Влад Чучалин
РоманНа чтение краткой версии потребуется 45 минут, полной – 5 часов 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf 22+ Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 9.08.2015
Купить в журнале за август 2015 (doc, pdf):
Оглавление 1. Книга 1. Пролог. 2. Книга 1. Часть 1. 3. Книга 1. Часть 2. Книга 1. Часть 1.
Никогда, даже в детстве, Анька не боялась темноты. Она даже любила её, конечно, не так, как шоколадное мороженное, скорее, как своего первого котёнка Мурзика, который всегда царапался, как ты с ним не заигрывай, и сейчас, спускаясь по тёмной лестнице, игнорируя нелепый лифтик, встроенный советской властью в жерло питерской дореволюционной семиэтажки на одной из линий Васильевского острова, Анька чувствовала всем своим тельцем царапки неизвестности. Конечно, жить хочется, хочется даже буржуазного счастья: квартира-машина, все дела… А ещё путешествовать хочется... и где-нибудь подальше отсюда замутить романчик с каким-нибудь мачо и отдаться ему без зазрения совести, зная, что ты у него под номером сто. Да, испытать сто оргазмов, довести этого мачо до исступления, и когда он захочет ради тебя забыть всех женщин мира, бросить его. Потом объездить этот пресловутый мир, разочароваться, вернуться домой к мамочке и сдохнуть на своём треклятом диване под музыку Вивальди. И тогда не страшно, потому что жизнь удалась. А сейчас, когда от тебя зависит судьба человечества, до которого тебе нет никакого дела, ты спускаешься в этот мир, чтобы придумать себе приемлемую, в плане затрат, смерть... Анька встала как вкопанная между этажами, учуяв в своём положении мегаподляну. «Потому что ты решаешь за всех: рождённых, нерождённых, – Анька топталась на месте и трусила, – и пусть никто не спрашивал тебя, а желаешь ли ты быть матерью сущего, – Анька смотрела в пустоту перед собой, за которой её поджидала любовь, – но уж коли так карты легли, – или смерть, – не прячь свою девственность в чулан бесхарактерности, – или ничего»… И Анька вышла на свет божий с мыслью, что отдастся со всеми потрохами, не первому встречному, конечно, но какой-нибудь неординарной личности приятной наружности, чтобы впоследствии её дочь не попрекала оттопыренными ушами или горбатым носом. То, что такая личность найдётся, Анька не сомневалась, она с детства знала за собой странную особенность: к ней буквально липли всякие неформалы, неадекваты и просто шибздики. Но в данный момент Аньку напрягала именно перспектива половой близости с таким контингентом: дружба, совместные проказы, даже мелкое хулиганство – да, это Анька запросто, а вот раздвинуть ноги... в принципе, тоже несложно, но вот захотят ли вышеназванные разделить, как говорится, с Анькой ложе? И, конечно, Анька в своё время насмотрелась порнушки и знает, как обольстить всякого мужика, но ведь в глаза смотреть придётся, и они всё поймут. Разве какой-нибудь здравомыслящий человек, не самоубийца, захочет войти в Аньку? И Анька, размышляя подобным образом, куда-то шла, и вскоре людской поток подхватил её, закружил и понёс в неизвестном направлении. Анька не сопротивлялась, потупив взор она плыла по воле коллективного бессознательного, как говорила Женька, и приплыла... в женскую консультацию. Анька долго топталась у регистратуры, надеясь, что сегодня не тот день, не тот участок, не тот врач, но приветливая девушка в белом халате, почему-то выделив Аньку из толпы, разбила её надежды вдребезги, и понурая Анька в синих бахилах и с блатным номерком в руках вскоре шлёпала по мрачным коридорам навстречу своей участи. Потом она долго объяснялась с пожилым гинекологом, но тот отказывался верить, что, во-первых, Анька – девственница, во-вторых, сама себе поставила диагноз, и вообще, девушка, если вам нужно освобождение от физкультуры, то лучше придумать что-нибудь попроще. И только когда Анька залезла на кресло и развела коленки, старый дядька убедился, что по первому пункту Анька не солгала, и он, нехорошо щурясь, приступил к исполнению своих служебных обязанностей: промял Анькин живот, затем, смазав перчатку вазелином, засунул палец ей в задницу и давай накручивать им во все стороны. Потом он замер, затем вздохнул жальче жалкого, отстранился и понуро стоит перед Анькой, указывая перстом в небеси. Анька, униженная и измученная докторскими манипуляциями, обоняя жуткую смесь антисептиков, вазелина и своего дерьма, слезала с кресла и плакала, не потому, что себя жалко, а потому что всё это в совокупности может произвести неизгладимое впечатление даже на видавшего виды гинеколога. Тот поспешно отвернулся и чужим голосом повелел Аньке одеваться. Анька покорно оделась. Напоследок дядька надавал ей кучу бумажек, Анька безразлично сунула их в сумочку и пошла прочь. Она чувствовала, что дядька хочет пожелать ей удачи, но какая удача может быть в её положении? Разве что сдохнуть под наркозом. – Анализы покажут, – бормотал дядька, – что я ошибся. Старый олух, что я вообще понимаю в женщинах? Анька обернулась и сказала, что это наследственное: синдром Христовой Невесты. Дядька жмурился и клялся, что в бытность его студентом такого синдрома не существовало, а читать всякие научные журналы ему недосуг, а вообще нужно испробовать народные средства, прежде чем идти на операцию, медицина знает немало случаев сверхъестественного исцеления, вот, говорят, водка с подсолнечным маслом тоже чудеса творит. – Любовь, доктор, чудеса творит, – резюмирует Анька и выходит из кабинета... Как ни странно, но, прикрыв за собой дверь, Анька испытала облегчение, она даже улыбнулась, и ожидавшие очереди женщины подумали, что девушка просто беременна. Однако на улице Аньке снова стало нехорошо, она прислонилась к мраморной с ржавыми разводами колонне и закрыла в изнеможении глаза: что-то ужасное двигалось в её сторону, выворачивая мир наизнанку. Потом Аньку стошнило... Анька вытерла рот узкой ладошкой и нетвёрдой походкой пошла прочь. Собственно, стоило привыкать к мысли, что ты уже отжила своё, и вообще, недолго мучилась старушка... в смысле, наслаждайся, Анька, тем, что у тебя осталось... неделю или месяц, а потом тебя с аппетитом слопает рак. Хотя есть ещё шанс влюбиться, ничтожный, но всё-таки шанс, ведь влюбилась же её пра-пра-бабка не по-детски и родила мальчика, самого лучшего... которого потом распяли. Анька вздохнула: ну что за люди! А с другой стороны, ведь не в еврейского дедульку она влюбилась, а в Самого Главного, который не слонялся двуногим мудозвоном по злачным местечкам, а сам нашел её, эту Деву из тринадцатого колена. И Анька с надеждой посмотрела вверх и томно вздохнула, дескать, тута я, вожделенная Твоя... и прыснула со смеху. Прохожие недоуменно покосились на Аньку, она же, искренне считая себя неприкосновенной, пошатываясь, шла мимо и, поминутно сплёвывая препоганую отрыжку, размышляла о судьбе своего сына. И по всему выходило, так или иначе, но это подлое человечество опять распнёт его из самых лучших своих побуждений... потому что, – Анька вздрогнула, – да потому что люди – сволочи! И хоть что ты делай, в подоле прячь свою кровинушку, на краю света в самой тёмной пещере скрывайся, но ждёт его Голгофа и всё тут! Тогда нафига эта затея с настоящей любовью? Пусть уж похоть и дочка. – Анька кисло улыбнулась, – Сколько их уже было, этих христовых невест из тринадцатого колена?.. сношались с нелюбимыми, а любимый забил на них... Анька гневно вскинулась поверх голов и медленно, как последний аргумент жертвы в споре с маньяком, подняла к небу обескровленные «факи». В следующий момент Анька поняла, что её преследуют, она опустила руки и резко обернулась – тотчас позади неё застыла женщина неопределённого возраста, приятной наружности и смущённо отводит взгляд, нацеленный Аньке в затылок. – Девушка, а давайте я напишу ваш портрет? – торопливо говорит женщина, не давая Аньке опомниться. Анька, естественно, опешила, окинула незнакомку с головы до ног суровым взглядом, пытаясь понять, в чём тут подвох. – Совершенно бесплатно, – уверяет женщина, широко улыбаясь. Анька сглотнула, не позволяя себе сплюнуть в присутствии незнакомки, и беспристрастно изучает её наружность на предмет заявленной профессии: старенький клетчатый платочек, гламурно повязанный на шее, светлый плащ откровенно европейского покроя, стоптанные немодные, но загадочные ботильоны, – Анька наконец уверилась, что перед ней действительно художница, однако это не вдохновило её на ответную улыбку: – Едва ли, – бормочет она и поворачивается к женщине спиной. Та, немало удивившись, роняет взгляд, выискивая в Анькиной заднице некие аргументы, которых, вероятно, оказалось недостаточно, отчего женщина, поднимаясь выше и выше, в конце концов, словно нож промеж лопаток, кинула своё разочарование: – И не вздумайте делать аборт, дорогуша. У Аньки подкосились ноги, она обернулась, чтобы сохранить равновесие: – Чё? Женщина снисходительно улыбнулась, царапнув взглядом по Анькиной цыплячьей шее: – Я видела вас у женской консультации, и вас, простите, стошнило. Не надо быть Пинкертоном, чтобы связать два этих факта. Поздравляю. Анька не понимает, за какие прегрешения судьба так над ней прикалывается, и, боясь разрыдаться, смотрит в глаза этой женщины. – Меня зовут Жанна, – художница дружелюбнейшим образом осклабилась и сделала шутливый книксен. – Я действительный член союза художников, и моя мастерская в двух шагах. Анька, не мигая, смотрит на эту Жанну, как полудохлая анаконда на механическую выхухоль, и яростно молчит, намереваясь обломать весь кайф врагам, стоящим за спиной этой Жанны, но в этот момент по животу Аньки пробегает судорога, заставляя её вздрогнуть, моргнуть и нецензурно выругаться. Жанна довольно улыбнулась и отвела взгляд. – Да, беременность – это чудесно, – рассуждает она. – Кто-то говорит, мол, тяжело, токсикозы, растяжки, а у меня не было ничего этого. Я чувствовала такую лёгкость, такую одухотворённость! Если я и была когда-нибудь счастлива, то именно тогда, с ребёнком во чреве, – и Жанна жалобно вздохнула. – Если бы я только знала, что из этой затеи получится. Конечно, дети цветы жизни, но не всякую жизнь стоит раскрашивать. В моей получилось слишком много ультрамарина. У Пикассо, знаете, был в жизни голубой период, потом – розовый, но ранний Пикассо – это совсем не Пикассо. Настоящий Пикассо – это Герника: сажа, белила, ужас и надежда. – И настоящая жизнь тоже, – бормочет Анька, – сажа, белила, ужас и надежда... – Может быть, – пожимает плечами Жанна, – но я пишу в стиле старых мастеров. Знаете: Гольбейн, Дюрер, Ватто? И мне нужна натура. И не просто смазливая мордашка, а характер. А вы – девушка с характером. Я сразу это поняла. Я бы даже сказала, вы – роковая девушка, поэтому я к вам без всяких обиняков. Как роковая девушка роковой девушке. Так вы согласны? И Анька подумала, что между роковой и раковой девушкой разница несущественная, и кивнула. Жанна облегчённо вздохнула и развернула Аньку на 180 градусов... Мастерская роковой девушки Жанны была действительно в двух шагах в каком-то малоприличном месте, отгороженном от остального безобразия ржавой дверью, на которой неумелой детской рукой было выведено короткое слово и соответствующий логотип. Жанна, воюя с замком, что-то говорила про художественный фонд, на котором числится эта мастерская, про своего знакомого, который и выхлопотал её, но взамен Жанна обязана раз в год выставляться, а картин у неё мало, точнее, мало портретов, а натюрмортом или каким-нибудь авангардом нынче не удивишь. Анька кивнула и растеряно вошла вслед за Жанной в темноту. Жанна, опираясь на невидимую стенку, сделала несколько шажочков, щёлкнула выключателем, и Анька увидела то, что и думала увидеть: блеск и нищету современной богемы. Жанна сделала вид, что не заметила брезгливой гримасы на лице гостьи, скинула свой рюкзачок, достала из него полторашку и вылила её содержимое в электрическую кофеварочку, стоящую поблизости в углу на безногой табуретке, затем повесила свой плащик на гвоздик и предложила отбросить формальности. Анька кивнула и вскоре осталась в своём интеллектуальном неглиже, с сигаретой в зубах. – На самом деле я театральный художник, – продолжает Жанна, приоткрывая обитую дермантином дверь, ведущую, судя по всему, из этого предбанника в святая святых художника... грязную комнатку с мутными окнами. – Костюмы, декорации – это моя стихия. А писать портреты я начала, как ни странно, когда носила своего первого ребёнка. Вон, Анна, видишь, в углу, на дверке от бабушкиного комода мой первый портрет. Девушка с цветами... Жанна на сносях. Анька, оглядываясь по сторонам в поисках места, куда бы сложить свою многострадальную задницу, из вежливости посмотрела в указанном направлении. Там среди художественного хлама висела странной формы дощечка, пёстрая и бесцветная одновременно. Анька сощурилась и действительно разглядела знакомое лицо среди вакханалии тюльпанов, роз и георгинов: молодая Жанна мало чем отличалась от нынешней, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте. Анька хмыкнула и отметила про себя, что взгляд молодой Жанны несколько обескураживает. Понятно, что зеркало, используемое при написании автопортрета, ремарки авторские и прочая чертовщина усугубляют впечатление, но молодая Жанна как будто и не стремилась вызвать своей персоной сколь-нибудь трепетных чувств, а высматривала кого-то у тебя за спиной. Анька даже обернулась, и, следуя за этим взглядом, наткнулась на портретик... какого-то пацана, который пялится именно на тебя, не сводя татарских глаз. Анька вздрогнула, и её матка тоже. – Бабушка моя так и не простила мне, что я испортила её комод. Потом она умерла, а комод сломали соседи – думали, что там бабушка прячет деньги – и на дрова растащили. – Жанна сокрушённо вздохнула, – вот только дверка и осталась. – А это долго? – деликатно спрашивает Анька, усаживаясь на подоконник. – Обычно девять месяцев, – иронизирует Жанна, водружая колбу с кофе на маленький венский столик. – А написать портрет, – Анька наивно улыбается, – тоже? – Иногда и целой жизни мало. Вот этот я уже не в первый раз переписываю, – Жанна уселась рядом и уставилась на портрет этого пацана. – Хотя обычно у меня уходит неделя, чтобы написать лицо и волосы, а костюм я дописываю с манекена. Так что месяц максимум. А тут я уже полгода потратила, а получается не он. Не Майкл. – Майкл? Иностранец?
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за август 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
и принял решение направлять свои вознаграждения от этой публикации на развитие журнала.
Оглавление 1. Книга 1. Пролог. 2. Книга 1. Часть 1. 3. Книга 1. Часть 2. |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 22.04.2024 Вы единственный мне известный ресурс сети, что публикует сборники стихов целиком. Михаил Князев 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске
|
|||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|