Ап!!!», поклонились публике и побежали уговаривать бегемота на ещё какую-нибудь похабщину. Больше из этого цирка ничего не помню. Но бегемот – полный Космос! Без вопросов. Такое счастье бывает редко. На то оно и счастье…

Ну, пару слов про театр, конечно, тоже надо сказать. Почему я его не очень люблю. Только залезешь, протолкаешься через злобные коленки и усядешься, как захочется в туалет, или поесть, или выпить, или всё сразу. Никогда бы не пошёл. Жена затащила. Сказала: «очень модный режиссёр… «Чайка»… Чехов». Я на Чехова «купился». Любимый писатель. В нём есть всё, чего у меня нет: высокий рост, бледная красота, поразительное чувство меры и абсолютное равнодушие к литературному фиглярству... впрочем, к театру…

Модный режиссёр с бородой действительно чего-то там намутил современного, но наши коновалы сыграть всё равно не смогли, да даже бы если и смогли – публика бы не дала. Половину зала занимали пэтэушники по какой-то жуткой культурной программе дядьки Сороса и старательно помогали артистам весь спектакль. То ржали невпопад, то зачем-то матюгались, а то их тётка визжала, перекрикивая артистов: «Не курить там, взади! Вижу всех до одного!»… Потом стали пустые бутылки катать сверху вниз. Они по ступенькам тук-тук-тук… «Дотукают» до культурной публики и останавливаются где-то в середине зала… А потом, видать, и культурных понесло… тук-тук-тук прямо до первых рядов. Артистка, которая играла монолог, плакала по-настоящему.

Жена оглядывалась на хулиганов и говорила: «Какая дикость!»… Мы сидели во втором ряду, и было видно, что у артистки на коже были пупырышки, как у давешних циркачей, только не от холода. Мне было стыдно. Не за пэтэушников – они были вполне естественны и предсказуемы, а за то, что я стал свидетелем унижения наших, и так не избалованных успехом, артистов.

В конце спектакля пэтэушники, в благодарность за то, что артисты всё это вынесли, аплодировали долго, бурно и со свистом. Жена закричала «браво!», пэтэушники подхватили, и ни с того ни с сего получилась овация. Артисты от удовольствия краснели. Какая-то канифольная бабушка сказала: «А всё-таки, у нас хорошая молодёжь!». Вне всякого сомнения… Какой базар!..

Больше в театр я не ходил. В смысле за деньги. По работе приходилось, конечно, но это другое…

Так, теперь кино. Не был там двадцать лет. Компьютерными эффектами не интересуюсь. Фильмы смотрю по телевизору до середины. С середины приходит кот, садится на колени и усыпляет меня. То, что кот стоит между мной и киноискусством, сказать нельзя. Обычно половины фильма достаточно, чтобы угадать конец. А когда отсутствует интрига, то кот как раз кстати.

Что-то меняется в жизни. Спектр интересов. Как сказал один профессор: «Господа студенты, я забыл больше, чем вы знаете…». Меня всё сложнее и сложнее удивить. Появится ли в моей земной жизни новый «бегемот», я не знаю, но начинаю явно ощущать удовольствие от покоя и безответственности. Сейчас занят тем, что создаю вокруг себя условия, близкие к идеалу. Начинаю осознавать, что есть талантливая молодёжь. Некоторые из них уже начинают понимать анекдоты без матюгов.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в феврале 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: