Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Сгорая от любопытства, подруги принялись тормошить и щекотать Салиху, чтобы она, наконец, сдалась и все им рассказала. Очутившись в центре всеобщего внимания, дочь Итаха чуть не лопалась от гордости и счастья.

– Перестаньте меня щекотать, − визжала она сквозь смех. – В отличие от Утруджи, я не смогу стерпеть и расскажу вам обо всем прямо сейчас!

Девушки замолкли и внимательно уткнулись жадными взглядами ей в лицо.

– У меня появился новый поклонник! − выдохнула радостным голосом Салиха и горделиво посмотрела на подруг.

Фатин разочарованно присвистнула и махнула рукой, а Ламис не выдержав, хохотнула в кулачок.

– Нашла чем нас удивить!

Но Салиха не сдавалась и с довольным, и даже чрезмерно довольным видом, продолжила:

– Вы говорите так, потому что даже представить себе не можете, кого на этот раз покорила моя красота! − она выдержала небольшую паузу и своеобразным жестом хлопнув себя по коленке, что, видимо, являлось выражением удовлетворения и довольства, воскликнула: – «Ледяного принца»! Вчера он прислал мне через своего человека дивное послание, где нежнейшими и сладчайшими, как мед, словами объяснился в любви!

На этот раз Салиха сумела произвести сногсшибательный эффект, в чем она немедленно удостоверилась, обведя победным взглядом ошарашенную троицу.

– Ты имеешь в виду Абуль Садж Дивдада? − изумленно прошептала Фатин и отложила в сторону недоеденный пирожок.

– Хм, а разве есть на свете еще один «ледяной принц»? Да, это именно Дивдад. Ой, девочки, я так счастлива, и не хватает слов, чтобы выразить свою радость!

– Клянусь своей жизнью, еще немного и у меня душа из пяток вылетит от любопытства! Сейчас же начни рассказывать, каким же образом тебе удалось его заарканить! − вскричала Фатин.

Не обращая внимания на смятившуюся Утруджу, Салиха заговорщицким жестом вытащила спрятанное у себя на груди письмо.

– Хотите, я прочитаю вам все, что он мне написал?

– Нет, нет! − вспыхнув, торопливо проговорила дочь Ашинаса. – Мне кажется, не стоит читать посторонним свои письма. Это послание адресовано тебе и не …

– Да ты что, с ума сошла?! – перебив ее вскричала Фатин, скорчив при этом забавную рожицу. – Пропустить такое зрелище?! Читай, Салиха, а не то я сейчас и взаправду умру от любопытства!

– И я! Я тоже хотела бы послушать, − зазвенела колокольчиком Ламис.

– Ах, у меня от волнения перед глазами все плывет! Утруджа, может, ты прочитаешь нам? − и Салиха с умильным выражением на лице протянула ей письмо.

– А говорила всегда, что умеет и читать и писать! − насмешливо фыркнула Фатин.

Дочь Итаха сделала вид, что не расслышала ее.

Пальцы Утруджи предательски задрожали, когда она с обреченным видом принялась читать вслух послание, адресованное Дивдадом ее подруге детства. Голос девушки то и дело срывался, но увлеченные и завороженные чтением подруги ничего не замечали.

Друзья, посетите виновницу горьких томлений,

Чьи губы как мед и что вся – словно запах весенний.

Скажите, что я и дышать без нее не могу, -

Друзья, пред вами навеки останусь в долгу.

Зайдите к ней с приветом моим на устах,

Пусть дождь животворный пошлет ей великий Аллах,

Расскажете после, – я так нетерпеньем томим, -

Взволнована будет ли этим приветом моим^[67]?

На глаза Утруджи навернулись нестерпимо горячие слезы. Как она ни крепилась, но эту пытку выдержать оказалась не в силах. И заплакала горько и безутешно.

– Ах, ах, милая наша, да что с тобой? − сразу бросились к ней подруги и дружно стали вытирать ей шелковыми платочками обильные слезы, покатившие ручьями по щекам девушки.

Одна только Салиха отчего-то сердито надувшись, безучастно молчала.

– Мм, мне п…п…онравились эти стихи, п…поэтому я…я…я и плачу. Ооччень ккрасивыые. Они з…запали ммне в душу.

Дочь Итаха ядовито усмехнулась. На ее лице в короткую долю секунды явственно показалась и исчезла холодная, злобная тень непонятной зависти.

– Да, и еще я позабыла сказать вам о самом главном. Этот глупенький Садж тенью следует за мной повсюду, куда бы я ни направилась. Не верите? Взгляните сами. Утруджа, покажи нам окно, из которого видна улица, − и изящным движением легонько оправив свое красивое, сшитое из дорогой парчи платье, Салиха сама подошла к окну и, распахнув его, высунула голову наружу.

– Я вижу его! Вот он! Тот, что ловко гарцует на аргамаке!

Юноша на черном коне действительно оказался Абуль Саджем. И если от гнева люди способны были бы самовозгораться, то от Утруджи в тот миг, когда она увидела Дивдада, осталась бы кучка горячего пепла.

Наконец гости разъехались по своим домам, и Утруджа смогла наконец-то дать полную волю слезам. Закия утешала ее как могла. Знай рабыня, что именно ее болтливость и явилась причиной этих горьких слез, то заплакала бы вместе с ней.

В те времена влюбленные не могли видеться друг с другом на виду у всех. Об этом было даже немыслимо подумать. Их связь совершалась, в основном, посредством тайных переписок и кратких свиданий, в укромных местах и подальше от посторонних глаз. Но очень часто влюбленным парам не оставалось ничего иного, как только тосковать и мечтать друг о друге. Девушек из богатых и знатных родов, дочерей купцов и крестьян уравнивало одно – ни одна из них не имела права выходить из дома без позволения их отцов или братьев. Но Утруджа была уверена, что ее подруга Салиха, несомненно, придумает тысячу удобных поводов и легко устроит свою встречу с Абуль Садж Дивдадом. Она уже не в первый раз проделывала эти вещички, а уж ради «ледяного принца», и говорить не о чем, – и горы свернет.

– Есть ли в этом мире девушка несчастнее меня? − спрашивала себя Утруджа, сидя у полуоткрытого окна в одной из своих комнат, и то злясь, то глотая в унылом одиночестве слезы.