Жизнь и её окрестности

 

(сочинение на свободную тему)

 

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за февраль 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 50 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

вот тебе какашка (кырг)

 

У Галушкиного папы была машина «Москвич». На ней сломался аккумулятор, и папа поставил новый. Старый аккумулятор было поручено выбросить на мусорку сыновьям. Старший сын сказал младшему:

– Тащи сам, а я поканал на канал, – и ушёл купаться.

Младший – мой одноклассник Валерка – уже имел несколько «последних предупреждений» от отца, потому что уроков не учил и тянул школу на таланте, поднять аккумулятор один не мог, поэтому позвал меня:

– Давай выбросим! Тогда отец на свою базу возьмёт на день мыло разгружать. Червонец за день.

Отец его тогда был Заведующим мыльной базой.

Мы взяли неудобный аккумулятор и попёрли на свалку. Там встретили Сакуру.

– Козлы, – сказал Сакура. – Даже в старом аккумуляторе есть очень много полезной фигни. Во-первых, свинец. Из него можно выплавить кастеты и ограбить кого-нибудь. И ещё есть кислота – это, во-вторых…

– А кислота зачем? – спросили мы, пытаясь отвлечь Сакуру от кастетов (как знали, что ничего путного из этой затеи не будет).

– Сами придумывайте… я про кастеты придумал…

– Кислоту можно слить в баночку, налить на стул литераторше и у неё платье рассыплется! Увидим её голую, – сказал Галушкин (в то время у нас была молодая литераторша).

– Да, правильно, – сказал Сакура. – Только это соляная кислота – вместе с платьем может и что под платьем рассыпаться, посадить могут…

«Жалко», – подумали мы с Галушкиным.

Кислоту вылили на траву. Кислота была слабая. Даже трава не пострадала.

«Не жалко» – подумали мы с Галушкиным.

Сакура раздолбал аккумулятор, достал свинец, сварил его на костре и вылил на глину, где загодя сделал какие-то углубления. Через пять минут получились три сносных кастета. Самый большой Сакура взял себе, чуть поменьше отдал Валерке, а самый маленький мне.

– Вечером здесь же в восемь, – сказал Сакура и уехал на лайбе.

– Западло не идти, – сказал Галушкин. – Сакура скажет – «забздели»…

В восемь вечера мы с Галушкиным, сжимая потными руками свинцовые кастеты, стояли на условленном месте. На тёмной и страшной улице качался одинокий недобитый фонарь. Было такое чувство, что бить и грабить сегодня будут нас. Сакура опоздал на полчаса.

– А мы думали, ты забздел… – с надеждой сказали мы с Галушкиным.

– Я пойду первым, – сказал Сакура, не обращая внимания на нашу реплику.

Потом показал на меня и добавил:

– Ты за мной, если я кашляну, когда мимо него пройду…

– Мимо кого?

– Мимо фраера, козёл! Так вот, если я кашляну, ты подойдёшь и скажешь фраеру: «дай закурить!». Пока он лезет за папиросой в карман, ты, Валерка, подходишь и говоришь: гони бабки, сука!

– А ты? – спросили мы с Валеркой.

– А я, если он пырхнет, тресну его по макушке кастетом. Я же сзади буду. Если у меня с раза не получится – добивайте. Потом быстро обыскиваем. Часы и чуни обязательно… и валим. Больше одного в день бомбить нельзя…

«Всё, – думаю. – Кандец нам!»

Но, слава богу, получился кандец не нам, а только мне. Первый же встреченный мною «Дай закурить», недолго думая, дал мне в лоб, я упал и, вместо того чтобы вскочить и бежать, стал искать в карманах забытый со страху кастет и получил ещё коленом по носу. Кровь залила всю рожу, дальше ничего не помню…

Очухался дома, куда меня привели члены моей банды. Они, оказывается, «не успели подбежать, как этот чувак убежал». Я думаю – бог это был, а не чувак. Бог не хотел, чтобы я был бандитом, и явно это показал.

На другой день вся школа говорила о том, что Сакура, Хоп и Галушкин ходили «бомбить» фраеров и заработали много денег.

Кастет я спрятал на чердаке. Это не помогло. Мне долго снились сны, что приходит милиция, находит кастет и спрашивает: «Ну, что? В молчанку будем играть или как?».

Сакура куда-то, как всегда, пропал. Мы с Галушкиным для конспирации делали вид, что друг друга не знаем, но ходили по вечерам к его папе на базу грузить мыло и зарабатывать червонцы. Наличие наличности в карманах ещё более подтверждало догадку наших товарищей о нашей второй и главной жизни.

Через неделю, когда всё поутихло, на перемене ко мне подошёл предприимчивый Галушкин и шепнул:

– Давай, пока не поздно, кастеты на лянги переплавим, а то мне сны дурные снятся, как этой… ну, короче, которую по литературе проходим… первый сон… второй сон…

Лянги получились классные. Мы никому не сказали, из чего они, и все до последнего школьного дня думали, что у нас с Валеркой кастеты, и мы иногда ходим по-тихому «бомбить». Это очень помогало нам в жизни. Мы чувствовали слабое, но ровное уважение окружающих.

Хоть я и был лучшим футболистом в школе, по лянге я занял второе место. Первое взял Павлин. У него вообще была не лянга, а песня. Ему сам Лехон подарил. Она взлетала вверх, как голубь, и спускалась тихо и ровно, как парашют. Первенство шло на нервах. Какая-то высокопоставленная дура от советской медицины сказала, что от лянги бывают грыжи, и лянги в школах запретили. В башке у неё грыжа. Лянга – это прекрасный народный спорт. Вообще школьный сезон делился на несколько периодов: мословый, когда все играли в кости (осень), чиковый, когда играли в чику на деньги или на крышки от лимонада (ранняя весна) и лянговый, когда все играли в лянгу (май). Лянги делали из свинцовой пуговицы, к которой крепился кусочек бараньей кожи с длинной шерстью. В мае на переменах лянги различных устройств летали по школьному двору, как бабочки. Учителя, словно дети, прыгали и ловили этих бабочек, а потом сдавали Вась-Васю – тот учитывал. У Вась Вася под стеклом была коллекция лянг. На педсоветах борцов за здоровье нации поощряли.

Мы вынуждены были играть первенство тайком, после уроков, возле «трудов».

На первенстве было человек двадцать. Галушкин остановился на люрах, я на чжянзах, а Павлин выбил даже фанзы. Остальные сошли на пара-косах.

В конце вышел трудовик и сказал:

– Я всё видел в окно и всех записал. У вас есть один шанс – если кто-нибудь из вас выбьет больше люр, чем я – я не буду писать докладную.

Выставили Павлина. Павлин выбил 48 люр. Трудовик – 76.

– Теперь вы все у меня вот где! – сказал трудовик и показал кулак.

– Мана кизяк! – сказал Галушкин. – Я первый скажу, что ты в лянгу с нами играл, попробуй токо напиши.

Галушкин взрослел быстрее нас.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в феврале 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: