Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Из всех гонявшихся за ней людей осталось всего двое молодых мужчин. Прочие, судя по всему, не выдержали стремительного духа погони. Но и эта пара не обратила никакого внимания на слова и обещания Утруджи. Они ей не поверили. Им легче было признать в обезьяне «околдованного принца», нежели в юной девушке дочь знатного вельможи.

– Ври побольше, женщина! Чтобы я, Азам, поверил в сказку о лазающей по грязным базарам дочери богача?! Как бы не так! − басовито проговорил один из них, молоденький и безусый подмастерье и, сделав неожиданный прыжок вперед, он отрезал ей путь к бегству. Его товарищ, воровато оглядываясь по сторонам, шепнул ему хриплым от возбуждения голосом:

– А девчонка-то страсть как хороша! Эй, Азам! К черту купца! А? Давай лучше отведем ее ко мне и хорошенько позабавимся? Я и живу-то здесь за углом. А? Ну а после уж разберемся, что к чему.

Острый и безжалостный взгляд темных глаз Азама оценивающе впился в девушку. Он колебался между соблазнительным предложением друга и шансом хорошо подзаработать.

Эти страшные мгновения Утруджа не смогла забыть до конца своих дней. Единственная дочь могущественного хаджиба беспомощно лежала в пыли, и простая чернь, нависнув над ее головой, с похотливым выражением на лице решала ее судьбу.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему, Лабиб. Мы вернем ее купцу, но попозже, − сказал Азам.

Лабиб захихикал. Утруджа отчаянно закричала, но в то же мгновение ей в рот затолкали какую-то грязную тряпку и заглушили крик. Как она ни брыкалась и не старалась вырваться, все оказалось напрасным. Отвратительные потные руки похитителей держали ее очень крепко, и как волки тащат свою добычу, так и они стремительно понеслись по улице.

– Эй, вы! − вдруг раздался позади них спокойный мужской голос. – Что вы тащите, дети шайтана?

Азам и Лабиб остановились, как вкопанные и удивленно обернулись. И содрогнулись. Над ними, восседая на большом, гнедом коне, грозной тенью нависала фигура юноши в одеянии самого мукаддама^[56].

– Ничего особенного, о мой господин! − судорожно сдавив рукой девушке рот, ответил невинным тоном Азам. – Эта женщина рабыня моего хозяина. Она пыталась бежать. Мы лишь выполняем приказ.

Мукаддам понимающе кивнул головой и легонько тронул поводья, намереваясь продолжить свой путь. Утруджа не могла произнести ни слова, она лишь слабо дергалась, но и на это у нее не оставалось уже сил. Длинные волосы полностью закрывали ее лицо. Она не видела человека, преградившего путь ее похитителям, и не расслышала его голоса, но он был единственным существом на этом белом свете, кто мог еще ее спасти. Утруджа отчаянно закрутила головой и, всем телом выгнувшись в дугу, повернула залитое слезами лицо в ту сторону, откуда доносился голос молодого всадника. Юзбаши испустил странный возглас. Спокойное и мирное выражение на его лице резко изменилось. Он поднял руку и повелительно крикнул:

– Эй, вы! А ну, остановитесь-ка!

– Азам! – испуганно забормотал Лабиб. – Этот тюрок что-то заподозрил! Бросай ее и бежим!

– Заткни глотку, дурень! − зашипел тот в ответ. – Прежде чем мы сделаем хоть шаг, он попросту зарубит нас своим мечом. Лучше заткни глотку, если хочешь жить.

– Поставьте женщину ногами на землю. Я хочу видеть ее лицо, − нетерпеливо приказал тюрок.

– Но, господин, эта женщина − чужая собственность. Никто не имеет права смотреть на нее.

Тюрок молча потянулся к мечу, висевшему у него на поясе. Лабиба сразу сдуло как ветром, и Азам остался один на один с мрачным гвардейцем. Набычившись и широко расставив ноги, он с вызовом и с нескрываемой злобой во взоре посмотрел на всадника. И покорно разжал руки. Утруджа, вскочив на ноги, бросилась к своему спасителю. Каковым же было ее изумление, когда она увидела перед собой Абуль Садж Дивдада! Несколько секунд они смотрели друг на друга потеряв всякий дар речи. И вдруг лицо Саджа исказила страшная гримаса. Не произнеся ни слова, он слетел с коня и, приблизившись к Азаму, схватил его за шиворот и, приподняв как пушинку над головой, с огромной чудовищной силой швырнул юношу на землю. Из горла подмастерья хлынула темно-алая кровь. Изгибаясь в ужасных судорогах, он лишь беззвучно разевал рот, словно пытаясь что-то сказать, но не смог. Утруджа затравленно вскрикнула, но еще больше она испугалась, увидев взбешенное лицо Дивдада. Он вскочил в седло и протянул ей руку.

– Поспешим, пока народа нет, − сказал он сухим ровным тоном, словно ничего особенного не произошло.

Уговаривать девушку долго не пришлось. Дочь Ашинаса в мгновение ока уселась позади него и крепко обвила руками, чтобы не упасть. Через несколько минут они уже были далеко от того злополучного места и мчались во весь мах, пока, наконец, не миновали городские стены и не очутились у реки.