Э. Меликов (1947–2016) – русский поэт азербайджано-татарского происхождения. Типичный представитель плеяды «проклятых поэтов» (кстати, любимыми его поэтами были Рэмбо, Бодлер и Верлен, любимым художником – Ван Гог), по моей терминологии – лермонтист. Писал в советский период, то есть хронологически советский писатель. Правда, многие подозревают (я тоже), что он написал в постсоветии около тысячи стихотворений под именем своей любовницы. Но они иные по тематике и стилю и – по всеобщему мнению – на порядок слабее, и считать их его творчеством в любом случае не стоит.
В 2000 г. в Новгороде вышел его сборник «Неуслышанный крик». Название осталось актуальным, касаемо всего им написанного. Причиной тому его манера поведения. Людей сильно раздражает, если некто, не будучи признанной знаменитостью, говорит о классиках как о равных, а не небожителях. В частности, русскую интеллигенцию XX в. возмущало, если некто не считал Пушкина чем-то вроде бога (у Экрама есть про него даже такое: «Поэта встречу – уши надеру»). Во-вторых, Экрам относился к людям, которые всегда говорят то, что думают, публично тоже, в том числе и о написанном окружающими. Два этих обстоятельства и определили отношение к нему – вышучивание, высмеивание, обливание грязью, замалчивание. Результатом была защитная реакция – колючесть, драчливость, вызывающая резкость в суждениях («Моя душа пацанкой брошенной / Готовит к бою кулачки»).
По образованию был историком, сотрудником института в Баку. В 2008–2009 гг. склонялся к вере, но вернулся к атеизму. Равно не воспринимал советскую идеологию и капитализм, точнее, вообще мало интересовался общественными проблемами. Был ницшеанцем (Ницше хорошо знал, и, как следствие, одинаково не любил что Сталина, что Ельцина, и особенно нацистов). В частности, в литературе одинаково презирал и партийный официоз, и убожество шестидесятников. В результате не пристроился ни в СССР, ни при капитализме (к тому же не пытался угнать самолёт, как Бродский).
