Академик Зализняк о квазилингвистике и Новой истории

На чтение потребуется два часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

 

Надо отметить, что некоторые вопросы заимствований в языках оспариваются моими читателями порой более аргументированно и, по-своему, не менее убедительно, чем это делает в своих лекциях Андрей Зализняк. Сам я объясняю это тем обстоятельством, что уважаемому академику, в отличие от простых смертных, нет необходимости доказывать собственные тезисы. Академик не может заблуждаться в силу уже своего непререкаемого авторитета. И если такой учёный не приводит достаточных аргументов здесь и сейчас, перед аудиторией, это не значит, что их не существует в его научном багаже. Так принято думать.

 

Мои критики люди простые. Весь свой багаж они показывают здесь и сейчас, ничего не откладывая в долгий ящик. Мало того, привычным и нетрудоёмким комментариям на форуме они предпочитают написание собственных статей.^[74] Наиболее ответственно к такой критике подошла, кажется, Олеся Брютова, автор нашего журнала.^[75]

 

Некоторые её замечания мы сейчас и разберём.

Олеся пишет, например: «Никакие примеры заимствований в языках не являются свидетельством в пользу старшинства одного из них. Поэтому, словарный разбор Избушкина не может быть свидетельством того, что русский язык появился и развился раньше основных европейских языков».

 

Примерно тот же мотив звучит и в другой её реплике: ««Схожесть звучания слов со схожей семантикой из разных языков индоевропейской языковой семьи, – вообще не является, с точки зрения логики, доказательством того, что «русский язык старше европейского».^[76]

 

Наш ответ следующий. Вопрос о старшинстве языка (языков) не имел бы никакого смысла, если бы за ним не стояли другие, более важные вопросы: геополитические, экономические, территориальные, исторические и т. д. Казалось бы, кому какое дело, когда и как появился тот или иной язык? Всё это ведь было в прошлом и никого не должно волновать.

 

Но не будем забывать, что язык и прошлое его народа-носителя, так или иначе, но тесно увязаны.^[77] Если, конечно, за конкретным языком действительно стоит реальный, а не выдуманный исторический народ (этнос), а за народом, соответственно ‒ исторический язык. Мы ведь говорим не о дремучем племени Мумбаюмба; речь идёт о таких почитаемых историками народах, как древние римляне, древние греки, древние египтяне, древние латиняне, древние германцы, древние англичане, древние шумеры... Нельзя просто так жертвовать одним в ущерб другому. Где народ, там и язык. А где язык, там должен быть и его народ-носитель.

 

 

Рис. 7. Обоснования Новой истории, над которыми смеются «учёные от власти», но которым ничего не могут противопоставить

 

Дело в том, что обнаруженные Анатолием Фоменко языковые заимствования носят далеко не отрывочный или случайный характер. Олеся по-своему права – сами по себе примеры заимствований, в отрыве от истории, политики, географии... ровным счётом ни о чём нам не расскажут. Разве лишь то, что кто-то у кого-то и вправду позаимствовал слова. Но для этого не обязательно быть лингвистом. Ранее мы уже приводили немало иностранных слов, которые даже на самый беглый взгляд обнаруживают свое явное родство с русско-славянским словарём. И уже не очень-то верится заверениям языковедов, что таких слов будто бы невероятно мало, а их практически полное совпадение – простая игра случая.

 

Напомним в связи с этим ещё раз, что количество и «качество» найденных на сегодня параллелей в русско-иностранных парах – весьма велико. Мы постараемся, по мере продвижения, освящать их и в дальнейшем. А чтобы у критиков не сложилось неверного представления, что будто бы новохронологи одними лишь лингвистическими примерами заимствований слов пытаются опровергать традиционную историографию, вспомним, какие именно основания этому предшествовали.

 

Прежде чем браться собственно за лингвистику, академик Фоменко и его творческий коллектив исследовали самую что ни на есть материальную часть исторической науки – хронологию, которая до того момента в гуманитарной историографии играла прикладную, второстепенную роль. Другими словами, хронология была некой вспомогательной дисциплиной внутри истории. К моменту становления на ноги описательной историографии (сер.19 в.), её значение и вовсе было ущемлено до роли назначенного статиста. А поскольку все основополагающие датировки всемирной истории были распределены ещё в период 17-18 веков, дальнейшая роль хронологии носила уже сугубо подчинённый характер, а результаты новых изысканий «зависели» уже только от мнения начальника-археолога, влиятельного политика или представителя научного направления, которые всегда придерживались указаний старой школы.^[78]

 

Новохронологи переломили эту негативную тенденцию. Разработанными математико-астрономическими расчётами и статистическими выкладками они показали, что в основе исторической науки должна стоять, в первую очередь, именно историческая хронология.^[79] Остальные составляющие этой науки: описательное, патриотическое, эмоционально-эпическое… – должны быть подчинены хронологии, и только когда временны́е ре́перы (датировки) получают свое правильное освещение, можно говорить об истории как о подлинной науке.^[80] Что это значит?

 

Хронос – время. Хронология – шкала временно́го поступательного развития событий (прошлого). Если эта шкала каким-то образом сбита, нарушена, пусть даже без участия чьей-то злой воли, то и сами исторические события уже теряют всякую ценность. Порча в хронологии рождает самые невероятные чудовища.

 

Например, историки уверяют нас, будто бы древние хетты ещё до новой эры владели искусством изготовления стали. Не обычного железа, а именно стали. Как и каким способом они это делали, историки квалифицированно объяснить не могут, в общем-то, понимая, что во 2-м тысячелетии до Р. Х. никакой литой рукотворной стали не могло быть по определению. Хорошо, если в бригаде исследователей (историков, археологов) затесался человек, разбирающийся в промышленном производстве, сталевар или кузнец. Все бы только посмеялись над хеттами-сталеварами, выпили по стакану бодрящего чая и передали бы эту весёлую тему Михаилу Задорнову.^[81] Но историю пишут не технари, а гуманитарии, и им нюхать пороху, как говорится, недосуг.^[82]

 

На самом деле, такие же проблемы проявляются далеко не только в отношении хеттов. Те же египетские пирамиды, дворцы с храмами, акрополи Европы и Азии, регулярно выкапываемые из недр «древние» артефакты, оказывающиеся «древними» лишь на бумаге, но не в реальности... По большому счёту, ни один мало-мальски якобы древний исторический объект не датирован верно. Грубые фальсификации в хронологии наблюдаются в реконструкции событий вплоть 14-15 века, а в некоторых случаях даже до 16-18 вв. Везде мы наблюдаем грубые несоответствия или искажения.

 

Но нельзя надеяться исправить историю инструментарием самой же истории. Одна ложь порождает другую. Ведь обнаруженную очередную находку историки попросту «пристёгивают» к уже найденным и датированным ранее «древностям». Принцип этот в исторической науке называется методом аналога или прецедента. В сложении с предвзятым, пренебрежительным отношением к самой хронологии он приводит к невероятным искажениям в истории, в событиях прошлого, в котором жили и умирали наши предки. Ничего подлинно достоверного от таких «научных» подходов ожидать не приходится. Как же это происходит на деле?

 

 

Рис. 8. Не важно, где раскопана находка, важно решить – на кого она похожа?

 

Когда, например, археологи достают что-то из земли, то они сравнивают эту находку с другими находками, раскопанными ранее. Если между ними обнаруживается сходство, то новый артефакт «на автомате» получает нужную для историков датировку. Таким образом, новые артефакты не могут датироваться учёными независимо, и получают ту прописку, в которой уже были прописаны их предыдущие сородичи. Возникает порочный круг. При этом разбираться в тонкостях никто не хочет. Тем более, пытаться что-то доказывать или опровергать. Археологам, как и историкам, важен результат и личный успех, но отнюдь не дотошное выяснение причин и следствий. Пока какой-то умник будет доказывать свою правду, другой за его спиной, более сговорчивый и беспринципный, успеет получить для себя и повышение в должности, и признание в научном сообществе. Лозунг ‒ «Жить, как все, жить лучше всех и никогда не высовываться» ‒ никто не отменял.

 

Как мы видим, сравнительная лингвистика по Анатолию Фоменко появилась не на пустом месте. Предшествовали ей глубокие и кропотливые математико-статистические, астрономические и др. исследования, что говорится, самоих глубин традиционной историографии. Об этом уже много и подробно написано и рассказано на доступных ресурсах. Стоит отбросить лень и брезгливость к чужим успехам ради знакомства с результатами столь любопытных исследований.^[83]

 

 

Рис. 9. Историки, а за ними и лингвисты, не хотят признавать, что «древний» санскрит появился недавно, что он впитал в себя язык Великой Моголии (Руси), которую считал своей второй родиной, родиной белых Богов.

 

 

Что можно добавить на возражение Олеси? Для историков и лингвистов, занимающихся сравнительных языкознанием, не существует проблемы датировок языков. Они заведомо знают, что и когда происходило. Языковое старшинство, не задумываясь, присуждается, в первую очередь, наиболее древним культурам, скажем, тем же грекам или латинянам. За ними идут уже более молодые, строго по ранжиру.

 

Приведём список опорных языков в том их хронологическом порядке, как их датируют языковеды, согласно сложившемуся в науке понятию старшинства культур, согласно частоты ссылок:

а) Санскрит, древнеиндийский (редко);

б) Древнегреческий, греческий (часто);

в) Древнелатинский, латинский (очень часто);

г) Французский, английский, немецкий, испанский, португальский (часто);

д) Арабский, турецкий, шотландский, финский, шведский, иврит (редко);^[84]

е) Древнерусский, старославянский, церковнославянский, славянские языки и диалекты Восточной Европы (болг., венг., польс., и т. д.), великорусский (практически никогда).^[85]

 

В этом комментарии в основном мы уже ответили и на следующий тезис Олеси: «Заимствования возможны в любых направлениях, например, старый язык может брать какие-то слова или понятия из более молодого…» и т. д. Добавим к сказанному, что заимствования, невзирая на исторический возраст языка, не только «возможны в обоих направлениях». Опять-таки, в отрыве от истории, исторической географии подобное заявление звучит однобоко и безосновательно. Речь должна вестись не о простой возможности или невозможности брать у кого-то слова, а о некой исторически доказанной базе, свидетельства которой «обязаны» подтверждать не только факт «старшинства культур», но и, как результат, ‒ давать известное экспертное заключение о существовании «отдельных» заимствований. В нашем случае речь может идти только о глобальном заимствовании, вылившемся в создание «некоего нового языка из некоего ранее существовавшего».^[86]

 

Таким образом, без опоры на подлинные исторические события нельзя с уверенностью утверждать, что какие-то заимствования происходили непременно в том или ином направлении. Скажем, та же русск.-англ. пара ЛАДА ‒ ЛЕДИ без обращения в подлинную историю существования и взаимодействия соответствующих народов не даст точного ответа, кто у кого заимствовал.^[87]

 

Олеся замечает: «Понятие «европейский язык» изобретено самим автором, – без пояснения смысла, вкладываемого им в этот термин... ввиду того, что Европа не говорит, – по крайней мере, пока, равно как и в прошлом, – на некоем едином языке».

 

Наш комментарий: Европа не говорит сегодня на некоем едином языке, хотя пыталась это сделать и, кажется, не один даже раз.^[88]

 

До конца 16 века Европа говорила и писала на одном едином языке. В Ветхом Завете эта эпоха отразилась под названием «Древний Вавилон», легендарный город-государство, в котором народы мира знали только один язык. Само же разрушение знаменитой Вавилонской Башни – это образное отражение в Писаниях исторического факта, который мы сегодня знаем, как Раскол и падение старой русской царской династии Рюриковичей, с последующим восхождение на престол оппозиционных Романовых.^[89]

 

Все эти эпохальные события на Руси, как мы уже отмечали ранее, сопровождались болезненным отделением когда-то вассальных окраин (в Европе, Азии, Америке, Африке) от старой Московии, появлением новых государственных образований практически по всей планете с появлением новых же, независимых от метрополии, национальных языков. А поскольку в первое время взять новых слов европейцам было неоткуда, они нашли гениальный выход – позаимствовать термины из хорошо знакомого им и «родного» русского языка, «слегка» переделав словарь на свой местный «национальный» лад. Получилось довольно забавно. У одного «самостийного» народа произношение стало как бы беззубое (англичане), у другого, соседнего, ‒ не только буквы стали читаться «шиворот на выворот», но и получили свое национальное «носовое» звучание (французы) с большим количеством немых букв, диграфов и триграфов.^[90] А кто-то и вовсе «решил» сохранить грубую озвучку турецких завоевателей с их бьющими по ушам К-Х=K-h (немцы), или к уже существующим гласным и согласным фонемам добавил (для «отвода глаз») такие же гласные и согласные, получив что-то вроде «saappaat» (финны) и т. д.^[91]

 

Отсюда и случились все эти «несуразные» параллели в европейских языках, которые академику Зализняку надо как-то опровергать или передоказывать.^[92]

 

Распадение единого языка на множество европейских произошло относительно недавно. Объединяет все эти новоязы следующие признаки:

 

а) Происхождение. Европейские языки начали «появляться» примерно в одно и то же время – с 17 века. Что не трудно проследить даже по сведениям традиционной историографии.

 

б) Общий алфавит. Все языки, как под копирку, были основаны на мифическом латинском алфавите (26 букв), по сути, выдуманного, никогда не существовавшего этноса латинян.

 

в) Надуманное отличие. Несмотря на географическую близость, тесную, якобы древнюю притёртость народов Европы между собой, все они, как по команде, сначала берут для своих языков непременно латинский алфавит, но при этом сразу же деформируют собственные языки до неузнаваемости правилами правописания и произношения. Если даже классическая латынь читается практически так же, как пишется, то зачем надо было современные, более молодые языки так усложнять? Показные, с нарочитой запутанностью, признаки в западноевропейских языках, очевидны.^[93]

 

Примечание. История умалчивает о каких-либо декларациях, которые могли быть приняты европейскими государствами в далёком прошлом, которые бы поведали нам о решении западноевропейских стран принять единый для всех латинский алфавит. Да и простым европейцам теперь эту дату вспомнить не удастся. Молчат об этом и античные авторы.^[94]

 

Вывод напрашивается сам собой. Поскольку ни одна из стран в прошлом, по крайней мере, до 16-17 века н. э., не могла быть настолько организованной и самостоятельной, чтобы иметь единый для разрозненных своих племён язык, внезапное появление в истории Европы языков с одинаковым латинским алфавитом можно объяснить только одним обстоятельством: все указанные языки были образованы единовременно, вероятно, по решению из единого идеологического центра.^[95]

 

Всё вышесказанное свидетельствует ‒ большинство западноевропейских языков содержит в себе очевидные признаки некоего единого языка: общий, как под копирку, латинский алфавит; единовременное их зарождение из некоего общего предка.^[96]

 

Возникает следующая мысль. Почему страны Европы, если они действительно были развитые и просвещенные, так и не воспользовались своими исконными преимуществами, и не узаконили, например, свои языки ещё до 17 века? Почему всем им пришлось, как по команде, делать это непременно в 17-19 веках? И это, не говоря уже о формировании и самоопределении собственно самих европейских государств! И почему все, так сказать, исторически «независимые» европейские страны, фактически стали объявлять свою государственность только в 17-19 веках? Где они было до того?^[97]

 

г) Новая история (НХ) убедительно доказывает факт доморощенности указанных языков не столько глубоким анализом происхождения и заимствования слов, но, в первую очередь, всевозможными историческими, в том числе, новейшими для самих историков, методами. Среди них: математическая статистика, астрономические вычисления, сравнительная археология, летописная текстология и т. д. Методы, применяемые новохронологами в реконструкции исторической хронологии, не только не уступают по качеству и добросовестности таковым в официальной историографии, но и значительно превосходят её.^[98]

Примечание. Обобщая тезис, можно сказать и так: все европейские языки вышли когда-то из одного, общего для них языка-предка. В полном согласии с библейским рассказом о разделения народов и наречий, Европа отделилась от Метрополии и ушла в свободное плавание. Началось это отделение, сначала ещё робкое, во второй половине 16 века (Опричнина), и завершилось к середине 17-го – концу 18-го века.^[99]

 

д) Наличие большого пласта славянских заимствований. Этот очевидный факт уже невозможно опровергнуть профессиональным лингвистам. Авторитет академика Зализняка как-то способен противостоять новым знаниям, но время берёт своё. Например, отсылка к той же классической латыни, как к более древнему языку, не выдерживает серьёзной критики. Попутно выясняется любопытная картина: историки считают, что древние тексты писались на известных им «античных» языках ‒ древнееврейском, древнегреческом, античной латыни. На самом же деле все они, или часть из них, могли быть всего лишь литературными или церковными официальными языками, развившимися в 14-16 вв., а в 17-18 веках представленными западноевропейскими гуманистами, как «древние».

 

Примечание. То же египетское иероглифическое письмо вместе с христианским вероучением, начиная с 12 в., распространилось по всей Евразии, дошло до Китая. А современные китайские иероглифы могут быть видоизменением первоначальных египетских. На связь между египетскими и китайскими иероглифами указывал и Николай Морозов. Как это понимать?

 

Новая История однозначно свидетельствует ‒ древней (античной) европейской культуры не существовало. Все так называемые античные народы, начиная с древних античных италийцев (древний Рим), включая Великий Китай, и ‒ до Великой племенной Германской империи – плод воображения фальсификаторов.^[100]

 

е) Отсутствие связей с прошлым. Современные западноевропейские языки, в отличие, скажем, от русского, не прослеживают в своём развитии связи с так называемыми древними предками, например, с древнегреческим, древнелатинским, древнеанглийским, древнефранцузским и т. д. Связь эта обрывается, по заверениям самих же лингвистов, в 17-19 веках.

 

ж) Смыслы иностранных слов не несут внутреннего содержания. Проследить значения слов в иностранных языках до 17 века, в отличие от русского, оказывается почти невозможным. Однако если попытаться поискать такие значения в русском, всё становится на свои места. Например, что для британца, кроме голого перевода, может обозначать англ. SIEVE? А что значит финс. SIHTI для современного финна? Может быть, неаполитанец или житель Палермо способен вспомнить этимологию своего итальянского SETACCIO? Или потомок Кастилии знает, откуда есть-пошло слово SEDAZO в его родном испанском языке?

 

Нет. Копнуть глубже 17 века (и это – в лучшем случае!) никто из них сегодня не сможет. Но когда это «интернациональное» слово, которое мы привели выше, появилось в указанных иностранных языках, оно несло в себе только один смысл – СИТО. То самое крестьянское сито, которым издревле пользовались на Руси, через которое СЕЯЛИ или процеживали ягодный кисель, сыпучий продукт и т. д.

 

В старорусском было такое слово РАГОЗА, перешедшее потом через псковскую землю далее, на север Руси. В современном значении РОГОЗА – это свара, ссора, брань (Словарь, В. Даль). От него пошло русс. РАЖ (вошёл в РАЖ, сильное возбуждение, неистовство…), КУРАЖ (толковый словарь Ожегова) и т. д.

У него оказалось, по меньшей мере, несколько близких родственников в европейских языках:

Нем. RAGE ‒ ярость, неистовство, англ. RAGE ‒ ярость, гнев, RASH ‒ стремительный, безрассудный, финск. RAJU ‒ буйный.

 

Не надо быть профессиональным филологом, чтобы видеть во всех этих словах близкую связь.

 

А чем хуже древнеиндийские слова? Помнят ли современные индусы, откуда их предки заимствовали русские слова? Что они значат в своем историческом прошлом? Некоторые такие примеры из «древнего» санскрита мы, в целях экономии, приводим уже без подробных комментариев. Всё ведь и так понятно. Обратите только внимание на выделенные жирным шрифтом санскритские слова, о которых позже необходимо будет сказать пару слов:

Битва, брань – РАНА. Ветер – ВАТАР, ВАЮ. Вертеть – ВРЬТ, ВАРТАНА. Вода – ВАР, ПИВА. Вопрос, спрашивать – ПРАШНА, ПРАЧЧХ. Всадник – САДИН. Два, две, двое – ДВА, ДУА, ДВИ, ДВАН. Дверь – ДВАР. Дровяной, деревянный – ДРАВЬЯ. Другой – ДРУХА. Дурной, плохой – ДУР. Избивать, убивать – ТРУП.

Когда – КАДА. Который – КАТАРА. Кровь – КРАВИС. Кровавый – КРАВЬЯ. Кручёный – КРУНЧА. Круглый – КРУКТА. Куда – КУ, КУТАС. Ладить, играть – ЛАД. Ласкать, обнимать – ЛАС. Лепить – ЛИП. Любить – ЛУБХ. Мёртвый – МРЬТА. Мясо – МАЕ, МЯС, МАНСА. Небеса – НАБХАСА. Нет – НЭД. Низина – НИХИНА. Огонь – АГНИ, АГНЬ. Открытый – УТКРЬТА. Отчалить, отойти – УТЧАЛ.

Падать – ПАД. Папа – ПАПУ (защитник). Пена – ПХЕНА. Пес – ПСА. Пить – ПИ. Плаванье – ПЛАВАНА. Плот – ПЛУТА. Праматерь – ПРАМАТРЬ. Приятный – ПРИЯ. Пробудиться – ПРАБУДХ. Простираться – ПРАСТРЬ, СТРЬ. Простор – ПРАСТАРА. Протопить – ПРАТАП. Протянуть – ПРАТАН. Прохлада (весна) – ПРАХЛАД.

Развеивать, вихрить – ВИХР. Рубить – РУ. Рудый (красный, рыжий) – РОДХРА. Рушить – РУШ. Садить, сидеть – САД. Сам, сама, самый – САМА. Свара – СВАРА. Свет – ШВИТ (переход С в Ш). Светлый, белый – ШВЕТА. Свойство – СВАТВА. Свояк – СВАКА. Сказитель – КАХАЛА, КАЗАЛА. Слава (слухи) – ШРАВА. Смеяться ‒ СМИ. Снег – СНЕХЬЯ (скользкий). Солёный, горький – СОЛА. Сушить – ШУШ. Такой – ТАКА. Тот самый – ТАТСАНА. Творить – ТВАР. Тонкий – ТАНУКА. Три, третий – ТРИ, ТРЫ, ТРИТА. Трястись (дрожать) – ТРАС. Тугой – ТУНГА. Турить, гнать – ТУР. Тьма – ТАМА. Тянуть – ТАН, и множество других.

Здесь приведены только 74 слова. Однако обнаружено на сегодня в санскрите таких слов уже больше тысячи. Работа продолжается. «Почему это не замечают академические институты, ведь в них трудятся, в том числе, и санскритологи, люди знающие, «говорящие» на санскрите?» ‒ Спросите вы. Совершенно верно. И трудятся, и говорят, и глубоко изучают. Но не видят. Не видят точно так же, как и все мы, когда-то изучавшие в школе иностранные языки, говорившие на них, не замечали великое множество совпадений с русским. А может, и замечали, но ничем не могли возразить.

 

Обратим внимание, что слова, выделенные жирным шрифтом, в своём смысловом переводе отличаются от остального большинства. Как мы видим, основная часть санскритских слов имеет, так сказать, буквальный фонетический перевод. Скажем, Плаванье – это ПЛАВАНА, Свет – ШВИТ, а Другой – ДРУХА. Налицо прямое заимствование и, что самое для нас интересное ‒ отсутствие каких-либо существенных признаков сознательной порчи языка. Той порчи, которую мы часто наблюдаем в западноевропейских языках. Другими словами, «древние» индусы, в отличие от европейцев, не коверкали заимствованных у русских «захватчиков» слов, не пытались скрыть русского влияния на индийскую культуру.

 

Европейцы поступили иначе. Попытались так сделать. Но полностью скрыть своё славное прошлое всё же не смогли. Да это и невозможно было сделать. Слишком велико и «унизительно» было наследие.

 

А теперь обратимся к «санкритизмам»,^[101] выделенным нами жирным шрифтом. Обратим внимание, что некоторые из этих слов имеют не буквальный фонетический перевод, а… производный от переводимого слова.^[102] Например, санскритское РАНА переводится как БРАНЬ, ТРУП ‒ как УБИВАТЬ, СНЕХЬЯ ‒ СКОЛЬЗКИЙ. Это означает, что индусы впитывали, заимствовали слова не машинально, не на скорую руку. Вероятно, между двумя «старыми» культурами происходил некий длящийся гуманитарный процесс. В продолжение которого смыслы заимствующих слов воспринимались в своей наибольшей полноте.

 

И вправду, разве пара ВСАДНИК – САДИН не говорит сама за себя? А тот же ТРУП ‒ УБИВАТЬ? Где ТРУП, а где УБИВАТЬ?

 

Эти удивительные примеры показывают, что арии (моголы, русские, ордынцы) не просто когда-то прошлись по окраине южной Азии, передав чернокожим братьям лишь несколько случайных слов из своего славянского запаса. Вероятно, культуры тесно и продолжительно между собой общались.

 

Любопытный перевод русск. ВОДА на санскритское ПИВА. Конечно же, никакого ПИВА (напитка) в античные индийские времена, в которые якобы и существовал санскрит, ещё не было. Ведь и само русское ПИВО (напиток) произошло от слова ПИТЬ (др.-русск. и ст.-слав. ПИТИ). Казалось бы, где ВОДА и где ПИВА? А вот санскр. АГНЬ (agnih или бог огня) в точности соответствует старорусскому ОГНЬ (ОГНИВО). За что нашим южным индийским друзьям скажем спасибо.

 

В 13-14 веке у русских наверняка ещё было в употреблении слово РУДЫЙ. Потом оно исчезло из лексикона, и было заменено синонимами. Однако соседи-индусы сохранили его для нас, оставив в добрую память своё РОДХРА.

 

Выскажемся и о санскритском ПАПУ (русс. ПАПА).

Нет сомнения, что у русских в 13-14 веках, т. е. во время ордынского завоевания земель в Азии, уже было слово ПАПА, которое и было там с успехом посеяно. Вероятно, русс. БАТЯ, ТЯТЯ, ОТЕЦ, ПАПА перешло также в целый ряд европейских языков, подвергнувшись определённым изменениям. Отсюда, скорее всего, произошёл и якобы монгольский «хан БАТЫЙ» – казачий атаман ‒ БАТЬКА, а также:

Лат. PATER – отец, PATRUUS – дядя (по отцу), ABBAS, ABBATIUS – аббат;

Нем. VATER, VATI, PATI – отец;

Англ. FATHER или TATHER – отец (F перешло в Т), PATERNAL – отцовский;

Франц. PE'RE – отец;

Шведск. FAR – отец;

Исп.+ итал. PADRE, PAPA – отец;

Шотл. FAITHER, FADER – отец;

Венг. BATYÀ – старший брат;

Греч. παπας (ΠΑΠΑΣ, т. е. ПАПАС) – священник («святой отец»), ΠΑΠΠΟΥΣ (ПАППОИС) – дед, дедушка, ΠΑΤΕΡΑΣ (ПАТЕРАС) – отец, родоначальник, ΠΑΤΡΙΔΑ (ПАТРИДА) – отечество, родина, ΠΑΤΡΙΩΤΗΣ (ПАТРИОТИС) – патриот, земляк; и так далее в др. языках.

 

Высказывание Олеси: «Все доказательства, опровергающие положения своей статьи, автор считает продуктом пристрастности, основанным на фальсифицированных данных» ‒ так же укладывается в рамки уже рассмотренных ранее вопросов. Повторим только нашу мысль: если смотреть на прошлое человечества не глазами Скалигера-Петавиуса-Шлецера, по сути создавшими «с нуля» всемирную историю народов, или наших соотечественников Татищева, Карамзина, Соловьёва, в своих пристрастных трудах лишь повторивших иностранных фальсификаторов, а непредвзято и независимо, отпадёт и необходимость в подобных опровержениях. Ведь на самом деле, настоящую русскую, российскую историю никто ещё не написал. Всё, что мы имеем, изучаем в школе и пересказываем друг другу – чужое, написанное изначально иностранцами. Но надо понимать, что раскрытие подлинных страниц прошлого нашего Отечества повлечёт за собой коренной пересмотр европейской, а за ней и всей мировой истории.

 

Следующий тезис: «Если одно и то же понятие звучит похоже в разных языках, и синонимичного слова на каждом из этих языков понятию подобрать невозможно, – при условии того, что языки не являются близкородственными, – можно с уверенностью утверждать, что слово всеми языками было заимствованно из какого-то третьего источника».

 

Конечно, это не так. То же слово СИДЕТЬ или СТОЯТЬ не имеет для многих иностранных языков равнозначных синонимов. Кроме наиболее близкого смыслового заменителя – НАХОДИТЬСЯ, БЫТЬ (на стуле, в кресле и др.),^[103] не несущего, однако, идентичного смысла СИДЕТЬ, в других языках присутствуют точно такие же слова-одиночки.^[104] Объясняется это тем, что семантика таких слов для любого языка по определению не может иметь равнозначных синонимов. И никакой загадочный третий источник здесь ни при чём.^[105]

 

Поскольку одним из путей образования синонимов является скрещивание говоров (языков), у таких интернациональных слов, как СИДЕТЬ, СТОЯТЬ или ЛЕТАТЬ, теоретически могут появиться заимствованные иностранные синонимы с такими же корнями. Например: болгарское СЕДНЕТЕ (СЕДИ), голландское ZITTEN (SIT), белорусское СЯДЗЕЦЬ, литовское SĖDĖTI, исландское SESTU, испанское SENTARSE, итальянское SEDERSI, французское S'ASSEOIR, эстонское ISTUDA… ‒ эти и многие другие языки несут в себе один и тот же русский корень СИД (СИДЕТЬ). Поэтому, заимствование из этих языков в русский слов-одиночек в качестве синонима приведёт к казусу – фонетическому дублированию, повторяемости.

 

Объясняется это «странное» явление тем, что не только в русском языке не могло появиться идентичного синонима к русскому СИДЕТЬ или подобного ему, не могло оно появиться и в других языках. Скажем, в тех, которые не заимствовали СИДЕТЬ из русского: албанское ULEN, венгерское ÜLNI, вьетнамское NGồI, греческое ΚΆΘΟΝΤΑΙ, индонезийское и малазийское DUDUK, турецкое OTURUP и др., все они также не имеют своих идентичным близнецов-синонимов.

 

Поэтому если иностранное «СИДЕТЬ» или ему подобное приживется в русском из языков независимых от русского, теоретически появиться некое новое слово-синоним может. Но, скорее всего, оно будет нежизнеспособным. Например, при заимствовании в русский язык (не дай бог) из малазийского DUDUK, по-русски мы может сказать уже в двух вариантах:

1.   Я сел так, чтобы тайком разглядывать ножки секретарши.

2.   Я дудукнул напротив новенькой секретарши директора. И т. д.

 

Разберём другие высказывания: «Если понятие является для языка родным, то всегда можно проследить «генетическую связь» этого слова с какой-то другой понятийной группой, не являющейся родственной новому понятию с точки зрения семантики;^[106] если понятие является для языка заимствованным, то «генетическая связь» у этого слова будет наличествовать только с понятиями аналогичной же семантики. Проще говоря, если проследить заимствованное слово-первоисточник до его исторического корня, этот корень звучать на интересующем нас языке будет совершенно бессмысленно. Невозможно будет установить семантическую причину словообразования исключительно средствами данного языка – или объяснить какими-то психологическими моментами».

 

Уточним мысль. Олеся, вероятно, хотела сказать следующее:

1. Исконное (родное) слово можно отследить по своим производным, которые появились с развитием языка (под «новым понятием» здесь имеется в виду однокоренное, но самостоятельное слово, по типу: Слово-Слава-Слыть-Слух).

2. Заимствованное слово, прослеженное в своём развитии до своего «исторического корня», выдаёт само себя как чужеродное.

 

Очень хорошо. Проверим эти мысли на конкретных примерах. Возьмём русско-иностранную пару ПЕНАЛЬТИ-ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ (футб.). Считается, что ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ (ШТРАФНОЙ удар) – в целом, русское слово, а ПЕНАЛЬТИ – однозначно заимствованное из английского.

 

 

Рис. 10. Не берущийся пенальти в очаровательном исполнении

 

Сразу оговоримся, что лат. МЕТР (единица длины), входящее в состав слова ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ, произошло, скорее всего, из русск. МЕРА, МЕТКА, МЕРЯТЬ. Судите сами:

В греческом языке (как наиболее «древнем») существуют однокоренные слова: ΜΕΡΟΣ (МЕРОС) – часть, доля, МЕТРЕТА – афинская мера жидкостей, а также ΑΜΟΙΡΑΣΤΟΣ (АМОИРАСТОС) – неделимый (здесь А – отрицание, т.е. НЕ).

Далее, греч. МЕРА (МЕРА) – день (им отмеривается течение времени), а ΜΕΡΟΝΥΧΤΟ (МЕРОНИХТО) переводится как – сутки. ΣΗΜΕΡΑ (СИМЕРА)

– сегодня (от СЕ+МЕРА, это (се) + мера (день), аналогично ΣΗΜΕΡΙΝΟΣ (СИМЕРИНОС) – текущий (теперешний). Далее, греч. МЕТРО (МЕТРО) – считать, метр, размер, метка, ΜΕΤΡΗΜΑ (МЕТРИМА) – измерение, счёт, ΜΕΤΡΗΤΑ (МЕТРИТА) – наличные деньги, ΜΕΤΡΙΚΟΣ (МЕТРИКОС) – измерительный, и т. д. Производных от МЕРА-МЕРЯТЬ-МЕТР в иностранном лексиконе огромное количество.

 

Отсюда и «латинское» МЕРИДИАН (MERIDIANUS) – полуденный, южный, MERIDIES – юг и нем. MERIDIAN – меридиан.

Английское MERIDIAN – меридиан, зенит, полуденный, франц. MERIDIEN – меридиан. А также МЕТР – единица измерения, инструмент (от МЕРА, ОТМЕРЯТЬ), русск. АРИФМЕТИКА (искусство считать, вычислять, отмечать), НОМЕР, лат. METOR, METIOR, EMETIOR – мерить, измерять, DEMETIOR – отмеривать, нем. MEHR – больше, более, EIMER – ведро (МЕРА воды), англ. MORE – больше, WORTH – стоимость, ценность (перевернута буква Μ-W).

 

От МЕРА, МЕРИТЬ, МЕТКА ‒ греч. ΝΟΥΜΕΡΟ (НОИМЕРО) – номер, размер (обуви), ΝΟΡΜΑ (НОРМА) – норма, ΜΕΡΙΔΑ (МЕРИДА) – порция, доля, часть.

Все эти слова произошли от однокоренных МЕРА, МЕРЯТЬ, МЕТКА.

Отсюда и наше слово ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ.

 

Разберёмся также со словом ОДИН (счет).

По нашим расчетам слово ОДИН (как и МЕТР, см. выше) – исконное русского слово. Церковнославянское EDINЪ, где ЕД (едва) и ИН (иной), буквально означает ‒ «совсем один». Также старорусск. ОДИНЪ, ОДИНА или ѤДИНЪ, ѤДИНА, ѤДИНО, как и ѤДЬНЪ, ѤДЬНА, ѤДЬНОГО содержат в себе общего древнего корневого предка.^[107]

 

От ОДИН, ЕДИН, кроме «латинского» ИДЕНТИЧНЫЙ, произошли следующие слова:

лат. IDEM, EADEM – один, IDENTITAS – тождество, IDENTICUS – тождественный. Англ. IDENTITY – тождество, тождественность, франц. IDENTITE – тождество, исп. IDENTICO = тождественный, греч. ΜΗΔΕΝ (МИДЕН) – единица (отметка в школе). А также ΜΟΝΑΔΑ (МОНАДА) – единица, ΜΟΝΟΣ (МОНОС) – один, единственный. Отсюда большой куст слов: монархия, монолог, греч. ΜΟΝΟΜΑΧΙΑ (МОНОМАХИА) – единоборство (ОДИН+МОЩЬ(МАХАЮ), нем. MONOLOG, англ. + фран. MONOLOGUE – монолог, итал. + исп. MONOLOGO – монолог, и т. д.

 

Таким образом, выбранное нами двусоставное слово ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ можно считать исконным, т. е. полностью родным для русского языка.^[108]

 

Теперь посмотрим на английское слово ПЕНАЛЬТИ (PENALTY, PENALTY KICK). Переводится на русский буквально – НАКАЗАНИЕ. Введено в спортивный оборот в 1891 году. Первый вопрос – прослежена ли в английском языке история слова ПЕНАЛЬТИ? Что оно обозначало, например, в 14, 15 или 16 веках? Ответ: ничего.

 

Тогда возникает другой вопрос – как это слово образовалось в английском языке? Ответ тот же: неизвестно. А вот в нашем языке этот корень хорошо известен. Как и предлагает делать Олеся, мы попробуем поискать его корни в недрах русского словаря.

 

Оказывается, и по звучанию и по смыслу слово ПЕНАЛЬТИ находится в одном смысловом кусте с русс. ПЕНЯ, ПЕНЯТЬ (ВИНИТЬ), ПЕНЯЮ, т. е. – жалуюсь, пеняю на что-то. Во французском и испанском языках PENALTY означает – наказание, в точном совпадении с русским ПЕНЯ – штраф, наказание, сетование, укор.

 

То же самое лат. POENA – наказание, кара, а также POENALIS – служащий наказанием, карающий, POENTIO ‒ раскаиваться, сожалеть, POENITENTIA – раскаяние, или PUNIO – наказывать, карать, PUNITIO ‒ наказание, кара, PUNITOR – каратель. В английском есть подобное слово (с заменой букв П-F) FINE – пеня, налагать взыскание, штраф, или PUNISHMENT, PENALTY ‒ наказание, взыскание.

 

Идентичный смысл мы находим и в испанском PENA pecuniaria – ПЕНЯ, в греческом ΠΟΙΝΗ (ПОИНИ) ‒ наказание, взыскание или ΠΕΝΘΟΣ (ПЕНТОС) – скорбь, траур, которые тоже ведут свою родословную от ПЕНЯТЬ (упрекать судьбу, жаловаться), ПЕНЯ (штраф, наказание). Греческое ΠΟΝΩ (ПОНО) – испытывать боль, муку, сочувствовать, заболеть, ΠΟΝΟΣ (ПОНОС) – боль, страдание, горе, жалость.

 

Заметим, что негативный смысл русского ПЕНЯ европейские реформаторы иногда переворачивали на положительный. Отсюда: ПЕНСИЯ, ПАНСИОН, латинское PENSIO – плата, PENSITO – платить, англ. + франц. + исп. PENSION – пенсия, пособие, итал. PENSIONE ‒ пенсия, и др.

 

Таким образом, разобрав синонимичную пару ПЕНАЛЬТИ – ОДИННАДЦАТИМЕТРОВЫЙ, «поскребя» в «исторических корнях», как и предложила Олеся, мы пришли к выводу, что их происхождение, несмотря на принятое в языковедении мнение, принадлежит без остатка так называемому русскому словарю. Т. е., несмотря, казалось бы, на очевидное их «иностранное лицо», исходным материалом для них послужили три русских слова: EDINЪ, МЕРА (МЕТКА) и ПЕНЯ (ПЕНЯТЬ).

 

Вспомним, как писала Олеся: «Заимствованное слово, прослеженное в своём развитии до своего «исторического корня», выдаёт само себя, как чужеродное». Поскольку оба только что рассмотренных нами слова не выдали себя, «как чужеродные», мы вынуждены признать за ними родственную принадлежность.

 

В эпоху раскола Великой – «Монгольской» Империи^[109] в отделившихся провинциях, ‒ в том числе и в Западной Европе, ‒ усиленно переделывали и реформировали славянский язык, дабы поскорее отмежеваться в языковом, культурном отношении. В некоторых случаях придавали славянским словам иной смысл, иногда даже противоположный. Ведь многое из того, что было не так давно хорошо для Империи, стало теперь плохим для реформаторов. Например, одни и те же политические деятели стали по-разному оцениваться в мятежной Западной Европе и в метрополии Империи, в Руси-Орде. Полководцы Империи, стремившиеся подавить мятеж в Европе, естественно воспринимались западными европейцами как «изверги». Пример подобной реформаторской ломки в области культуры хорошо известен. В Болгарии сегодня, говоря «нет», кивают головой сверху вниз, что в русской культуре означает «да». А на слово «да», сегодняшние болгары качают головой справа налево, что на Руси означает отрицание, «нет». Как мы видим, болгарские реформаторы эпохи 17–18 вв. заменили смысл старых славянских жестов на прямо противоположный.

 

Другой пример ‒ слово SINISTER, означающее не только «левый», но и одновременно следующие диаметрально противоположные понятия:

а) неправильный, неверный, неблагоприятный, несчастный, пагубный, зловещий,

б) счастливый, благоприятный.

 

При этом негативные значения слова SINISTER историки производят от греческих верований, где греческие прорицатели становились лицом к северу, и в таком случае слева от них оказывался запад, считавшийся источником зла. Напротив, римские авгуры становились лицом к югу, а в таком случае слева от них оказывался восток, откуда, как считалось, приходят счастливые предзнаменования. В данном случае одно и то же слово SINISTER стало означать как плохие, так и хорошие качества в силу будто бы различия религиозных обычаев, практиковавшихся в «античной» Греции и в «античном» Риме. Однако не исключено, что такая замена «правой стороны» на «левую» (или наоборот) в религиозных обрядах также была сделана довольно поздно, в эпоху 17–18 вв., когда в отколовшихся провинциях Империи специально перелицовывали старые православные обычаи, вкладывая в них новый, «реформаторский» смысл».^[110]

 

Рассмотрим следующую пару слов УРОЖАЙ-ROGGEN. В переводе с нем. ROGGEN – рожь. А также венг. ROZS ‒ рожь или финск. RUIS ‒ рожь. Академик Зализняк не устаёт уверять своего слушателя, что подобные совпадения между русскими и западноевропейскими словами – чистая случайность. Усомнимся в его уверениях. Русское УРОЖАЙ – от слова РОЖЬ, РОЖАТЬ, РОДЫ. Тот же самый смысл и ту же фонетику несут слова в немецком, венгерском, финском языках. Они, по сути, идентичны друг другу. В каком-то смысле подобные русско-иностранные пары можно рассматривать, как примеры родных языков с общим корнем. А сравнение самих языков в целом – как отношение диалекта (одного из языков) к языку-носителю. По крайней мере, если когда-то удастся обнаружить тот самый первичный словарь того же английского или французского языка 17 века, то такой подход может оказаться вполне уместным.

 

Всё это напоминает известные события 90-х годов прошедшего века в Средней Азии, когда бывшие Советские республики обрели долгожданную свободу (формально – от СССР) и начали создавать свою историю, переделывая национальные языки. С той лишь разницей, что у народов Средней Азии к тому времени уже были свои государственные языки, пусть и сильно разбавленные русскими словами, а вот у англичан, немцев, французов, итальянцев… к концу 16 века своего самостоятельного языка практически ещё не было.

 

Если узбеки, казахи, таджики, киргизы... в 90-гг. 20 века выбрасывали из своего лексикона русские слова, то англичане, французы, испанцы... в начале 17 века спешно компоновали свои языки из того, что у них было под рукой. А под рукой у них был единственный на то время официальный государственный язык, он же разговорный – русский (точнее, русский ‒ в нескольких своих исторических формах: «древнерусский», церковно-славянский, великорусский).^[111]

 

Таким же образом, если попытаться проследить, например, иностранное VID, VIDEO, WINDOWS (ВИДНО) до его, опять-таки, «исторического корня», то окажется, что звучать этот корень в иностранном варианте будет или совершенно «безрезультатно», или же может случиться так, что искомого древнего корня там не окажется вовсе. Пока мы читаем на английском или латинском современные производные от русского ВИДНО, они ещё могут нести в себе известный смысловой ряд. Но как только мы начинаем копать (по слову Олеси), исторический корень, его семантическое содержание для тех же англичан или «латинян» оказывается бесплодным или попросту отсутствующим. В лучшем случае, оправдывая «историческую глубину» слова, лингвисты попытаются перекинуть его происхождение из английского – в латиницу, а из латиницы – в греческий. И так «до бесконечности», пока их неуёмный поиск не упрётся всё в тот же сказочный «борейский язык». Понять лингвистов можно. У них нет другого выхода. Как говорится – честь мундира превыше всего.

 

Итак, русск. ВИДНО (ВИДЕТЬ, ВИДЕН, ВИД, ВИДЕЛ). Отсюда произошли: WINDOW, ВИТРАЖ, ВИТРИНА ‒ вид (видно), (лат.) EVIDENS – видимый, заметный, явный, EVIDENTIA – ясная видимость, EVIDENTER – очевидно, IDOs – вид, внешность (выброшена буква V), VIDEO, VIDI, VISUM – видеть, глядеть, смотреть, VIDEOR – быть видимым (видным), быть очевидным, VIDELICET – можно (легко) видеть, очевидно, VIDEN – видишь ли? VITRUM – стекло (т. е. русское ВИД+РАМА, сквозь стекло ВИДНО пространство, застекленное окно), VITREUS – стеклянный, VITREA – стеклянные изделия, др.-инд. VḖDAS ‒ ведать, (перен. ВИДЕТЬ) готск. WEITAN ‒ смотреть, наблюдать.

 

Кстати, повторим ещё раз известное всем владельцам компьютеров англ. WINDOW(S) означающее «окно» (через которое ВИДНО) или VISION – видение, которые тоже несут на себе следы русского происхождения.^[112]

 

Очевидно, что исконным корнем для всех русских и иностранных кустов данного термина является русское ВИД. Ибо остальные (иностранные) корневые формы – неустойчивы и к тому же обросли лишними или «чужими» фонемами: VID ‒ IDO, VIS, VIT, WIND. Это полностью отвечает критерию Олеси: ВИД, как самостоятельная (исконно-историческая) фонема для англичанина и «латинянина» звучит абсолютно бессмысленно. Чего не скажешь о русском.

 

Ответим на следующий тезис Олеси: «Если в языке для одного и того же понятия наличествует более одного слова, – это означает, что одно из них было заимствованно из другого языка».

 

Вовсе не обязательное условие. По крайней мере, в русском языке можно найти сколь угодно сугубо русских синонимичных пар, происхождение которых никакого сомнения не вызывает.

 

Допустим, что в английском каким-то чудом вдруг обнаружится идентичный синоним к слову СИДЕТЬ. Будет ли это означать, что одно из этих слов – заимствование? А вот, в русском, например, существует сразу несколько слов из одного смыслового ряда: ВИДЕТЬ, ЗРЕТЬ, СМОТРЕТЬ, ГЛЯДЕТЬ, ГЛАЗЕТЬ ВЗИРАТЬ, ТАРАЩИТЬСЯ, ПЯЛИТЬСЯ, ВЫПУЧИВАТЬСЯ, ОЧЕРЧИВАТЬ (взглядом, т. е. ОЧАМИ). Какое из этих десяти слов-синонимов родное, исконное? А какие из них заимствованные?^[113]

 

ВИДЕТЬ – от русск. ВИД,

ЗРЕТЬ – от русск. ЗАРЯ, ЗОРКИЙ, СВЕТИТЬ, СИЯТЬ,

СМОТРЕТЬ – от ст. русск. МОТРЕТЬ (МОТРѢТИ)

ГЛЯДЕТЬ – от русск. ГЛЯДАТЬ

ГЛАЗЕТЬ – от русск. ГЛАЗКЫ (шары)

ВЗИРАТЬ – от русск. ВЗОР (та же ЗАРЯ, ЗОРКИЙ)

ТАРАЩИТЬСЯ – слово из русск. прост. оборота (неодобр. ЛУПИТЬСЯ глазами)

ПЯЛИТЬСЯ – от русск. ПЯ́ЛЕНИЕ (растягивание, распинание)

ВЫПУЧИВАТЬСЯ – от старосл. ПѪЧИНА (ПУЧИНА, пучить, выпуклый)

ОЧЕРЧИВАТЬ – от ст. слав. ЧРЪТАТИ

 

Ни одно из этих слов-синонимов не является заимствованным. Их общая смысловая нагрузка очевидна. Кроме того, известно, что каждое из них, так или иначе, послужило в прошлом некой основой для образования слов в различных европейских языках. Что само по себе уже не кажется невероятным. Ведь и сам поиск (по предложению Олеси) «исторических корней» в иностранных языках для слова VIDEO (VID, т.е. в значении видеть, смотреть…), как мы убедились, не даст оснований признать за ними несомненный исторический приоритет.

 

Наличие синонима (-мов) само по себе ещё не говорит о заимствованиях чужих слов (по типу бегемот-гиппопотам, вратарь-голкипер). Нередко оно может служить свидетельством разнообразия выразительности языка, или... известной надуманностью, как это с немыслимой лёгкостью происходит на наших глазах с современным украинским языком.^[114] Русский язык всегда обладал немалым резервом вероятностных «синонимов». По сути, не только большинство европейских языков до сих пор являются для русского неким запасником слов и смыслов,^[115] но так же и все многочисленные диалекты и наречия, которыми живёт и говорит российская «глубинка», имея в своём лексиконе, пусть и не всегда литературную, но весьма живую, яркую и выразительную форму русского языкового многообразия.

 

Вспомним, что говорила Олеся, разбирая русск. СИДЕТЬ: «Слово… не является для русского языка исконным. Равно как не является оно исконным ни для одного из языков, в которых Фёдор подбирает похожим образом звучащие аналоги. Слово пришло во все указанные языки из третьего источника, восходит к какому-то корню общего праязыка. Коим со всею очевидностью не является ни один из языков, упоминаемых Фёдором. Так как ни для одного из этих языков не соблюдаются озвученные выше условия».

 

Отсыл к некоему третьему источнику, т. е. к языку-предку, понятен. Название «индоевропейский язык» («индоевропейская языковая семья») – в устах филологов звучит как заклинание. Как только учёные сталкиваются с труднообъяснимыми явлениями в языке, тут же находится «объяснение» – во всём «виноват» «индоевропейский язык». Это, мол, он и только он был источником данного слова, ему и ответ нести. Что это за такой индоевропейский язык? Этого филологи объяснить не могут. Был, и всё тут. Есть, мол, признаки. Но откуда же взялась эта удобная гипотеза об общем индоевропейском предке?

Заключение о существовании для большинства евразийских языков некоего предка было получено косвенным путём. Именно наличие во многих языках похожих («полифонических» ‒ в нашем любительском понимании) слов и послужило для филологов основанием сначала предположить, с затем и с уверенностью заявить, что предок всё-таки был. А поскольку одной этой теорией оказалось невозможно объять все вопросы появления и становления языков, была придумана следующая, новая теория – что до «индоевропейского языка» был ещё и «праиндоевропейский». Это тоже – гипотеза. Но и на этом учёные-лингвисты не остановились.

 

Поскольку разглядеть общего предка для всех говорящих этносов в недрах самого русского языка (даже в самых древних его образцах) лингвистам не дано уже в силу известной исторической закомплексованности, они продолжают изобретать всё новых и новых фантастических пра-пра-прапредков, считая, вероятно, что таким способом они вносят несомненный вклад в исследования древних и становление современных языков и диалектов.

 

Зададимся вопросом: Как выглядел этот общий предок? Должен ли был он располагаться географически где-то рядом, возможно – посредине между европейской частью носителей-потомков и азиатской частью соносителей-потомков? И почему территориальный смысл в его названии так сильно растянут по планете? Начинается в Индии (индо-), и заканчивается в Европе (-европейский), при этом перепрыгивая географически через огромную территорию исторической Руси.

 

А может таким общим предком был древний язык Индии? Ведь не случайно же в названии присутствует слово индо-...? Тогда стоило бы поглубже рассмотреть этот древний язык. Называется он санскрит. Или же до санскрита был другой, ещё более древний язык, претендующий на звание индоевропейский? Ни на один вопрос у лингвистов нет чёткого, однозначного ответа.

 

Олеся сообщает: «Для утверждения, что слово КОТ было заимствовано Западом из русского, нужно, как минимум, доказать, что кошка была одомашнена в России – и именно из России попала во все остальные страны Европы. Кошка не является исконным обитателем европейских ландшафтов, – равно как и ландшафтов российских. ...Кошка – животное теплолюбивое, не способное выжить самостоятельно, без участия человека, скажем, в сибирских лесах. Исконный ареал обитания дикой кошки – много южнее тех мест, которые исконно отводятся славянам археологами».

 

Дадим короткий ответ. Олеся не знакома с работами Фоменко-Носовского, как и с источниками, на которые ссылаются авторы. Не только лишь кошки водились на Руси, что и без особых свидетельств хорошо известно. В средние века Россия по праву считалась родиной… слонов, верблюдов и бегемотов. Выращивала не только репу с морковкой, но и бананы с ананасами. Понятно, что без верного освящения и понимания отечественной истории такое заявление покажется невероятным. Но факт остаётся фактом. Влияние Руси распространялось когда-то практически по всей территории Евразии, в землях Африки, Океании, Америки.^[116] И многие названия предметов и явлений получали, таким образом, в самых различных народах сначала действительно прорусское (русско-татарское) звучание, трансформировавшись со временем в новые свои очертания уже под влиянием развития собственных культур или в процессе взаимодействия с культурами соседних народов.^[117] Отсюда и истекает то невероятное, на первый взгляд, родство исконных русских смыслов и начертаний с огромным ореолом соседних разноговорящих народов. От Индии – до Шотландии.

 

Так, может быть, «индоевропейский» язык следует искать не в далёкой древности, о которой учёные не имеют никакого представления? А где-то поближе?

Существует ли сегодня язык, наиболее близкий к «первобытному»? Если существует, тогда народы, говорящие отдалёнными наречиями, могли бы отыскивать в нем корни и происхождение своих слов.