Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Дочь Джемшида

 

 

Несмотря на засуху и несмотря на град, обрушившийся однажды ночью и безжалостно погубивший незрелый урожай, Джемшид все равно надеялся на лучшее и терпеливо уговаривал свою семью не падать духом. И вновь засеял поле пшеницей.

Село, где жил Джемшид, располагалось в небольшой долине, у склона снежных гор. От села до города Сарийа^[84] было два-три фарсаха пути. Там пребывали чиновники халифа. Каждый год присланные из города сборщики налогов безжалостно и старательно грабили народ нескончаемыми поборами. И не было от них спасения ни беднякам, ни богачам. Конечно же, и сборщикам налогов приходилось нелегко. Они должны были распределить урожай крестьян таким образом, чтобы его хватило не только для халифской казны, но и для своих управителей, и для себя лично.

В горячий августовский полдень старый Джемшид выполз из своей затхлой лачуги с треснутыми глиняными стенами, чтобы погреться на солнце. Ему было не так уж и много лет, но беспощадная болезнь, источив изнутри его внутренности, превратила этого человека из молодого, крепкого мужчины в дряхлого и немощного старца. Костлявая худоба его истощенного нуждой и недугами тела жалобно просвечивала сквозь прорехи ветхой рубахи. Каждый раз его старшая дочь Симин упорно штопала и ставила заплаты на эти дыры, хорошо зная, что не пройдет и дня, и появятся новые. Но, закончив латать их, она с таким радостным и довольным видом протягивала отцу его одеяние, что Джемшид невольно улыбался ей в ответ, и в эти мгновения тысячу раз проклятая им жизнь приобретала светлые оттенки.

Кроме четырнадцатилетней Симин у него было еще пятеро малых детей, ворчливая старуха-жена и скудное хозяйство, состоявшее из двух коз и каменистого участка земли. Каменистым оно считалось потому, что каждый год вместо урожая приносило, в основном, камни. Хижина Джамшида располагалась на самой окраине села. Жители ее занимались тем, что выращивали виноград, сеяли пшеницу, а также содержали скот. Джемшид вместе с женой и детьми работали на своем небольшом поле не покладая рук, чтобы взрастить урожай, но их усилия всегда заканчивались одним и тем же: почти все, что давала земля, доставалось чиновникам. Но и этого им было мало.

– Эй, гябр^[85]! Да покарает тебя великий Аллах! И если ты вздумал провести нас этой кучкой гнилого зерна, то ты глуп, как осел!

Джамшид с тоской и ненавистью в глазах посмотрел на трех приближавшихся к нему людей. Один из них уже с недовольным видом копошился в его мешках с пшеницей – скудным годовым урожаем. Чтобы вырастить этот урожай ему вместе с семьей пришлось работать днем и ночью, попеременно сменяя друг друга на поле, изнемогая от жары и от вечного чувства томительного голода.

– Да, и как ты посмел собрать урожай без нашего на то ведома? Кто теперь заплатит нам убытки, а? Будь я тысячу раз проклят, если ты не припрятал в надежном месте лучшую часть урожая!

– О Марван! Побойся Аллаха! Разве ты забыл, о несчастный, о четырех свидетелях? Ты не можешь клеветать на меня, если у тебя нет доказательств! – взмолился Джамшид, обратив свое изможденное лицо к одутловатому толстяку с плетью в руке.

С трудом приподнявшись с пенька, на котором он сидел, прислонившись к стене своего дома, Джамшид покачнулся от слабости. Сухой, изнемогающий кашель вновь вывернул наизнанку его больные легкие и заставил на несколько минут скрючиться от боли.

Толстый лопоухий Марван насмешливо прокричал прямо в ухо все еще надрывавшемуся от кашля Джамшиду:

– Вы посмотрите-ка на этого законоведа! Нет, уж точно конец света скоро наступит, раз бывший зимми смеет поучать меня, Марвана! Ну, ответь мне, о мудрейший, – где твоя свинцовая печатка^[86]? Я не вижу ее на твоей шее!

Его сотоварищи прыснули от смеха, всем своим видом подобрастно изображая, как сильно развеселил их бесподобный юмор Марвана.

И вдруг из хижины выскочила Симин. Она не должна была этого делать. Отец строго-настрого запретил ей и братьям покидать стены дома, когда приходили за урожаем ненасытные собиратели налогов. Девушка бросилась на колени перед Марваном и его слугами и протянула им трясущими руками злосчастную печатку.

– О господин! О господин, сжальтесь над моим отцом! Это я виновата во всем! Ночью его мучал кашель. Когда отец уснул, я сняла печатку с его шеи, чтобы она ему не мешала во время сна.

Сборщики налогов быстро переглянулись. По расплывшему от жира красному и потному лицу Марвана поползла странная ухмылка. Говорил ли он или молчал, но его большие и пухлые губы имели привычку все время двигаться, и то вытягивались трубочкой, то бессмысленно раскрывались, готовые затянуть весь мир в бездонную глотку своего хозяина.

Маленькими, мышиными глазами он окинул девушку с ног до головы похотливо-масленым взглядом.

– Рида, это та самая девчонка, о которой я тебе вчера рассказывал! – заикаясь от радости, зашептал один из мужчин, стоявших позади Марвана, своему сотоварищу, разморенному от жары плешивому юноше, стоявшего с тюрбаном в руках.

Тот в ответ лениво отмахнулся и, нехотя взглянув на дочь Джамшида, пожал плечами и процедил сквозь зубы, обращаясь к кому-то в пустоту:

– Лето в этом году слишком засушливое выдалось. Жаркое.

– Дочка, − бросая тревожные взгляды на Марвана и его приспешников, окликнул Симин ее отец, − сейчас же возвращайся в дом!

Марван недовольно цокнул языком и заорал:

– Эй, ханта^[87]! Ты уйдешь, когда я тебе позволю!

Симин вздрогнула и остановилась.

– Ты, Джамшид, обманщик, каких еще свет не видывал! Что ты мне обещал в прошлом году? А? А ну ка, Басам, напомни ему! – продолжал орать Марван.

Чернокожий Басам, долговязый и большеносый раб Марвана, выступил вперед и, весело сверкнув глазами, с готовностью затараторил:

– Он сказал, что расплатится с должками в следующем году и вернет нам все сполна.

– Вот именно! – гаркнул Марван – Но ты нас провел, мошенник этакий! Разве ты не знал, о несчастный, что запрещено собирать урожай без ведома налогособирателей? Ты обвиняешься в подлоге, в жульничестве, и в нарушении данного нам слова! И потому, мы заберем твою старшую дочь впридачу к этим жалким мешкам с трухлятиной. Когда расплатишься с долгами, тогда и получишь девчонку обратно.