Жрец

 

Новая редакция

 

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 8 часов 30 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Тяжёлые зелёно-коричневые испарения густым плотным туманом поднимались над озером, заросшим, усохшим, ставшим болотом. Хлюпало и урчало, повизгивало и свистело. Словно этого мало, в болотную какофонию вгрызались свирепые звериные звуки. Они неслись с берега, заросшего бесконечно зелёным: высокой травой, осокой, кривыми деревьями и кустами, которые, вцепившись друг в друга, переплелись, не понять, где какой начинался, где кончался другой. Кусты друг за друга держались, словно боялись, что корни их подведут: ветер подует, и улетят, разнесутся. Заранее их оплакать были призваны ивы, уронившие оземь тяжёлые ветви. Ветер подул. Тихонько, не сильно, не больно, принеся дым, гарь, ощущение катастрофы. Горело! Ветер крепчал, дым постепенно сгущался. Смешавшись с густым болотным туманом, заверченный ветром, он почернел и стал стремительно подниматься в тёмное непролазное небо, и, загудев, смерч, с корнем кусты, деревья, всё из земли вырывая, потащил эту грязно-зелёную хлябь в небеса, а вместе с ней всё живое: птиц, рыб, зверей и людей. Он был среди назначенных в жертву. Невидимый жрец, заклинанья вонзая – хлюпало, урчало, визжало, свистело – вместе с болотом тащил его ввысь: вывернув наизнанку, швырнуть лицом в грязь, блестевшую – появились луна и звёзды – под ногами, под небесами. Знал: мгновение – загремит, череп расколется, и мозги, с грязью смешавшись, будут блестеть весело и задорно, отражая лунный блеск отражённый. Вот так получается: отражение отражённого, жжение жжённого, рожденье рождённого.

Господи Иисусе, за что? Кто спросил и кого? Допустим, он и спросил. А кого? Того, кто ответил: «За то!» Кто ответил? Господи, я ещё жив? За что раскроили мне череп?

«Фоно, пора вставать, поздно», – кто-то тряс за плечо. Кто знает его детское прозвище? Силился вспомнить, чей это голос. Не смог. На мгновенье во сне возникли дача, река, звенящая пенящаяся струя молока, огромно бесстыдные ноги молочницы. Кто помнит Фоно?

Чёрт знает, что разбудило. Вышвырнуло из кровати, на которую свалился одетый, плед сине-зелёный набросив. Что-то дикое снилось. Болото. Дым. Расколотый череп. Мозги. Заклинания. Жрец. В конце концов, страшное осталось во сне. Теперь надо проснуться. Вернуться в реальность. Попытался. Получилось не слишком. Пахло болотом. Не пахло – воняло.

Сунувшись в ванную, сообразил: воняло оттуда. Кто-то ванную заблевал. Твою мать! Только чью? Чью, если комната три недели только его, а вместе с комнатой – ванная. Слова с трудом, но сложились. Значит, он, несмотря на проломленный череп, способен сложить из слов предложение. Ощупал голову. Волосы в двух местах словно схвачены клеем, но дырки не обнаружил.

Дышать было трудно: болото, пожар. Стоп. Это во сне. Здесь трудно дышать, потому что заблёвано. Вывод? Надо искать, где можно дышать? Вон из комнаты. Вон из болота.

К общежитию дорога вела через парк. Правильно. Значит, туда. В парк. Отдышаться. Там и решить, что делать дальше с болотом и ванной. Чтобы уйти, необходимы ключи. Значит, искать ключи. Ощупать карманы. Нет. Значит, в двери. Из двери не торчат. Надо вокруг пошарить. Чёрт бы побрал, куда они подевались? Надо припомнить. Пришёл. Когда он пришёл? Откуда? Путь оказался ложным. Чёрт с ними, с ключами. Главное, череп. Вон из болота. Дверь на себя потянул. Слава Богу, открылась. Ключи торчали с той стороны. Везёт иногда! Ключи сунуть в карман. Нет, прежде закрыть.

Теперь лифт, вниз, направо и в парк.

