Один мальчик

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2023:

 

На чтение потребуется 2 часа 20 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

После занятий языками он как никогда жадно набросился на обед, после которого вскоре заснул, и, если бы не мяуканье Хутра, наверное, проспал бы урок о теле. Прокравшись мимо тоже задремавшего Эльфона, он быстро умылся, сбегал в туалет, омыл руки и растер их благовонным маслом. У выхода он сел в носилки и приказал нубийцам бежать. Расстояние было невелико, и вскоре они уже были у неприметного, без двери, проема в храмовой стене, в полумраке которого виднелись два охранника.

Хоть никто на него не смотрел, мальчик выдержал необходимую паузу, слез с носилок, поднял голову, расправил плечи, не спеша вошел в полумрак проема, и пошел по гладкому полу.

В задних комнатах храма Осириса никогда не было жарко. Даже в самые горячие суховеи хитроумная сеть коридоров и комнат, казалось, тянула прохладный ветер из самого царства теней. Но самым удивительным было почти совершенное отсутствие в помещении запаха гниения и сопутствующих ему мух. Тут и там в углах висели тарелки с благовонными курениями, но их пряный запах был гораздо слабее всесильного дыхания смерти. Было здесь что-то другое, что очищало воздух – еще одна из ведомых только самым большим жрецам невидимых, тайных сил. Из тех, что вдруг лишают воли и заставляют смиренно падать ниц, взбунтовавшийся народ. Или из тех, что окружают невидимым забором границы государства, сбивая с пути и уводя в смертельную пустыню путника, или целый караван решивших обойти пограничный пост, чтобы не платить налоги, или совершить набег на одну из отдаленных деревень.

Пройдя мимо мешков с известью и с особо тонким, специально измельченным песком, а потом – мимо полок с кувшинами, ножами и всякими щипцами и ковырялками, мальчик зашел в небольшую залу с высоким потолком, сквозь узкие застекленные проемы которого проникал дневной свет.

Увидев его, один из учеников – а за ним и все остальные присутствующие – склонились в почтении. Согласно ритуалу, все склонились по-разному. Подносившие воду и убиравшие мусор рабы пали ниц, несколько свободных, из прислуги, припали на колено, ученики и помощники жрецов отвесили низкий поклон, жрецы Мефез и у'Лит лишь наклонили головы, а Первые жрецы – Рамонтеп и Рагор – ограничились кивками.

На возвышении, покрытом гладкой плиткой, лежали четыре тела. Кожа с животов была снята, рядом с каждым лежали извлеченные кишки, а внутренние органы оставались пока на месте.

После обмена приветствиями урок продолжился. Первый жрец Рагор говорил, а один из учеников скорописной демотикой записывал его слова на приколотом к стене листе папируса.

– Мы видим, что жрец из Мидии определенно не ел мяса и животных жиров: его кишки чисты, почти как у младенца, хотя, судя по костям и подкожному жиру, ему было не меньше семидесяти лет.

«А отчего же он умер?» – хотел спросить мальчик, но Рагор его опередил:

– Если бы не обезвоживание, он мог бы еще прожить много лет. В то же время жрец – а, вернее – колдун из Кнаана, судя по всему, питался исключительно мясом (наверно, ему приносили много жертв), что и привело к… – Рагор остановился, предлагая присутствующим продолжить.

– Забивке кровеносных труб несмываемым кровью жиром! – громко сказал мальчик.

– Благородный Наследник, как всегда, подарил нам слова истины, – чуть улыбнувшись, ответил Рагор. – Но, возможно, причиной смерти колдуна было нечто другое.

– Может быть, он, как и все кнаанейцы, пил много вина и пива, – предположил один из учеников.

Довольный Рагор улыбнулся гораздо шире:

– Ты, наверно, обратил внимание на его совершенно развалившуюся печень? Что ж, похвально, юноша. Только причина гибели печени – вовсе не вино.

– Значит – объедание жирами! – сказал другой ученик.

– А давайте посмотрим! – предложил Рагор. Было ясно, что настоящую причину смерти колдуна знает только он.

Мальчик покосился на Рамонтепа, но тот, поймав его взгляд, лишь кивнул в сторону лектора.

Рагор взял с полки увеличительное стекло и поднес его к печени толстяка.

– Ну, конечно, конечно! Это именно то, что я думал! – он повернулся и для начала обратился к мальчику. – Не желает ли Благородный Наследник полюбопытствовать?

Мальчик взял стекло из гладких, холеных пальцев, и тоже приблизил его к больной печени.

– Да тут целая гора червей! Когда они успели набежать?

– В том-то и дело! – назидательно произнес Рагор. – Они вовсе не набежали – они там жили!

– Черви в печени?

– Ну, конечно! Когда ими переполняются кишки, наступает очередь печени, почек, селезенки. Иногда черви поселяются в подкожном жире, а некоторые добираются даже до сердца! Вот, например, этот молодой ливийский воин (он был убит вчера, при усмирении бунта) – внешне выглядит превосходно – сух, строен, мускулист. А теперь посмотрите, что творится у него в кишках.

Рагор кивнул, и два служителя подняли кишки воина повыше, для всеобщего обозрения. Рагор сделал в них небольшой надрез, и маленькими бронзовыми щипчиками ловко вытащил ещё живого тонкого белого червя, длиной в пол-локтя.

Присутствующие, из почтения, удивлённо загудели.

– Это, конечно, не самый большой экземпляр, – заметил Рагор, передавая им щипцы, – Бывают и большие. А всё почему? Почему, скажите, в животе у этого молодого парня живёт такой непрошенный жилец? – Он покосился на Рамонтепа, молча стоявшего в углу. Тот лишь слегка кивнул.

– Он ел домашних кабанов! – сказал один из учеников. – Это – нечистые животные Сэта, который сам мог принимать облик свиньи.

– Ты почти прав, Азот! – кивнул Рагор. – Правда, зная жизнь нубийцев, логично предположить, что это были не домашние кабаны, а дикие звери саванны. Но именно те, которые, как и свиньи, сами питаются мясом. Люди, поедающие хищников, заодно получают и живущих в них паразитов, таких, как вот этот.

– Но почему тогда, о, Возвышенный, солдат и строителей пирамид кормят именно свининой, и это даже считается особой царской щедростью?

– Потому что вопросы гигиены тела и ритуальной чистоты важны нам, священникам, но не солдатам и строителям пирамид. – хмыкнул Рагор, и тихо добавил по-вавилонски: – Они должны быть сильны и здоровы сейчас. А что с ними будет через пять лет… то и будет.

– Но, Возвышенный Рагор…

– А теперь мы рассмотрим влияние еды и образа жизни на кровеносную систему. Даже невооруженным глазом можно увидеть, что основные сосуды, идущие от сердца, изменяют свой цвет и толщину по мере впитывания…

Мальчик потихоньку подошел к Рамонтепу и шепнул, кивнув на мидийского жреца:

– Прикажи его забальзамировать.

Рамонтеп никогда ничему не удивлялся. Вообще он редко проявлял эмоции, но и они были не настоящими, а лишь, когда требовалось, просто заменяли слова. Он поднял голову и с интересом посмотрел на мальчика.

– Благородный Наследник желает…

– Забальзамировать этого старика.

– К сожалению, боги не дали мне достаточно ума, чтобы постигнуть…

– Я обязательно должен сразу все рассказать?

– О, нет, Благородный! Конечно же – нет! Любое пожелание сына Властителя Двух Земель будет исполнено незамедлительно! Правда, тогда нам придется объяснить другим жрецам…

– Ты все узнаешь! – нетерпеливо перебил мальчик, только и искавший повод рассказать все ему, мудрейшему и любимейшему, о прекрасной Ифите. – Прикажи только чтобы его пока не трогали.

Рамонеп кивнул и тут же шепнул что-то у'Литу.

Они с мальчиком вышли во внутренний двор храма и расположились на своем излюбленном месте – на скамье под каменной аркой, там, где вода вытекала из храмовой стены, падая на вечно влажную спину бога Атума, принявшего образ быка.

– Я сегодня видел Исиду! – сразу сказал мальчик, внимательно глядя в ничуть не изменившееся лицо старика. – Она прекрасней всех женщин, и ее земное имя похоже на небесное – Ифита.

– Разве Благородный Наследник был на раздаче рабов?

– Значит, ты все знаешь? Но – откуда?

Рамонтеп только улыбнулся.

– Как видишь, я знаю не все. А о твоей прекрасной мидийке все только и говорят – о ней, и о ее отце. И ты, наверно, как и многие другие, хочешь получить её в жены?

Мальчик молчал. Все было ясно – не только у него есть глаза. Значит, все-таки, придется просить жрецов, или, для верности – сначала – отца. А отец прикажет жрецам, а те, конечно, не согласятся, и будут хитрить, изыскивать всякие уловки – может, даже не из-за самой Ифиты, а только, чтобы не послушать царя и сделать по-своему. А отец будет злиться и требовать, а те снова будут придумывать разные отговорки и условия – не от себя, разумеется, а от имени богов. И, в конце концов, получив от отца очередные уступки и привилегии, отдадут ему Ифиту, как выторгованную вещь.

Рамонтеп, как всегда, без труда прочитал его мысли. Или просто сам подумал о том же. Он тоже молчал, и лишь взял руку мальчика в свои огромные ладони – гладкие, темные и сухие, как камни базальта под солнцем.

– Ты ведь можешь мне помочь? – спросил мальчик и добавил: – Ты же можешь обратиться прямо к богам?

– Лучше сделай это сам, – ответил старик. – Быстрее всего молитва доходит к богам, когда человек молится сам за себя.

– А к какому из богов лучше всего обратиться? К Птаху, к Осирису, или к Амону?

Старик не ответил. Мальчик терпеливо ждал.

– Быть может, стоит обратиться к богу живому, – сказал Рамонтеп, как бы сам себе, и добавил: – Повелитель Долины и Дельты Великой Реки может вмешаться быстро, пока Ифита не стала чьей-то женой. Хотя, – продолжил он, – в последнее время Верховный жрец и некоторые его приближенные ведут себя так, будто не они исполняют волю богов, а наоборот.

Мальчик удивлённо взглянул на учителя: такой откровенности он никак не ожидал. Трудно было поверить, что Рамонтеп открыто сказал что-то отрицательное о Верховном жреце.

– Хорошо, я попрошу отца, – неуверенно проговорил мальчик.

По правде говоря, он надеялся на большее участие старика.

Тот снова взял его руку в свои.

– Завтра утром я сам буду говорить с Повелителем Двух Земель. Может быть, мы сможем тебе помочь… Я понимаю, что этот мидийский жрец – там, на столе – ее дед?

– Да.

– Но сами мидийцы не бальзамируют своих умерших. И, признаться, я не помню, чтобы мы бальзамировали пленных. Это обязательно вызовет лишние разговоры. И зачем тебе это нужно?

Мальчик молчал. Тогда старик наклонился к нему и тихо сказал:

– Значит, ты хочешь получить не только красоту Ифиты, но и ее сердце?

Мальчик опять не ответил.

Впрочем, ответ и не требовался. Рамонтеп и так понимает все. Некоторое время оба молчали, глядя на журчащую среди разноцветных камней воду.

– Завтра у меня День рождения, – сказал вдруг мальчик.

– Я уже приготовил тебе подарок, – откликнулся старик.

Мальчик вскинул на него глаза.

– Рамонтеп! Если только ты поможешь мне… – он не сразу нашел подходящее слово, – спасти Ифиту, это будет самый лучший в мире подарок!

Теперь уже учитель поднял на него свои спокойные, умные и такие дорогие глаза.

– Я думаю, Благородный Наследник, будет правильней, если ты сам спасёшь свою Ифиту. Если ты, в самом деле, хочешь не только ее, но и ее сердце.

О, дорогой Рамонтеп! После этих слов самый огромный дворец покажется мелкой безделушкой. Мальчик почувствовал, что, в самом деле, может спасти Ифиту! – не как сын Повелителя, не силой отцовской власти, а своими умом и смелостью, и своим собственным именем. Он еще не представлял себе, как он это сделает, и в глубине души понимал, что, в крайнем случае, и отец и Рамонтеп, конечно придут к нему на помощь.

Но главным должен быть он!

Он сам должен найти Ифиту, и спасти её!

– Да, – только и произнес он.

А еще его ждал сюрприз.

– А мой скромный подарок Благородному Наследнику ко Дню рождения, – продолжил старик, – исполнение его старой просьбы: поход на юг, посещение Долины Великой Реки.

