Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Свидание

 

 

На следующий день, как только владыка правоверных в окружении знати и приближенных отправился на ипподром, где вскорости должны были начаться скачки, Абуль Садж незаметно покинул халифский дворец аль Джаусак через ворота Баб аль Амма^[66].

Он словно невзначай свернул коня в сторону холма Карх Фейруза, у подножия которого располагались жилые кварталы, принадлежавшие семьям гвардейцев военачальника и хаджиба Ашинаса.

При постройке новой столицы халиф аль Мутасим выделил каждому из своих полководцев и приближенных наделы и участки, и были возведены на них по его приказу роскошные дворцы, дома, сады, мечети и рынки. Повелитель разбил тюрок, ферганцев, хорасанцев, магрибинцев на отдельные подразделения и поселил их в соседстве друг с другом. Квартал Карх Фейруз располагался к северу от Самарры, за пределами городской черты, и горделиво красовался среди пышных садов, богато отстроенной мечети и бесчисленных жилых построек, базаров и крытых рынков. От самых ворот величественного дворца Ашинаса вплоть до халифатского дворца вела широкая и прямая дорога, засаженная по обеим сторонам высокими пальмами. По ней и помчался на своем коне Дивдад, и, по мере его приближения к Карх-Фейрузу, сердце юноши забилось с невообразимой частотой.

А в это время в гости к Утрудже прибыли несколько ее близких подруг: двоюродные сестры дочери хаджиба Ашинаса, − веселая толстушка Фатин и юная Ламис, и вместе с ними Салиха, дочь воеводы Итаха. Все эти девушки были ровесницами дочери Ашинаса и дружили с детства. Салиха считалась самой высокой среди подруг, чем очень гордилась. Ее матерью являлась невольница, некогда привезенная купцами в Аравию из далеких северных земель. От нее девушка унаследовала бело-розовую нежную кожу, томные зеленые глаза, чувственный рот и длинные русые волосы. Больше всего на свете Салиха любила сладости, новые наряды и развлечения. С ее милого лица, казалось, никогда не слетала беспечная и приветливая улыбка. Радостный и полный жизни вид этой девушки говорил о том, что она довольна собой и окружающими ее людьми.

Фатин же внешне являлась полной противоположностью дочери Итаха. Она была приземистой, смуглой на вид толстушкой, с маленькими, припухшими и сонными глазами непонятной расцветки. Ее крошечный рот с тонкими губами казался нелепым приложением на широком и сдобренным двойным подбородком лице, с носом, похожим на утиный. Фатин постоянно одевалась в яркую, кричащую цветами одежду и нацепляла на себя столько украшений, что буквально сгибалась под их тяжестью. Но девушка храбро терпела все неудобства и свято верила, что в подобном виде выглядит очень даже привлекательно. Несмотря на свою неказистость, она отличалась грубоватым и добродушным нравом.

Ламис недавно исполнилось тринадцать лет. Она была обручена со своим дальним родственником, бывшим старше ее лет на пятнадцать. Но юную девушку это мало волновало. Ее привлекал сам факт того, что она скоро выйдет замуж и станет хозяйкой в собственном доме. Жених был богатым купцом, и они должны были пожениться сразу после того, как он вернется с чужбины. На круглом личике Ламис сияли большие глаза, а над пухлой, соблазнительной верхней губой чернела хорошенькая родинка. Эта светленькая и тоненькая, как стебелек, девушка выглядела всегда мечтательной и словно витающей в облаках. Она легко обижалась и могла тут же расплакаться, как ребенок, но так же легко успокаивалась и прощала. Слезы не успевали засохнуть у нее на глазах, а она уже улыбалась и весело отвечала. Все, кто знал Ламис, любили девушку за ее ласковость и доброту.

– Ах, как я рада, что наконец-то вырвалась к тебе в гости! − защебетала Салиха с сияющей улыбкой и в то же время, во все глаза разглядывая одеяние дочери Ашинаса. − Уж как я устала, не поверите! То на обручение позовут, то у кого-то свадьба, и все умоляют, чтобы именно я сидела возле невесты! И каждый раз приходиться покупать красивые наряды и к ним, соответственно, самые дорогие украшения! Моя портниха совсем сбилась с ног и перестала принимать иных заказов, кроме моих.

Утруджа, внутренне улыбаясь над самовлюбленностью подруги, понимающе кивала головой. Фатин же, удобно устроившись на ковре и утопая среди множеств подушек, которыми она себя моментально обложила для пущего удобства, прогундела:

– А у меня на позапрошлой неделе прямо на мягком месте чирей выскочил! Уж как я мучилась, не описать словами!

Подруги прыснули от смеха.

– Странно, что ты еще способна чувствовать! Ты так много ешь, что скоро превратишься в толстую бочку!

– А при чем здесь еда? − искренно удивилась Фатин.

– Твой зад растолтел до невозможного, вот о чем мы!

Фатин, нисколько не обидевшись, с довольным видом фыркнула.

– Неправда. Матушка говорит, что у меня очень ладная фигура и что за это муж меня будет любить и лелеять.

Утруджа смеясь, повернулась к Ламис.

– А у тебя что нового, сестренка? Скоро ли возвращается твой суженый?

– Скоро, − голос Ламис был нежным, как колокольчик, и чрезвычайно певучим. Она благодарно улыбнулась Утрудже за проявленное к ней внимание.

– Недавно моему отцу пришло известие, что с помощью аллаха уже чуть меньше чем через месяц корабль моего суженого войдет в порт Мекки. А оттуда весь товар прибудет в Самарру на верблюдах.

– Ооо! − с едва заметной завистью протянула Салиха. − Это значит, что уже к весне наша маленькая Ламис перекочует в дом мужа.

Ламис покраснела и стыдливо прикрыла глаза рукой. Утруджа рассмеявшись, обняла ее и прижала к сердцу, как малое дитя.

– Ты такая сахарная, моя Ламис, такая простая, и я тебя очень люблю! И всех вас, мои милые подружки! А теперь, принимайтесь за угощения. Я велела приготовить только то, что вы любите! А потом пойдем в сад. Там вас ждет сюрприз.

– Что за сюрприз? Расскажи, ну же! − начали просить девушки, а Утруджа замотала головой.

– Нет, не скажу ни за что!

– Интересно, а чей сюрприз окажется великолепней? Мой или твой? − внезапно со странным смешком выпалила Салиха.

– Ааах, я сразу учуяла, что она что-то скрывает от нас! − воскликнула Фатин и вся прямо-таки подобралась от обуявшего ее интереса. – Я заметила это по ее слишком уж сияющему сегодня лицу!