HTM
Номер журнала «Новая Литература» за сентябрь 2024 г.

За гранью номера

Галина Мамыко. Как бы?

Обсудить

Роман в новеллах

Опубликовано редактором: публикуется в авторской редакции, 7.09.2023
Оглавление

27. Ожесточение
28. Страхи
29. Последняя осень

Страхи


 

 

 

– Ты не понимаешь, что без Зои пропадёшь? Где ты с твоим паршивым характером ещё найдёшь себе такую няньку?

Нина хотела сказать «такую дуру», но сдержалась. Она пришла к нему на разговор. Она не знала, что дядя с женой помирились, и намеревалась говорить с ним на тему их семейного разлада. Однако дома у него говорить было неудобно. Зоя захлопотала об угощении, расположились в зале, Нина отведала сырников со сметаной, сказала, вкусно, и попросила дядю её проводить.

Пока шли по городу, он молчал, на её сердитую речь не отвечал. Он был согласен с её словами, считал её возмущение правильным. Но что тут говорить…

– А знаешь. Ты опоздала, – сказал с улыбкой при расставании, они стояли перед знакомыми зелёными воротами на Старопроточной, слышны были голоса сестёр.

Жанна ругала сестру, она говорила быстро, громко, Алексей поморщился, услышав знакомые раздражённые интонации, от ругательств и проклятий ему хотелось поскорее уйти подальше. Как давно он не слышал всего этого, семейного, знакомого. А хорошо, что мы живём в другом городе, подумал он.

– Почему опоздала? Вы что, уже развелись?

– Мы помирились.

Сказав это, он заторопился домой.

– Ты не зайдёшь к нам? Так давно не был у нас.

– Мы к вам на днях придём, – сказал он.

– И Зоя придёт?

– И Зоя.

Слышно было, как Наташа что-то сказала умолкнувшей сестре, и та вновь стала ругаться.

– Знаешь, хочешь верь, хочешь не верь, а из-за тётки Жанны идут у всех нас беды. – сказала Нина. – Она прокляла каждого из нас. И твою Зою тоже, между прочим.

– Брось ты. С чего такие мысли нелепые.

– А мы с Юлией к ясновидящей ездили. Она знаменитая, в Заплечном живёт, там, где тепличный городок, может, слышал.

– И зачем вам это надо.

– Посмотри, сколько бед. Ни у кого счастья нет. Юлю муж бросил. Мой муж загулял, я его бросила. Юля бездетная. Мой сын погиб. У бабушки нашей жизнь не удалась. Мама моя терпит пока, хотя батя наш налево ходит. А твоя жена, Алёш, из болезней не вылезает. А эта её ужасная травма головы. Бедняжка.

– И что эта ваша ясновидящая?

– Сказала, что родственница близкая нас всех прокляла. И порчу навела на всех. А кому-то и на смерть сделала. Вот так.

Алексей поцеловал племянницу в лоб:

– Ладно. Не берите в голову.

Во дворе опять взвизгнула Жанна, заругалась.

Он быстро пошёл по залитой солнечным светом улице, тут же забыв о Жаннином визгливом голосе, о ясновидящей из Заплечного, ему было жалко сестёр, племянниц, а на душе было светло. Он был переполнен ожиданием хорошего.

На следующий день Зоя купила торт, девочки надели нарядные платья, пошли в гости.

У Наташи рак. Её лицо стало землистого цвета, вот так и у меня будет, серое, серое лицо, подумал он. Он взял Наташу за руку, ему было жалко сестру, жалко себя, всех людей, мы все смертны, думал он и как бы не верил своим мыслям.

Зоя отдала Нине торт, есть его не стали.

Пришла Юлия. После развода её мучала тоска, теперь ещё и болезнь матери. Юлия постояла рядом с кроватью матери, посмотрела на всех и снова ушла.

 

 

+

 

Наташа говорила себе, что всё обойдётся, ещё поживёт. Она выходила из дома, сидела на скамье в тени виноградных лоз, оплетших потемневшие от старости деревянные решётчатые покрытия над входом в дом. У газовой плиты больше не стояла. Дочери над сковородой разбивали домашние яйца, кидали в шипящее с репчатым луком масло нарезываемые прямо над огнём ломти свежих помидоров, сидели за столом и с двух сковород ели. Наташа смотрела на дочерей. Жарить, мыть, стирать, ей больше не было дела до всего этого, ей уже ничего не нужно. Она слушала, как поют птицы, и молчала.

Когда слегла, то дочери ухаживали за ней. Она просила читать ей псалтирь. Долго искали, нашли Библию на чердаке, в хламе, в пыли. Она ничего не говорила всем им, тем, кто был рядом сейчас, в эти самые последние дни её жизни, про свои мысли, зачем говорить о том, что ведомо ей одной. Ей было что-то ведомо, так ей казалось. Она как бы пыталась понять то, чего не понимала, а может, забыла, знала, и вот, забыла, и теперь хотела вспомнить, понять что-то, но что, что... Приходил муж, сидел рядом, и тоже молчал. Смотрел под ноги. А когда поднимал глаза, чтобы взглянуть на неё, то она ему кивала. Ему казалось, только сейчас он понял, что без неё не сможет жить, и что ведь он её любит. Раньше он не думал о том, любит или не любит её. Просто они жили вместе, и он не хотел жить без неё. Он много раз изменял ей. Она знала об этом. Ей говорили, что муж ей изменяет. Она не отвечала этим людям, зачем радовать кого-то своим горем. В ней закипала злоба на мужа, она брала нож и кидала в стену, нож падал со стуком, она снова кидала, и плакала, подвывая.

Были дни, когда из-за его измен она устраивала ему сцены, грозила разводом, или не отпускала его одного в командировки, и тогда он брал её с собой. Но потом поняла, всё это она делает напрасно. И впредь, когда муж возвращался из долгой поездки, она ничего не говорила ему про свои подозрения, молчала про чужие разговоры о его изменах. Она смотрела ему в глаза, улыбалась, она видела, он рад ей, и не скрывала от него и своей радости от встречи с ним, и они проводили счастливые ночи. Эти ночи сближали их, он забывал о тех не особо нужных ему женщинах, с которыми коротал время в разлуках с женой. Она забывала о своём гневе. Он говорил ей, поедем вместе, ты рядом, я за рулём, мне тебя не хватает. Она соглашалась, и в следующую командировку он брал её с собой, уже без всякого принуждения с её стороны. Он был рад, что она рядом.

– Мы ведь любили друг друга, – сказала она ему.

Но открыв глаза, увидела, что Бориса тут нет. Алексей смотрел на неё.

– Я думала, Борис здесь, – сказала она.

Алексей улыбнулся ей. Он хочет скрыть свои переживания, подумала она.

– У меня всё будет нормально, – сказала она.

Он посмотрел на неё, он не знал, что сказать.

Ей хотелось его подбодрить. Он боится смерти, подумала она и сказала:

– Я не боюсь смерти.

Она не ждала от него ответа, ей хотелось сказать то, что её мучило.

– Я боюсь другого, меня это мучает, – сказала она.

Она замолчала и стала думать о том, что лишь теперь стала что-то понимать. И это «что-то» самое важное, и об этом она забыла, она всю жизнь не вспоминала о том, что теперь ей казалось самым важным.

Она вздохнула тяжело, громко. Живот был большой, раздутый, ей казалось, живот не её, а будто кого-то другого, чужого, и этот чужой мешает ей дышать.

– Я поняла всё, – сказала она после того, как отдышалась.

– Что ты поняла?

– А то.

– Скажи.

– Тебе хочется знать?

– Да.

– Поняла, что жила не так.

– Как «не так»?

– Не знаю. Но не так. А потому и думаю, вдруг попаду не туда, куда надо.

– А куда надо?

– А как ты думаешь, куда надо попасть после смерти?

– Н-ну…

Он подумал про гроб и вздохнул.

– Уж, конечно, не о гробе речь, – она посмотрела на него.

– И что теперь?

– А то.

За окном было много зелени, света, слышалось пение птиц, кудахтанье кур.

– Умирать не хочется, – посмотрела на брата. – Ты вот что. Сделай, как маме нашей сделали. Сходи в церковь, туда, на гору, знаешь, где. Приведи батюшку.

– Это так важно?

– Конечно.

– Что это тебе даст?

– То и даст.

– Почему не хочешь сказать?

– Поймёшь, когда самого припечёт.

– Да я что-то не хочу.

– Понять не хочешь?

– Не хочу, чтобы припекло.

– Вот потому и священник нужен. Ты уж постарайся.

 

 

+

 

Когда подошло время прощаться и целовать покойницу, он, ощутив губами её холодный лоб, стал плакать. Недавно разговаривала, была надежда на что-то, а вот сегодня в гробу, он отирал своё лицо платком и не мог перестать плакать. Кто следующий, подумал он и поглядел на Бориса. Тот стоял рядом с Зоей, опустив голову. Множество могил с крестами и много зелёных деревьев, вот и вся жизнь, Алексей глубоко вздохнул, и от этого глубокого глотка свежего воздуха ему как будто стало лучше.

В последующие дни ходили к Борису. Тот обычно сидел во дворе, под виноградом, смотрел на грязную, давно не мытую, собачью миску под ногами.

Умер Борис очень скоро. От тоски, говорили соседи. И правда, думал Алексей, почему он умер, ведь ничем не болел. А так вот, взял и умер. Алексей подумал, случись подобное с ним, он тоже не выдержал бы разлуки с Зоей.

Обнаружили мёртвого Бориса пассажиры трамвая.

Кататься на трамвае стало его единственным утешением, он забывался, смотрел в окно, и старался ни о чём не думать.

Он сидел на заднем сиденье, прислонившись к окну. «Не дышит», – согласился подошедший водитель.

Алексея мучали страхи. Страхи за своё здоровье. Страхи потерять семью. Но самый большой – это страх смерти. Он представлял себя в гробу, он видел темноту, которая поглотит его тело, думал о том, что когда это случится, то начнётся вечное ничто, мысль о вечном ничто приводила в ужас. Он думал, как жить, если знание о смерти не позволяет жить так, чтобы быть счастливым, тогда он думал о семье, Зое, и ему становилось как бы легче.

После смерти старшей сестры страхи усилились. Это наследственное, думал он, я тоже умру от рака. Он искал книги о лечении рака, конспектировал, искал другие книги, ходил по книжным магазинам, букинистическим лавкам, библиотекам. Зоя ему говорила о хорошем, и он верил, да, хорошего вокруг больше, не стоит думать о плохом. Необязательно умирать именно от рака, можно от чего-то другого, думал он, и его смешили такие мысли, и одновременно ужас как будто сковывал. Конечно, «от другого» тоже умирать не хотелось. Он хотел жить. Но как жить, если рано или поздно всё закончится смертью. А если рано? Рядом Зоя, её ласковый голос, добрые глаза, любящее сердце, она как бы убаюкивала его своей близостью, и он как бы забывал о том, что есть смерть, и что эта смерть настигнет его, он как бы переставал знать об этом.

На следующее лето хоронили Жанну. Стояла на проезжей части дороги, сбила машина, объяснили в милиции.

Ужасная смерть, сказали в голос, не сговариваясь, стоя над свежим могильным холмом с деревянным крестом. Помедлив, пошли на автобусную остановку. Идти было далеко, шли по мягкой земле, через поле, смотрели по сторонам на горы венков, щурились на солнце, молчали. Оба думали о том, что никому не было дела до погибшей Жанны, они вдвоём занимались организацией похорон. Никто не захотел попрощаться с усопшей. Кочергины тоже отказались. Зина, узнав, что никого не будет на кладбище, сказала что-то язвительное в адрес покойницы.

– А как мы с тобой умрём, ты думала над этим, сказал Алексей.

Зоя молча пожала ему руку. Он взглянул на неё, и снова подумал, что не хотел бы остаться один, без неё.

– Знаешь, а я не хочу умереть позже, чем ты, – сказал он.

– Значит, так и будет.

– Так и будет, – повторил он, и они надолго замолчали.

В автобусе он уснул, опустив голову ей на плечо. На конечной остановке она погладила его по щеке, и он очнулся. В автобусе никого, кроме них, не было. Молодой водитель, напевая, с весёлым лицом протирал стекло, взглянув на них, сказал вслед что-то приветливое.

Вернувшись домой, наелись Зоиного, приготовленного накануне, разогретого борща с говядиной и домашней густой сметаной, а затем, почти сытые, поели ещё и горячих пельменей, обильно залитых сметаной, также оставшихся со вчерашнего обеда. Потом он уснул, уткнувшись в плечо Зои. До сумерек крепко спали. К вечеру зной уменьшился, были слышны через открытые окна детский смех и беготня детворы.

Рано утром он уехал в гаражный городок, на окраину быстро застраиваемой многоэтажками новой части города. Он любил возиться со своей «Ладой». В гараже он проводил большую часть времени в те дни длинного отпуска, когда в промежутках между поездками на море жили в городе. Отремонтировал крышу, обустроил подвал со стеллажами, заполнив их коробками с дорогими его сердцу рыболовными, охотничьими и многими иными бесценными, по его мнению, накоплениями, которые он кропотливо закупал в больших количествах на тайные денежные средства. О его второй стороне жизни с секретными сокровищами жена не знала. Утаивая от неё часть зарплаты, он чувствовал себя человеком, который может жить так, как хочет лично он, и никто другой им не распоряжается. Он ничего не мог поделать с собой, хотя что-то в душе его беспокоило и указывало на нечто особое, тягостное, но он как бы не знал об этом.

Когда в его жизни случались неприятности, болезни, ссоры с женой, или эта череда похорон близких людей, он в такие дни больше, чем обычно, снова думал о смерти, и снова о том, что непонятно, зачем жить, зачем радоваться всему вокруг, если наступит день и он тоже умрёт. Он уединялся в гараже, открывал коробки со своими богатствами, и как будто успокаивался. Груды новых упаковок с блёснами, леской, рыболовными крючками, спиннинги, удочки, сачки, коробки с патронами, свистки для охоты на уток, весы для взвешивания пороха, запасные части для машины, упаковки с гвоздями, шурупами, молотки, пилы, топоры, лопаты, вёдра, всё новенькое, блестящее, отличного качества, добротное, надёжное, он наслаждался этим множеством чудных для него вещиц, и ему казалось, что счастье в жизни есть. Он имел обыкновение покупать эти, как ему казалось, необходимые для счастья, предметы непременно в больших количествах, и его гараж напоминал магазин.

Как-то Зоя, во время уборки, вытащила с антресолей вместе с грудой мужниного охотничьего снаряжения забытый им там набитый бумагами пакет, перевязанный верёвкой. Она не обратила бы на него внимания, зная, сколько у Алексея накоплено, как она говорила, барахла. Но пакет зацепился за сложенные там же стальные рейки, и из распоротого бока вылезли стопки бумажек. Это были квитанции, чеки, паспорта на дорогостоящие покупки, о которых она не знала. Свидетельства того, что муж много лет её обманывал. Там же она обнаружила его старые документы, в которых увидела такие огромные цифры его партийных взносов в период жизни на Севере, что ей стало понятно – о реальном размере зарплаты мужа она и не догадывалась.

Она оставила уборку, в фартуке ушла в спальню и долго перелистывала найденные бумаги.

Вечером произошёл разговор. Он не отпирался, молчал, а потом с красным лицом ушёл из дома дышать свежим воздухом. Ноги привели в церковь, он смотрел на иконы и думал о том, как всё, однако, стыдно и неловко. Голос рядом сказал, храм закрывают. Он бродил по городу, смотрел на людей, на редкие машины, ему хотелось домашнего мира и никаких ссор.

Ему было жаль, что жена его разоблачила, он досадовал, что забыл отвезти бумаги в гараж, и таким глупым образом попал впросак. Поскорее бы всё забылось. Исправить то, что было одной из важных составных его жизни, ему представлялось делом немыслимым.

Зоя была потрясена, ей казалось, она никогда не оправится от такого разочарования. Она много дней с ним не разговаривала. Он с виноватым видом приходил на кухню, где она, как обычно, его кормила вкусно и сытно, но при этом молчала. Он ходил потерянным, его не тянуло ни в гараж, ни к друзьям, никуда. Долгими днями он был дома, занимался мелкими ремонтами, домашними делами, и всё время ждал, что она заговорит с ним так, как раньше.

Помирились они незаметно, тихо, слово за слово... Он чувствовал, как что-то тяжёлое ушло с его души, ему снова хотелось жить, возиться в гараже, ездить на рыбалку. Зоя оттаяла и снова, как и в молодости, видела в Алексее ребёнка, которого ей всегда было жалко. Когда он болел, когда он радовался, любовался солнечным закатом на море, пел за рулём, играл с дочерями в бадминтон на стадионе, выбирал подарки ко дню рождения, выбивал ковры во дворе... Он не говорил ей никогда особых слов любви, но она чувствовала его настроение, желания, и всё в нём говорило ей, он её любит.

Он же не мог сказать даже самому себе, любит он или привык к ней, но вот эта ссора, когда не он, а она, Зоя, перестала с ним разговаривать, когда не его капризы, а её боль оказалась вдруг так близко к его сердцу, что он как бы очнулся. Он будто впервые желал сказать самому себе, да, он её любит, да, он не может без неё. Он увидел, как сильно зависит от всего, что с ней связано, он как бы понял, там, где есть любовь, не существует не только внешней, но и внутренней независимости, к которым он так всегда стремился, и это открытие его не огорчило. Но он ничего этого не знал в себе, а разве что догадывался.

Вскоре случилось опять нечто подобное. Это произошло, как и в первом случае, в тот же период, когда они вышли на пенсию и окончательно вернулись в свой южный край. Дочери с семьями жили в других городах. Страна стала разваливаться. Пресса получила возможность рассказывать о тайнах партийной элиты. Каждый день Алексей узнавал из новостей что-то новое, что-то такое, что как будто подрывало в нём его прежнюю уверенность в тех общественных и общечеловеческих идеалах, на которых он как бы выстраивал свою жизнь, которые вдохновляли его. Он чувствовал себя оскорблённым, в конце концов настолько разочаровался, что отнёс в райком свой партийный билет. Его поступку там не удивились.

Он будто метался, и всё на что-то надеялся, и хватался за надежду, которая им овладела, это была мечта заново разбогатеть. В новой стране, в которой они отныне вдруг оказались, они превратились из обеспеченных людей – в нищих. Ему было не по себе. Отрезаны от прежней большой страны, и теперь живут там, где северной надбавки к пенсиям не будет, где старые деньги превратились в новые деньги, потом снова в новые, и это были деньги пустые, они просто были бумажками, на них мало что можно было купить, а чтобы купить, этих бумажек требовалось слишком много. Он думал о том, что не будет ни прежней жизни, ни прежних нормальных денег. И получалось, зря столько лет гробили здоровье в Заполярье, а в итоге нет той большой пенсии, ради которой сидели там. Он теперь часто повторял эти слова в разговорах с Зоей. Мы гробили здоровье напрасно, говорил он, и смотрел в пол. Ничего не зря, говорила ему Зоя, она хотела его успокоить. Мы выплатили кооператив, говорила она. Мы его выплатили уже очень давно, и могли давно уехать оттуда, говорил он. Она снова его убеждала в чём-то, пыталась утешить, а он в душе горевал и был не согласен ни с Зоей, ни с самим собой.

Он решился втайне от неё накупить ценных бумаг от тех народившихся акционерных обществ, которые Зоя называла жульём, и потратил большую часть имевшихся у них сбережений.

Вскоре Зоя обнаружила в секретере эти его ценные бумаги. Это и был тот самый день, который напомнил ей о другом, самом первом, открытии его лжи, когда она узнала, что он всю жизнь, пока находились в Заполярье, утаивал от неё каждый месяц больше половины зарплаты. На этот раз она ничего не взяла к сердцу, она даже удивилась своему отрешённому состоянию. Она отдала ему найденные ею в секретере ценные бумаги и сказала спокойным голосом, что ничего не получится, всё лопнет, как пузырь. Ты всё пустил на ветер, ты ничего взамен не получишь. Он что-то пытался объяснять ей, его лицо стало красным от волнения, он чувствовал себя неловко и думал в страхе, а вдруг она права. Она понимала, он живёт надеждами на возвращение прежней обеспеченной жизни, которую потеряли с развалом страны. Ей было его жалко. Она достала тонометр и померила ему давление.

 

 

 


Оглавление

27. Ожесточение
28. Страхи
29. Последняя осень
722 читателя получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.09 на 05.11.2024, 11:08 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com (соцсеть Facebook запрещена в России, принадлежит корпорации Meta, признанной в РФ экстремистской организацией) Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com (в РФ доступ к ресурсу twitter.com ограничен на основании требования Генпрокуратуры от 24.02.2022) Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


50 000 ₽ за статью о стихах



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Герман Греф — биография председателя правления Сбербанка

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

13.10.2024
Примите мой поклон и огромаднейшую, сердечную Благодарность за труд Ваш, за Ваше Дивное творение журнала «Новая Литература». И пусть всегда освещает Ваш путь Божественная энергия Сотворения.
Юлия Цветкова

01.10.2024
Журнал НЛ отличается фундаментальным подходом к Слову.
Екатерина Сердюкова

28.09.2024
Всё у вас замечательно. Думаю, многим бы польстило появление на страницах НОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Александр Жиляков



Номер журнала «Новая Литература» за сентябрь 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
© 2001—2024 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+
📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000
Согласие на обработку персональных данных
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!