Мальчик не верил своим ушам: путешествие в Землю Тростника было его давнишней мечтой. Из-за опасностей дороги (казавшихся ему сильно преувеличенными) такое путешествие требовало долгой подготовки и большого сопровождения. Ибо, хотя все пограничные народы давно уже были покорены и исправно платили дань, в пустыне еще можно было встретить какое-нибудь неизвестное, никого не признающее, воинственное кочевое племя, или просто банду беглых рабов, готовых на что угодно ради глотка воды.

– А отец уже разрешил? – спросил мальчик, пытаясь сдержать свой восторг.

– Завтра я поговорю с ним, – ответил старик. – Думаю, он не будет возражать. Более того, в этот раз сборы будут гораздо короче, чем обычно.

– Но, если мы уйдем на юг, как же тогда Ифита? – спросил мальчик, явно теряя спокойствие.

– Главное, – продолжил старик, как бы не слыша, – все, что я сказал, сохрани в тайне. Никому, даже намеком, не говори о предстоящем походе. Веди себя, как обычно.

– Но все и так увидят, что мы готовимся к походу – сушим мясо, набираем воду, снаряжаем верблюдов. Наши сборы не могут остаться в секрете.

– Прошу тебя, Благородный Наследник, никому не говори о походе, – повторил Рамонтеп. – Ни друзьям, ни врагам, ни небесным птицам.

Вдруг он резко поднялся и поклонился (слегка, но все равно чуть ниже, чем это было положено по ритуалу), и сказал громко:

– Пусть милосердные боги всегда и во всем помогают Благородному Наследнику!

– Но, – растерянно повторил мальчик, – когда же я успею спасти Ифиту?

– Пусть Осирис одарит тебя силой, а Ра – великолепием! – не отвечая на вопрос, громко произнес старик, и снова поклонился.

И только тогда мальчик увидел стоящего в дверях Нимба, всегда сопровождавшего его слугу Джиду, и дальше, за ними – ещё нескольких Первых жрецов (в том числе – Рагора), и толпившихся сзади простых жрецов, писцов, учеников, слуг, и рабов.

Нимб слегка – в точности соответственно правилам этикета – наклонил голову, мальчик встал и ответил тем же.

– Приветствую Благородного Наследника! – начал Верховный жрец. – Да пошлют ему могущественные боги…

Всю эту официальную тягомотину мальчик знал наизусть и, конечно, давно ненавидел. Не говоря уже о личной антипатии к Верховному жрецу (воспринятой им от отца), только для того, чтобы не повторять и не выслушивать эти пустые, а часто и просто лживые слова, он старался избегать встреч с Нимбом или одним из Первых жрецов (разумеется, кроме Рамонтепа). А когда это, все же, случалось, не задумываясь, произносил давно вызубренные формулировки, рассматривая золотое инкрустированное изображение головы кобры на посохе Мудрейшего из мудрых.

После окончания приветственной церемонии Верховный жрец Нимб, кивком извинившись перед Благородным Наследником, проследовал со всей сопровождавшей его свитой через внутренний двор в главное помещение храма.

Рамонтепу пришлось отправиться за ними.

Мальчик вернулся в прохладу задних помещений храма.

– Приготовь этого старого мидийца для бальзамирования, – сказал он у'Литу, командовавшему храмовыми уборщиками, и добавил: – Хочу завтра посмотреть, как это делают.

Оставив жреца в полном недоумении, он прошел дальше и вышел к поджидавшим его нубийцам.

Всю дорогу во дворец он пытался собраться с мыслями, но так и не решил, как вызволить прекрасную Ифиту. Да и радость долгожданной поездки была неполной, вернее, сомнительной.

С одной стороны, Рамонтеп не стал бы обещать неисполнимого. С другой же, если бы такое путешествие намечалось, отец давно бы ему сказал. Не может быть, чтобы это решилось вдруг, за один день, без долгих сборов! Что-то тут было не то.

И только ночью, ворочаясь под толстым льняным одеялом, он вдруг понял то, что недоговорил Рамонтеп. Ну, конечно – это же два в одном! Как Верхняя – Земля Тростника и Нижняя – Земля Мотыги составляют одно царство, так и освобождение Ифиты, и поход на юг – это тоже одно – одна война, один подвиг!

Одно, достойное богов, действие! И он сделает это!

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: