Один мальчик

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2023:

 

На чтение потребуется 2 часа 20 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Учитель молча глядел в свой кувшин. Мальчик тоже терпеливо ждал, глядя в угол. Он старался дышать размеренно и глубоко, но на душе было тяжело, как никогда. Рамонтеп знал что-то очень плохое, что-то страшное – иначе он не плакал бы и не молчал так долго.

И, чем дольше учитель молчал, тем страшнее ему становилось.

Наконец, Рамонтеп поставил кувшин, прошептал слова молитвы и взял руку мальчика в свои.

– У одного царя родился сын, и царь был счастлив, а жрецы сказали: «Что радуешься, безумец? У тебя родился один сын, а у рабов твоих рабов каждую минуту рождаются шесть сыновей. Скоро их будет, как звезд на небе! Ни ты, ни твоя армия не смогут с ними совладать. На восточном небе восходит новая звезда – скоро у них родится тот, кто поднимет против тебя всех рабов Долины и Дельты Великой Реки. Или – против этого твоего сына. Или – против сына твоего сына. Вода превратиться в кровь, день – в ночь. Огонь смешается со льдом, жизнь – со смертью. Он прервет твою династию, и твое царство станет пустыней. Вели, Повелитель, убивать всех рождающихся у них детей!» «Но мы останемся без рабов!» – возразил царь. Тогда жрецы сказали: «Не следует бояться женщин – значит, девочек можно оставлять. Звезда восходит на востоке, значит надо убивать только младенцев, родившихся там». И приказал царь убивать всех мальчиков, рождающихся у восточных пастухов.

– Но они не были рабами – как же царь мог убивать их детей?!

– Да, много лет назад они пришли сюда свободными людьми, и все были очень рады. Один из них был главным министром, и умело распределив зерно во время долгой засухи, спас от голода Долину и Дельту Великой Реки. Они радовались тучным пастбищам, мы – дешевому мясу и молоку, без необходимости возиться со скотом. Кроме того, их поселения оказались кстати: Вавилон теперь не мог напасть внезапно. Основатель династии даже приглашал во дворец их вождя и оказал ему царские почести. Но со временем пастухов становилось все больше – они не вели войн, они принимали к себе освободившихся рабов и странников. Они были трудолюбивы, не устраивали бесконечных пиршеств и очень быстро разбогатели, поставляя нам мясо, молоко и сыр. Жрецам это не нравилось – восточные пастухи никак не вписывались в пирамиду – и они посоветовали царю обложить пастухов данью, причем, не в виде молока и сыра, а в виде обжига кирпичей и строительных работ – специально, чтобы унизить. Сначала с них требовали немного, но с каждым годом все больше. А если норма не выполнялась, наказывали их вождей и старейшин – для них это было особенно болезненно.

– Но почему они согласились копать каналы и лепить кирпичи, не будучи рабами?

– Дело в том, что порабощение происходило постепенно – все успевали привыкнуть. Важно и то, что жили они хорошо, то есть им было что терять. Когда у тебя есть дом, семья, и стадо овец, не очень-то хочется подниматься на восстание. Думаешь: ладно, слеплю еще сотню кирпичей, пошлю сына на три дня рыть канал. Формально, они и сейчас не являются рабами, но прав у них меньше, чем у хемуу.

– И они ни разу не восстали?

– Представь себе – нет! А жрецы всегда любили высмеивать пастухов: за то, что они пахнут козами, книги свои пишут не на папирусе, а на вонючей коровьей коже, и даже нити для своей одежды прядут не изо льна, как мы, а из грязной овечьей шерсти. В наше время, даже в самые холода, никто не оденет шерстяной плащ, чтобы не быть высмеянным. Мол, тот, от кого пахнет овцами, сам быстро превращается в барана. Народу эти шутки нравятся.

– А пастухи, значит, не носят одежду из льна?

– Нет, они поступили тоньше – в жару они носят только лен, а в холод – только шерсть, не смешивая их.

– Ты говорил, что царь приказал убивать младенцев…

– Да, это был твой дед. Я тогда был молодым жрецом, но осмелился сказать ему: «Не делай этого! Пастухи не стерпят, взбунтуются и разрушат твое царство!» «Не взбунтуются!» – возразили другие жрецы. И оказались правы: восточные пастухи покорно терпели уничтожение своих младенцев! Их, конечно, убивали не всех, а только тех, чью мать удалось выследить. Образовалась целая система слежки, подкупов, доносительства и так далее. Тогда пастухи стали говорить, что за убийство их младенцев царь будет наказан. Бог их предков сделает так, что в царском роду никогда не родится мальчик.

– Но мой отец к тому времени уже родился?

– Да, и вообще это были только слухи, и жрецы говорили, что смешно этим слухам верить. Бог рабов не может повлиять на рождение царских детей! А чтобы показать свое превосходство, они надоумили царя не просто убивать младенцев, но замуровывать их в пирамиды. Но это не помогло. Бог восточных пастухов сделал так, что…

– А как его зовут?

– Бога восточных пастухов? У него нет имени. Его называют Сущность, или – Высший.

– Как Нимб.

– Хм… Нимб – Верховный. Но дело не в этом. Несмотря на заверения жрецов и борьбу с вредными слухами, у твоего деда, а потом – у отца, действительно больше не рождались сыновья.

– Неужели жрецы ничего не могли сделать?

– Они смогли дать ему тело, но не душу: жена царя родила мальчика, но не живого. А назавтра его младшая сестра нашла в тростнике тебя. Восточные пастухи и раньше передавали нам своих малышей, чтобы сохранить им жизнь. Но обычно они делали это открыто, и их дети росли в наших семьях.

– Как родные?

– Конечно, нет: они были чуть выше рабов. Но зато они знали, кто они, и зачастую даже знали своих настоящих родителей. Одни возвращались потом к своим, другие становились полноправными гражданами. Некоторым даже удалось подняться по ступеням пирамиды. Таков, например, твой слуга.

– Эльфон? Поэтому Нимб так упорно его не замечает? Неужели Эльфон знал, что я – из пастухов, и ничего мне не сказал?

– Как и я, и как твой отец, и еще немало посвященных. Никто не разглашал твою тайну. Даже та, которая желает твоей смерти, не решалась говорить об этом, потому что все понимали, что…

– Это нарушило бы пирамиду?

– Конечно! Ты был найден вовремя: жрецы «доказали» свое! Бог восточных пастухов не смог прервать царский род. И ты стал одним из главных камней пирамиды. Конечно, Эльфон любит тебя, как родного, но, как и большинство инородцев, он старается дышать дуновением ветра Земли Долины и Дельты Великой Реки. А у нас, как ты знаешь, притворство давно стало нормой жизни. Мы думаем и понимаем одно, а говорим и делаем совсем другое. Кто сегодня всерьез думает что умершие едят оставленную им еду? Разве что, самые темные жители пустыни. Но все ставят в захоронения полные горшки и кувшины. Так же всем понятно, что съеденная еда не исчезает бесследно даже в животе Повелителя, но никто не посмеет даже подумать, что он потеет и испражняется. Жители Долины и Дельты Реки приучены контролировать свои мысли, как надсмотрщик работу рабов. Иначе…

– Рухнет пирамида?

– Именно. А она – залог всеобщего покоя и благополучия. Пирамида – самая совершенная форма, содержащая объем.

– А – шар?

– Шар абсолютно совершенен, но он также и бесконтролен. Шар неуправляем, в нем нет линий, он не может стоять на месте. Чем тяжелее материя – тем труднее ей принять форму шара. Только пирамида – максимальная устойчивость и надежность: каждый камень придавлен верхним, и давит собой на нижний. Шар – это дух, пирамида – материя. Их соединение – наша жизнь.

– Как в моем шарике.

– Конечно. Кстати, его происхождение неведомо никому. Говорят, это – модель, по которой Птах сотворил весь мир.

– Но ведь считается, что Птах сотворил мир непроизвольно. То есть мир получился у него сам собою.

– Да, есть и такая точка зрения. Но она напоминает мне что-то, не совсем подходящее к понятию «Бог».

– А если бы… отца не убили – я бы так ничего и не узнал?

– Ты бы, конечно, все узнал, и скорей всего – от меня. Я как раз собирался поговорить с тобой во время нашего похода на юг.

– А… их младенцев до сих пор замуровывают в пирамиды?

– Нет. Твой отец отменил это сразу после того, как тебя нашли. Это был его первый спор со жрецами.

– А известно, кто меня подкинул?

– Мне – нет. Но, может быть, те, кто подкинул – знают.

– Но их много, как звезд – значит, я не найду своих родных?

Рамонтеп посмотрел на мальчика взял его руки в свои.

– Сейчас тебе нужно остаться в живых, а стоит это дорого, очень дорого! У тебя ум и знания жреца, а теперь тебе понадобится еще и мужество воина. Сейчас ты услышишь то, что хотел сказать Нимб, и поймешь, почему я плакал. И пусть боги укрепят твое сердце!

– Говори, Рамонтеп, я готов.

– Чтобы выйти отсюда и не бояться быть убитым, ты должен убедить сидящую на троне, что никогда не сможешь на него претендовать. А сделать это можно только уподобившись одному из первых Повелителей. В древние времена Повелитель по имени Тутенпарос потерял в бою правую руку, но продолжал сражаться, победил вавилонян, захватил Кнаан до самого Тира и привез домой множество верблюдов, лошадей и железных мечей, горы золота и меди. Его встречали песнями и танцами, ему под ноги кидали одежду, и на каждом доме красовалось его изображение. Но жрецы сказали: «Нет! Скипетр нужно держать только правой рукой! Калека не может сидеть на троне!» И был составлен подробный список болезней, увечий и изъянов, не позволяющих даже самому достойному из людей подняться на трон.

Мальчик все понял. Ему стало жарко, как от голода свело живот, голова потяжелела, будто камни сдавили ее со всех сторон. Он хотел глубоко вдохнуть, но не смог. Он видел перед собой лицо учителя: прямой нос, большой, чуть приоткрытый рот, впалые щеки, чуть прикрытые веками, внимательные глаза, широкие кустистые брови, блестящий, высокий лоб. Но и это лицо, и весь остальной мир сделались вдруг далекими, недостижимыми, мысли спутались, и он не ощущал ничего, кроме страха – заполнившего весь мир, подавившего его страха.

– Рамонтеп! – попытался произнести он, но получился то ли писк, то ли хрип. Слезы полились по щекам, а он все приговаривал: – Спаси меня, Рамонтеп, я не хочу! Пожалуйста!

Учитель обнял его, потом добрыми, умными руками провел по лбу, чуть придавил затылок, виски, опять затылок. И мальчик почувствовал: голова стала легче, будто опустела. Он глубоко вдохнул и выдохнул, потом еще… сами собой закрылись глаза…

Опять он видел тот же сон: Нимб и Джида хотели его укусить. Джида размахивал ножиком, а Нимб ходил вокруг и уговаривал, что так будет лучше. Потом Джида, чтобы показать, что ничего страшного в этом нет, снял с плеч свою голову и отбросил ее в сторону, приглашая мальчика последовать его примеру. А пигмеи держали его так, что он не мог пошевелиться, а Джида, уже без головы, размахивая ножом, приближался к нему, а Верховный жрец приговаривал: «Все в руках богов! Тебе будет хорошо!»

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: