Холивар

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за ноябрь 2022:

 

На чтение потребуется 6 часов 30 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

– Здравствуйте! – священник стоял перед предводителем, спокойно и твердо глядя ему в глаза.

Предводитель не ответил и не поднял глаз. Лампа, стоявшая справа от него, освещала напряженное лицо, пульсирующую вену на виске, которая то вздувалась, то исчезала. Плотно сжатые густые брови, между которыми, словно острый меч, пролегла длинная глубокая морщина; ровный длинный нос, от которого по обе стороны расходились две заметные борозды до подбородка, а там, преобразуюсь, возвращались обратно, к середине щек. Волевой, заметно выходящий вперед, подбородок довершал образ этого человека.

В этом лице была гармония, порядок, четкость, но не было жизни, не было ни одной плавной линии, будто кто-то умело, но все-таки высек это лицо из габбро.

Легкая небритость на щеках – была не данью моде, а, в сочетании со множеством мелких воспаленных сосудиков на склере глаза, говорила о многих бессонных ночах.

Предводитель был молчалив и сосредоточен. Он водил перьевой ручкой по карте, разложенной на столе, и ставил кое-где точки.

Священник не вмешивался в процесс, он спокойно стоял и наблюдал за действиями начальника.

– Садитесь! – наконец, предводитель вспомнил о своем визитере.

Священник сел на стул и достал из массивной кожаной папки несколько листов бумаги.

– Что это? – предводитель отложил ручку и отодвинул карту.

Священник переместил бумаги на стол перед предводителем и стал их раскладывать горизонтально, переворачивая каждую страничку для удобства чтения.

– Вы просили собрать анкеты всех перемещенных 9 марта. Вот они. Это никак не связанные друг с другом люди. Они разных возрастов и социальных статусов. Мне не удалось установить никакой связи.

Священник говорил спокойно и неспешно. У этого человека была такая особенность: он мог успокаивать своим голосом людей, создавать вокруг себя такую мягкую и положительную атмосферу, что с ним хотелось общаться, рассказывать ему что-либо и долго смотреть в его мягкие серые глаза. За эту его особенность в кругах предводителя его и называли священником. Конечно, никакого отношения к представителям духовенства он не имел.

Но, что еще более удивительно, этот человек, всегда такой обходительный и мягкий, умеющий действительно каким-то магическим способом уравновешивать всех находившихся в его поле, был один из приближенных предводителя. Все его приказы выполнял беспрекословно, смотря спокойно и мягко своими серыми задумчивыми глазами, мог хладнокровно убивать и пытать всех, кто был не угоден предводителю. Его многие боялись именно за это несоответствие. Он никогда не повышал голоса, никогда не оскорблял никого – только мягкая улыбка, правильные теплые слова и полное отсутствие жалости и сострадания к кому бы то ни было. Предводителю же очень нравилось в священнике эта черта характера, но никто об этом не догадывался.

Предводитель бегло посмотрел на анкеты.

– Заберите, это не нужно, – обратился он к священнику. – Сегодня же пойдете по пути последних перемещений. Всю информацию вам передаст Высоцкий.

Священник быстро, но без суеты собрал бумаги и спрятал их обратно в папку. Оба молчали. Священник ждал, когда же прояснится цель его немедленной командировки, а предводитель молчал, поскольку был полностью погружен в процесс: он придвинул к себе карту и опять водил по ней ручкой, ставя еле заметные точки.

– Вы останетесь там до тех пор, пока мы не решим вопрос с годом. Сейчас будем отправлять наших людей, если успеем, то вы примкнете к сопротивлению.

Вопрос «А если не успеем?» сформировался в воздухе и почти был осязаем, но никем не озвучен, потому как ответ на него знали оба присутствующих.

Это было одним из условий принятия на «службу». Нет рабочего графика, нет никаких гарантий, нет связи с окружающим миром. Взамен – абсолютно все, но не для себя, а для любого другого человека, не находящегося на службе.

В свое время священник сделал выбор в пользу пожизненного ухода за своей матерью.

Ей было семьдесят пять, она жила в Среднеуральске и за последнее время совсем потеряла зрение. Артемик, ее единственный сын, поздний желанный ребенок, такой нежный и обходительный с матерью, закончивший школу и Уральский государственный горный университет с золотыми медалями и красным дипломом, однажды вышел за хлебом в магазин возле дома и больше не вернулся.

От нервного расстройства и одиночества женщина ослепла и, если б не социальный работник, появившийся через месяц после исчезновения сына, наверное, умерла бы от горя и беспомощности.

Социальный работник, молодой парень, был рядом с женщиной с самого утра и до поздней ночи. Почему вдруг она доверилась ему и разрешила ухаживать за собой, никому не было понятно. Ведь жили они с сыном как отшельники, ни с кем не общались, ни у кого никогда не просили помощи, никому не доверяли.

С появлением таинственного социального работника в жизни пожилой женщины начали происходить заметные изменения: за месяц старая однокомнатная квартира превратилась в объект зависти и пристального внимания всех соседей в этом доме и двух домов напротив.

Удивительный социальный работник, ничего не требовавший от Марии Филипповны – так звали мать священника – сделал полный ремонт квартиры, поменял всю сантехнику, окна и мебель. Соседи задавали вопросы, звонили участковому, следили, подсчитывали в уме стоимость новой кухни или кровати с ортопедическим матрасом, но никто так и не смог понять, почему такие метаморфозы происходили в жизни больной, одинокой, небогатой пенсионерки из Среднеуральска.

Когда ремонт был закончен, агентурной сети сплетниц города стало известно, что Мария Филипповна ложится на лечение в Израиль. После этой новости у некоторых из соседей поднялось давление, кто-то опять позвонил участковому, а одна «заботливая» соседка даже пошла в социальную службу и, выяснив, что по адресу Свердлова 6 никогда не велась работа по социальной помощи, тут же бросилась с этим известием в полицию. Но на полпути то ли от волнения, то ли от предвкушения грандиозного разоблачения сердце женщины стало биться чаще, чаще и вдруг остановилось.

По возвращении из Израиля зрение и общее самочувствие Марии Филипповны значительно улучшилось. Она уже почти привыкла к своей обновленной, комфортной квартире, к достатку, к заботливому социальному работнику, и только один вопрос никак не давал ей покоя: она знала, она чувствовала, как мать, что ее Артемик жив, но почему же тогда он до сих пор не давал о себе знать?

И в один из теплых апрельских дней Мария Филипповна, так и не найдя ответ на терзавший ее вопрос, тихонько уснула вечным сном на новой кровати с ортопедическим матросом.

Священник этого не знал и потому, хоть и понимал, что вернуться к матери не сможет, но все же считал, что связь с внешним миром для него утеряна не окончательно.

Между этими двумя людьми, сыном и матерью, была действительно какая-то очень сильная связь. Они жили все время вдвоем, Артемик с самого детства самозабвенно заботился о матери, оберегал и защищал ее.

Однажды сосед из квартиры этажом выше забыл выключить кран в кухне и уехал на Исетское водохранилище на рыбалку. И вот, когда в квартире Марии Филипповны обои отошли сразу на двух стенах, платяной шкаф и часть паркета в углу комнаты набухли до неузнаваемости, тогда и появился довольный рыбак.

Хихикнув и осмотрев последствия своей забывчивости, сосед сказал, что ничего компенсировать не будет и не надо было покупать квартиру под его рыбацкой хижиной.

Мария Филипповна ничего не ответила, она никогда и не с кем не вступала в споры или выяснения отношений. Она молча закрыла дверь перед лицом раздухарившегося рыбака, а потом, посадив семилетнего Артемика, на колени, объяснила, что теперь придется жить еще скромнее, так как ремонт и покупка шкафа в ее планы не входили.

Артемик обнял мать, он тоже никогда не спорил и не задавал лишних вопросов. А потом, через пару недель, соседа Марии Филипповны вдруг нашли мертвым в своей квартире. Это был несчастный случай, он, как говорили, поскользнулся в собственной кухне на рыбьих потрохах и упал, ударившись об угол столешницы.

Все было трагично и логично, но… с тех пор Марию Филипповну, а особенно ее странного сына, всегда такого спокойного и рассудительного, негласно было принято среди соседей обходить стороной.

Никто, конечно, ничего не доказал, да и нечего было доказывать. Сосед жил один, был пьян после рыбалки, поскользнулся. Дело закрыли быстро, но, так сказать, коллективное соседское бессознательное трудно обмануть.

Было еще несколько подобных случаев, но всякий раз все ограничивалось лишь догадками и подозрениями, никто никогда не проводил прямых параллелей.

Школа, студенческие годы и работа инженером-технологом в Исетском щебеночном заводе – все эти этапы в жизни Артемика прошли руку об руку с мамой. Она всегда была рядом.

Конечно, своей семьи у Артемика никогда не было, как, впрочем, близких и друзей. И потому о его исчезновении узнали только благодаря теще участкового, которая, как все порядочные сплетницы, чуть ли ни каленым утюгом пытала зятя всякий раз, когда тот возвращался со смены, в надежде на горячие новости.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в ноябре 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: