Федор, спасибо за Ваше слово поддержки.

Я только немного поправлю Вас: Запад хитер, но перехитрит он нас не вечно.

Да, конечно, на истории нашей страны было много провальных периодов, связанных именно с тем, что враг оказывался ловчей. Но, едва ли стоит трудиться доказывать, что бывали и славные времена, когда мы врагу показывали куськину мать, а всему остальному миру – пример стойкости и воли к победе. 

В этой связи мне вспоминается кульминация фильма «Брат-2». Вы, конечно, помните эту сцену – когда наш герой Данила Багров (Сережа Бодров) говорит: «Ну вот ты, американец, обманул кого-то, денег нажил. И что? Ты стал сильнее?.. Нет… Я думаю, сила – в правде».

Разумеется, фильм этот – сказочный, фарсовый, постмодернистский, метафиктивный, но при всём при том – глубинно правдив. Сила – в правде...

И еще я хочу уточнить, что Запад – это обобщенный образ врага. Не надо с ним отождествлять конкретную страну, культуру, народ. Я с огромной любовью и пиететом внимаю великим писателям Америки или Европы – а равно и Азии, и ярких континентов южного полушария.
Образ врага возникает тогда, когда отдельные силы начинают вести себя так, что объективно становятся мне враждебны. И тут уж, извините, не обижайтесь: на войне как на войне. Кто к нам с мечом придет, тот…

Одним словом, сила – в правде.

РОТ ФРОНТ!

Действительно, Ваши ссылки весьма содержательны. Особенно интересна работа Александра Тарасова. Она помогает более трезво осмыслить феномен терроризма, заглянуть по ту сторону навешиваемых ярлыков.

Предлагаю всё же не развивать разговор в этом рискованном направлении, а то, не ровен час, нас объявят "симпатизантами". Ограничимся более мягким регистром - литературным. Наш способ воздействия на действительность - текст. Наш инструмент - слово. Но когда нужно, этот инструмент должен стать и оружием.

В самом деле, мы заигрались в политкорректность, в толерантность и проч. Казалось бы: ну что нам за дело до каких-то жалких "оттенков серого"? Пусть себе продаются. 

А между тем это - война. На уничтожение. Нашей культуры.

Каждый порядочный литератор в этой войне просто обязан сказать свое слово. И слово должно быть разящим настолько, насколько это потребуется.

Мы, конечно, не обладаем тем ресурсом финансово-рекламной поддержки, который есть у крупных издательств или у предприятий СМИ. Но у нас есть интернет. Есть ссылки. Есть гипертекст. В наших силах рассказывать миру о произведениях достойных, медленно, но верно привлекая к ним читательское внимание. В наших же силах и говорить правду о продукции выдающейся мерзости, и травить эту мерзость, как поганую саранчу.

Лачин, спасибо Вам за упоминание об Ульрике Майнхоф. Это имя мне было знакомо (в сочетании с ярлыком «террористка»), но почитать о ней всё как-то был недосуг. Вы поспособствовали.

Интересная личность. Читателю данного обсуждения даю ссылку о ней в «Википедии»:
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%E0%E9%ED%F5%EE%F4,_%D3%EB%FC%F0%E8%EA%E0

А статья «Танец Гитлера» мне прекрасно известна. Хотя Федор Избушкин и оспаривает многие пункты, лично мне близка позиция Яны Кадовой. Опять же, пусть судит читатель. Даю ссылку. Ссылки вообще - полезная вещь:
http://newlit.ru/~kandova/5116.html

Ну и заодно уж, в свете поднятой мною проблемы экспансии, под которой я подразумеваю, прежде всего, манипулирование сознанием масс, даю еще одну ссылку на опубликованной здесь же, в Н.Л.,  произведение: «Скорпионья сага», "Самка скорпиона", глава «Статистика».
Прочтите эту главу. Обратите внимание на доклад шефа ЦРУ Алена Даллеса, который очень многое объясняет в нынешнем состоянии постсоветской культуры. Возможно, когда-нибудь вы найдете время прочитать и весь этот многослойный роман, но для начала - поразмыслите над «Статистикой»:
http://newlit.ru/~belisov/5038-32.html

Все эти ссылки свидетельствуют о людях, которые боролись и борются, и всегда будут бороться с тем, с чем смириться – значит поджать хвост.

Нет, я не оправдываю терроризм. Более того, я терроризм осуждаю. Я вообще – за мирное сосуществование всех и вся. Но только до той поры, пока не становится очевидным скрытый террор закулисных манипуляторов.

К сожалению, Лачин, это не анекдот, а тщательно спланированная экспансия.

Если говорить в терминах не литературы, а бизнеса, то "Эксмо", будучи самым   крупным российским издательством, в этой экспансии является "ключевым заказчиком" на соответствующей территории.

Если же говорить в терминах Холодной Войны (которая с развалом СССР "закончилась" только для дураков), то разложение нашей культуры, насаждение разврата и разрушение нравственных ценностей - одно из стратегических направлений проамериканского Запада в деле последовательного уничтожения того, что осталось от некогда великой державы. И самое крупное издательство в этой стратегии вполне может быть "агентом влияния".

Таким образом, "оттенки серого" - это не просто глупость и мерзость, но легко усвояемый дебилизованной частью читателей яд. Домохозяек за сорок он уже не отравит. А вот юным девицам очень даже может изувечить судьбу.

Наша задача - противостоять этой экспансии жестко и беспощадно.

(Как завещал в свое время Великий и Ужасный ВВ - и в этом аспекте он прав - если доведется, то, не дрогнув, "мочить в сортире") 

Да, Лачин, та война не окончена. А победа всегда будет - за правдой.

Отслеживая судьбу Игоря Белисова после выхода в свет его "Хохота", спустя несколько лет, вспоминаю фразу из "Убить Дракона" Евгения Шварца: "Зима будет долгой"...

Главное в этой "зиме" - не отчаиваться. "Весна" неизбежна. Мертвое отомрет, но живое обязательно даст свой росток.

Залоцкая Надежда. Критическая статья «Анатомия презрения. Размышление о бестселлере».

Бестселлер – это издательский продукт, достигающий рейтинга «лучших продаж». Таков и дословный перевод, и главное содержание этого феномена. Порой в эту категорию попадают книги высоких эстетических или этических свойств. Но исключительно редко. В подавляющем большинстве случаев бестселлер – это массовый ширпотреб весьма усреднённого уровня.

Пожалуй, не стоило бы ещё раз заводить разговор о конфликте между культурой высокой и масскультурой, разговор хронический, беспросветный, усталый, давно всем набивший оскомину, если бы не одно «но»: в современном культурном поле бестселлер не просто теснит всю другую литературу, но становится тотальным монополистом читательского внимания.

Поводом к данному дискурсу – дискурсу назревшему, наболевшему – послужил роман, написанный и изданный в 2011 году (обратите внимание на скорость письма и отсутствие зазора между написанием и изданием), выстреливший бестселлером в Великобритании и США, проданный в 37 странах мира в количестве 30 млн. копий, по скорости продаж обогнавший серию о Гарри Потере и вампирскую сагу «Сумерки», и в 2012 году хлынувший на просторы России с подачи флагмана отечественного книгоиздания – «Эксмо».

Речь идет о романе британской писательницы Э. Л. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого»...

Залоцкая Надежда. Рецензия «Двусмысленность двойственности».

...На фоне мелких неприятных клише, клише покрупнее уже не обескураживают. Не обескураживают, а напротив – покуражиться приглашают. Каждая из сюжетных перипетий – не что иное, как историческое клише, с которыми у постсоветского гражданина сегодня ассоциируется далёкая та война. Фашисты и красноармейцы, партизаны и уголовники, местечковое еврейство и вшивая, понимаешь, интеллигенция; наконец, во все времена неизменная флегма рассейской (почему бы и не западнобелорусской?) глубинки – всё привлечено для обобщающей сверхзадачи – вывернуть наизнанку и подвергнуть жёсткому стёбу.

Да, конечно, сейчас это модно. Да и вообще, в эпоху постмодернизма низвержение ценностей, девальвация символов, профанация культурных святынь (если не осквернение) – это уже как бы хороший тон, признак посвящённости в тренд, знак ментальной изящности, художественного изыска и морально-нравственного, весёлого и безоблачного, раскрепощения.

В самом деле, почему бы не покуражиться? Достала уже вся эта патетика, это восславление павших, этот, навязший в зубах, беспримерный подвиг советских людей. Почему бы не перестебать, к примеру, Гастелло, якобы устремившего огненный самолёт в гущу врага? Или – гулаговский комплекс вины защитников Родины, тотально запуганных гнётом НКВД? Или – дремучую самодостаточность белорусов (из которых погиб, между прочим, каждый четвертый), которые довели дружелюбно настроенных оккупантов, несущих свободу с культурой, до раздражённого карательного озверения? Или – чего уж там – стратегическую операцию, призванную совершить в войне коренной перелом, изобразив это дело таким смехотворным, бурлескным манером, что главный прорыв на Западном фронте оказывается лишь комичной случайностью вследствие перекрестия в одном месте самых разных, случайных, нелепых, дебильных причин?

Нет, я-т что? Я-т ничего. Я-т переварю и оценю юмористику автора. Вот только боюсь, что у значительной части нашего юного поколения по прочтении подобного рода интерпретации может сформироваться подсознательное убеждение: именно так в той войне оно всё и было...

Залоцкая Надежда. Рецензия на книгу «Осознание. Лидия Чуковская. "Софья Петровна. Повести, стихотворения"».

...Эта книга попала ко мне весьма неожиданно – по прочтении и рекомендации моей доброй знакомой. Неожиданность заключалась не в том, что прочитав книгу, мы пускаем её по рукам, а в том, что до сего дня имя «Л. К. Чуковская» мне было неведомо.

В моей памяти мгновенно всплыло из детства: «Корней Чуковский». Знакомая подтвердила догадку: да, Лидия Чуковская – дочь того самого. Далее мне были поведаны драматические подробности издания «Софьи Петровны», которые сами по себе стимулировали интерес к её автору, да плюс ещё восторженная оценка прочитанного моей доброй знакомой. Не заинтриговаться и не захотеть у меня не было шанса.

Скромный томик, карманного формата, в твёрдой обложке. Бледно-серый фон, крохотное чёрно-белое фото. Оранжевый ярлычок с именем и названием. Повести, стихотворения. Всё. Для человека интеллигентного – приятное оформление, деликатный намёк на явную непопсóвость.

По мере прочтения впечатления развивались у меня так: от начальной симпатии, внушённой рекомендацией, – к некоторому унынию при встрече с давно знакомой коллизией, – к обнаружению в этой самой, давно знакомой, коллизии неожиданных ракурсов, планов и глубины, – и наконец, к неуклонному, очень медленному, но могучему вызреванию, воспалению хмурых мыслей и чувств, доходящих в финале, безо всякого ложного пафоса, до просветляющей душу разрядки в катарсис...

Залоцкая Надежда. Рецензия на книгу «Страсти по Дракону. Рецензия на роман Павла Крусанова «Ворон белый. История живых существ»».

Роман выпущен издательством «Эксмо» в 2012 году по оригинал-макету санкт-петербургского «ИД «Домино». Кратко формулировать его содержание – некорректно. Если обобщённо, это роман-аллегория. При попытке уложить данную аллегорию в узнаваемый образ некой условной фабулы, у меня получается приблизительно так: Семеро Смелых, чья геройская миссия – Убить Дракона.

 

На обложке изображён, очевидно, тот самый ворон, что заявлен в названии книги. Он сидит на кряжистой ветви дуба, нависающей над тропинкой дремучего леса. Перспектива уходит в туман. Вдоль тропинки натыканы колья, увенчанные человеческими черепами. Сказочно. Мрачно. Вкупе с подзаголовком – «История живых существ», – плюс неброский ярлык – «русский интеллектуальный бестселлер»,– оформление книги настраивает на вдумчивый лад с явным привкусом гарантированных неприятностей.

Первая ассоциация, вызванная названием, повлекла меня, прежде всего, в сторону «белой вороны» – идиоматического выражения, которым принято нарекать человека, резко отличающегося от всех остальных, отщепенца, изгоя. С другой стороны, инверсивная формула «ворон белый» больше похожа на обозначение биологического вида. Ворон символизирует долголетие, мудрость. Чёрный ворон – кружение смерти. Неоднозначность будоражит, драматизирует мысль. С самого начала автор не обещает простого прочтения. Лично моё восприятие усложнилось ещё и тем, что мне припомнился талантливый польский писатель Анджей Стасюк с почти одноимённым романом «Белый ворон», вышедшим в Польше в 1995 году и дошедшем до нас, русскоязычных, в 2003-м. Кроме того, у Валентина Пикуля, у Юлии Шиловой, у Ольги Никитиной и у Аллы Иошпе имеются книги с «Белой вороной» в названии. И это – лишь то, что обнаружено мной на «Озоне». Довольно востребованное, надо заметить, пернатое. Не впадая в занудство, что-де «ворона» и «ворон» – разные вещи, приходится констатировать широкое представительство этой птицы в современной литературе.

Так что же это у Павла Крусанова: неосведомлённость? беспечность? Что-то не верится... А может быть, выбор такого названия – осознанный вызов? конфликт?

Интрига – лучшая презентация...

Залоцкая Надежда. Рецензия на книгу «Монология бессмертия».

Рецензия на роман Михаила Шишкина «Письмовник»

 

...«Письмовник» до меня дошёл, можно сказать, случайно – попался на глаза в одно из посещений книжного магазина. Неброская обложка в пастельных, матовых тонах приятно выделялась из окрестной пестроты, как выделяется, бывает, благородный гриб средь глянца сыроежек, артистизма мухоморов и обаяния поганок. Изобразительная тема на обложке – две высохших головки полевых соцветий поверх листа состарившегося письма. Название романа – стилизация под рукописную строку. Сразу понятно: да, это тот самый Шишкин – эстет, лингвист, филолог, каллиграфический буквоед. 

Кто Шишкина читал, тот знает: это литератор в наиболее художественном, живописном смысле. Ткань его прозы столь образна и пластична, что непременно доставляет изысканное наслаждение. В сравнении с этим качеством, тема повести не принципиальна, ну а сюжет и вовсе – технологическая неизбежность вроде прошивки и проклейки переплёта книги; охотников до сюжетов я сразу отсылаю к массовым бестселлерам. Иначе говоря, если вы цените художественный текст, берите Шишкина вслепую, в любом сюжетном воплощении. Что, собственно, и было мною сделано без «взвешивания» аннотации и без «прощупывания» случайной выборки страниц.

Душевный отклик от произведения во многом зависит от настроя. Если вы настроились на определённого художника – не разочаруетесь. Если на конкретного музыканта – получите удовольствие. Так у меня вышло и в данном случае, с Шишкиным. Каждое слово – на своём точном месте. Каждый фрагмент – гармоничная завершённость. Каждое изображение – сочный кусок из жизни. Каждый образ – метафора. Каждая мысль – глубина. По большей      части я просто плыву по течению прозы, отдыхая да изумляясь диковинным переливам. Иной раз, какой-нибудь омут заставляет напрячься. А иногда – поворот, и я цепенею от ужаса и восторга...

Залоцкая Надежда. Рецензия на книгу «Одинокий танец художника».

Рецензия на роман Дины Рубиной «Синдром Петрушки»

 

...Как известно, судьба начинается с детства, театр – с вешалки... ну а книга – с обложки. Именно обложка меня привлекла. Жутковато-улыбчивая фигурка паяца с безвольно болтающимися ручками и ножками что-то во мне всколыхнула, встревожила, напугала, обезволила, зацепила – и магически притянула. Даже подумалось, – зная художническое бытие писательницы, – не сама ли Дина Ильинична явила миру собственное полотно? Впрочем, не суть. Главное, обложка гипнотизировала, безмолвно приказывала: купи, это – твое.

Жалеть не пришлось. Целевой читатель в моем лице пронзен случайной стрелой в яблочко. Правы циничные маркетологи: 80% бизнеса делается на эмоциях. Ну а уж в сфере искусств, в том числе, в литературе – подавно. Браво художнику обложки! И это не ерничанье, а признательность необманутого ожидания: атмосфера повествования абсолютно соответствует визуальному посылу.

Роман завораживает карнавальностью, эмоциональной живостью и, одновременно, потусторонностью – словом, кукольностью. Такое чувство, будто все персонажи ходят, покачиваясь, по тонкой ширме между жизнью и смертью. Если вам такая зыбкость не по нутру, лучше почитайте что-нибудь попроще да понадежней. Потому что сюжет в этой истории вторичен, его развлекательная составляющая условна, нравственность переливчата, мораль вообще отсутствует, а настоящее сердце книги откроется лишь перед теми, кто умеет из воздуха делать воду, из воды – кровь, а из крови – плоть...

Залоцкая Надежда. Рецензия на книгу «И снова доктор против Мефистофеля: кто – кого?».

Рецензия на роман Игоря Белисова «Хохот в пустоте».

Роман выпущен издательством «Гелеос» осенью 2010 г. В аннотации заявлен как «Пронзительная история любви». Прочтя, свидетельствую: всё – правда. И любовь, и пронзительность в книге есть, и к «сентиментальному роману» ее отнесли «на Маркете» справедливо, а кое-где даже к рубрике «современная женская проза».
С этого места начинает пробиваться саркастическое похохатывание...

«Сентиментальный роман» и «женская проза» ассоциируются, прежде всего, с а) творениями женщин; и б) для женщин – этакая разновидность «искусства для искусства», гипертрофированная по чувственному началу и редуцированная по интеллектуально-эстетической ценности.
В данном случае, автор – мужчина. Обложка тоже, скорее, «мужская». Черное, белое, красное. Лаконично, тревожно. Слегка театрально. Но ни розочек, ни сердечек. Эмоционально? Да. Сентиментально? Едва ли... На первом плане, очевидно – герой, который то ли падает сам, то ли его затягивает неумолимая сила. Сбоку, из пустоты, взирает каменная химера. Похоже, речь идет о серьезной драме. А то и трагедии.
Таково впечатление от книги в руках. 
Предчувствие, к счастью, не обмануло. На этом счастье заканчивается – если понимать под читательским счастьем уютное погружение в сюжет исключительно развлечения ради. Первую фразу пролога – «Доводилось ли вам умереть?» – еще можно трактовать иронически: автор шутит. Но чуть дальше нас ожидает плакат похлеще тычущего красноармейца:
«НАРКОМАНИЯ... ЧТО МЫ ЗНАЕМ О НЕЙ? СЕГОДНЯ ОНА – НЕ ВАША ПРОБЛЕМА... А ЗАВТРА?»
Похохатывание набирает силу и обретает зловещий оттенок. Теперь понятно, что за «путешествие в лабиринте души» уготовил для нас автор. Мгновенно чувствую коварный обман: в конфетной обертке сентиментального чтива мне подсунули нечто иное – тяжелое, горькое, ядовитое. Мне это нужно? Но мысль уже зацепилась. «…СЕГОДНЯ ОНА – НЕ ВАША ПРОБЛЕМА... А ЗАВТРА?»
Кто ее знает. Почитаю-ка. От греха...