Солнце в зените. Тепло. Самая короткая ночь. Увидел скамейку. Вдалеке от дороги. Замечательно. В свидетелях не нуждался. Доплёлся и повалился. Вздохнул. Раз, другой. Чуть полегчало. Ощупал. Руки, ноги на месте. Поднял рубашку: живот в синяках и укусах. Какой-то упырь пил его кровь, наслаждаясь, причмокивая. И впрямь, тот причмокивал. Или та? Что-то, вытесняя болото и странным образом чавкая, булькая, начало проявляться. Вздохнул глубоко. Ночное тёмно-коричневое, горелое и болотное донеслось хрипло, едва различимо: «Ты что, брат, охренел? Кочевряжишься? Раздевайся». Кочевряжиться не любил. Просто в голове помутилось, в глазах заплясали радужные круги, в них то ли зелёные человечки, то ли зелёные свечки. А может, не свечки? Конечно, не свечки.

Огромная комната, вдоль стен курятся треножники. Дымок сладкий, не приторный, терпковатый. Тихая музыка. Вроде органа. Наверное, Бах: женский голос, кантата. Музыка. Дым. Затем кромешная тишина, слышно, как пульсирует кровь. А потом? Потом всё вмиг изменилось. Исчезли дымки. Хлынул свет – глаза заболели. Засверкало и заблистало. Свет циркачом на манеже, совершая кульбит, кувыркнулся, высветив постамент, на нём он и она. С листками на чреслах. Адам и Ева? За ними – перевёрнутая пентаграмма, в ней – козлиная симпатичная голова.

Музыка. Не Бах – кукарача. Свет вспыхнул сильнее, словно бензин плеснули в огонь. Горячая волна прокатилась по залу. Над треножниками дымок закурился уже не сладкий, но горьковатый. Звезда вздрогнула, затрепетала. Буквы на ней засветились и заплясали: крайние за руки взялись и вокруг средней, угрюмой и одинокой, скабрезные коленца выделывая, задрыгали всеми частями, несогласованно, вразнобой. Козлиная голова вздёрнулась, глаза заблестели, блеянье вырвалось, эхо его расшвыряло, по стенам, по углам поскакало.

Внезапно, неожиданно, вдруг свет приглушили, музыка стихла. Дымки, горьковатость теряя, поникли.

Пока свет приглушали, кое-что успел рассмотреть. Зал выстроен знаково-эклектично. Колонны отсылали во времена эллинизма и его римского тягучего послевкусия; конусообразное, покрытое решёткой, похожей на накрывающую мангалы, намекало на жертвенник Храма; ветви, причудливо переплетающиеся. Догадался: омела. Об этом на семинаре недавно шла речь. Друиды использовали омелу для лечения и для предсказания. Как? Об этом сказано не было. Подходящее растение выбирали долго и тщательно, на шестой день луны устраивая под деревом жертвоприношение с трапезой. Потом приводили двух белых быков. Жрец весь в белом золотым серпом омелу срезал и укладывал в белый плащ. Затем в замечательной гамме – белое, зелёное, золотое – приносили в жертву быков, после чего омела против любого яда обретала могучую силу.

Две статуи по обеим от жертвенника сторонам. Пригляделся. Одна изображала женщину с молитвенно сложенными руками. Из платья стыдливо и целомудренно, словно новорождённый серпик луны из чёрной бесконечности времени и пространства, возникал тонкий аскетический лик. Книзу, расширяясь, обрастая полнозвучной чувственной плотью, словно кентавр, дева Мария возвращалась на землю в образе эллинско-римской мадонны.

Другая статуя изображала Христа с ликом утончённым и просветлённым, о котором иначе не скажешь: анфас отсутствует, один только профиль. В нижней части – Аполлон с ёрнически огромными гениталиями.

Из-за кулис вспыхнули фанфары металлическим имперским величием. Чеканя шаг, с двух сторон выступили юные фанфаристы, закованные в мундиры: тугие, стоячие воротники, на нежных руках – перчатки, небритые лица припудрены. Под поясом – золотится латунная бляха – бледный след от тугих милитаристских трусов, под розовой полосой – юные, торчком, гениталии, обритый лобок, счастливое детство.

Стихли фанфары, и с потолка, на котором светилось сотворение человека, зазвучало звонко, протяжно: «Адама Господь сотворил, а, увидев, что плохо ему одному, сотворил Адаму подругу».

Подпрыгнула козлиная борода. Буквы смешались, засуетились. Листки с себя сбросив, главные герои занялись тем, для чего были созданы. А голос продолжил: «Объявляя о рождении религии вселенской любви, позвольте представить! Встречайте: Асмодей и Астарта! Пан и Лилит!» Под бурные аплодисменты он оглянулся: зал полон, публика толпится вдоль стен. Он у самой двери. Объявленные выскакивали с разных сторон, повторяя появление фанфаристов, на ходу срывая одежды, и по примеру Адама и Евы с упоением предназначению предавались.

Подремав на свежем воздухе и отдышавшись, попробовал приподняться. Вроде бы ничего, разогнулся и осторожно, будто расплескать опасаясь, двинулся по дорожке. Жизнь возвращалась, ночной тягостный бред вытесняя. За спиной услышал скрежет роликов: парень в футболке с цифрами 666 его догонял. Глупости, ерунда. На семинаре по новым религиям профессор, которого все, он в их числе, считали крутым и клёвым, рассказал, что число, считающееся Числом Зверя, Антихриста, на самом деле просто ошибка. Под него не слишком успешно подводили Калигулу и Нерона. Словосочетание Nero Caesar, записанное буквами еврейского алфавита, в сумме даёт 666, только если к имени Nero в конце добавить ещё одну n. В противном случае 616 получится. В Писании говорилось, что на тела людей будут наносить римские цифры, и вправду случалось: клеймили рабов. Но как ни крутили, толкуя и этак, и так, 666 не получалось. Сын этого профессора и устроил вчерашнюю, так сказать, вакханалию.

Вспомнил: на животе синяки. Поднял рубашку: синяки по краям обведены, словно фломастером, жёлтым. Присмотрелся: почудились цифры. Ну его к чёрту. Вчерашнее выбросить из головы и скорее смотаться.

Догнав, 666 сунул в руку газету. Местная газетёнка состояла из разнообразной рекламы, в качестве приложения новости. Какие новости в городке при универе? Ладно, присядем, мозги маненько проветрим.

На первой странице (не захочешь – увидишь) мастерский снимок в четверть страницы. Пару лет тащился от фото. Таскал аппарат, щёлкал повсюду, кое-что получалось. Притащившись сюда, остыл и забросил. Что здесь снимать? Глаз ко всему через неделю-другую так привыкает, что, закрыв глаза, повсюду пройдёшь.

Кадр выстроен классно. На фото ни жертвенника, ни треножников, ни воскурений, ни обнажённых. И – всё это было: намекалось, угадывалось, возбуждая, лезло в глаза. Супер! Внимательно рассмотрел: сквозь фотошоп протащили? Швов, грубых по крайней мере, он не заметил. Ладно, с фото стоит ещё повозиться. Почитаем. Заметка называлась «Странные игры», сообщалось, что в доме профессора религиоведения творятся странные вещи.

 

Мы, однако, не утверждаем, что профессор в них принимает участие, вероятно, их организует студент, его сын, с детства живущий с отцом, родители разошлись, когда был двухлетним. Именно от него, сына-студента, получали приглашение на вечеринку в большой зал мрачноватого дома, внешним видом напоминающего маленький замок. Подобные вечеринки, на которых происходит – не утверждаем, предполагаем – то, что вряд ли одобрили бы родители приглашённых. Вчерашняя ночь привлекла внимание местной полиции. Одна из студенток была доставлена случайным прохожим в больницу с признаками тяжёлого отравления. Состояние студентки критическое. Полиция проводит расследование. При осмотре здания обнаружены предметы, которые шеф полиции назвал напоминающими театральные декорации. Обнаружены многочисленные пузырьки с зелёными человечками на этикетке. Они отправлены на экспертизу. Редакция, внимательно следя за развитием событий, будет держать читателей в курсе происходящего.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: