Записки о языке. Заметка «О неуживчивости».

В книге В. М. Санина «Новичок в Антарктиде» описан такой действительный случай. Начальник американской станции в Антарктиде решил взять с собой на полюс свою жену. Его примеру последовал и его заместитель. Так в Антарктиде впервые оказались сразу две женщины, причём вместе и в одном очень ограниченном помещении… Ничего хорошего из этого не вышло. Женщины сначала поссорились, затем переругались. Потом дамы принялись перетягивать на свою сторону членов экспедиции, и вскоре коллектив раскололся на два враждебных лагеря. И было решено при первой же возможности отправить женщин домой...

Валерий Осипов

Записки о языке. Заметка «Учебный подлог».

В обычной российской школе должным образом иностранный язык не освоить. Не помогут ни учебники с цветными картинками, ни увеличение часов, выделяемых на иностранный язык за счёт самых нужных предметов: математики, русского языка, химии, литературы, физики, биологии, ни иные ухищрения. Хоть и продвинется ваш ребёнок за годы обучения в познании иностранного языка, но всё же не настолько, чтобы овладеть им в нужной для жизни мере. Не столько благодаря учёбе, сколько вопреки ей. Ребёнок изначально обречён на «мартышкин труд» и скуку, доходящую до степени отвращения к предмету «иностранный язык».

Причин много, но главная, та, что лежит в основе, – это подмена понятий. В школе иностранный язык ИЗУЧАЮТ. И большинство воспринимает этот тезис как нормальный, само собой разумеющийся. Но именно здесь кроется корень зла. Язык большинству из нас изучать вовсе не требуется. Пусть его досконально изучают немногие узкие специалисты, языковеды. Подавляющему большинству из нас необходимо иное: НАВЫКИ ВЛАДЕНИЯ ЯЗЫКОМ, чтобы понимать сказанное, написанное, уметь выражать собственные мысли и чувства устно и письменно.

Поясню сказанное примером...

Валерий Осипов

Записки о языке. Заметка «Многозначность слова».

Прошу прощения за невольное кощунство, но я очень сомневаюсь в том, что сам Господь Бог давал названия всему, что окружало Адама и Еву в раю. Просто я слишком уважаю Творца, чтобы допустить с Его стороны производство некачественных творений. А первоначальные, божественные названия, если таковые, действительно, были, оказались именно некачественными, раз они не удержались в памяти человечества и были заменены другими, разнообразными в тысячах языков.

Мне процесс словотворчества представляется несколько иначе...

Валерий Осипов

Записки о языке. Заметка «Неизящные слова».

Русский император Пётр Третий страдал болезнью под названием ФИМОЗИС. Так, по крайней мере, уверяют тонкие знатоки нашей отечественной истории. Не будучи так глубоко знаком с историей своего народа, я, как языковед, знаю, что по-русски эта болезнь называется...

Валерий Осипов

Записки о языке. Заметка «Записки о языке. Язык един в своём многообразии (заметка)».

Связи между словами из разных языков нередко позволяют сплетать эти слова в единые словесные «венки». Зачастую вопреки желаниям лингвистов, старательно отгораживающих слово от слова, язык от языка, направляя их в сторону сконструированных ими теорий, словно охотники, загоняющие волков с помощью красных флажков. Однако древние слова, как и матёрые волки, не боятся искусственных преград.

Перед моими глазами один из таких умело сплетённых «венков». Это статья Николая Бадусова в журнале «Новая Литература».

В ней автор сумел наглядно показать и доказать прочные связи, соединяющие, например, арабское слово ЛИСС «вор» с русским ЛИС и греческим ЛИСТ «вор», арабское ДИБ «волк» с немецким ДИИБ «вор» и ещё множество слов из разных языков, особенно финно-угорских. Чтобы расплести такой «венок» на отдельные слова-цветочки, понадобится немало труда, поскольку Бадусов не поскупился на факты, доказывающие наличие явных связей между приведёнными им словами. И задача эта неблагодарная, ибо между словами и языками не существует естественных границ...

Валерий Осипов

Записки о языке. Статья «Коля Бадусов. Лиса и хитрая наука этимология».

С детства нам хорошо знакомы сказки самых разных народов, в которых главными героями становятся волк и лиса. И тот и другая крадут у крестьян в сёлах и хуторах: один – овец, вторая – кур да гусей. При этом лиса, как правило, отличается особой хитроумностью, коварством, лукавством, плутовством и изворотливостью.

Сегодня, когда большинство людей живёт в городах, метафоры, связанные с повадками волка и лисы, стали как бы «оторванными от жизни», воспринимаются в качестве лишь добрых притчей, проиллюстрированных красочными картинками и зачитываемых мамашами своим детям, видевшим волка и лису разве что в зоопарке. И уж точно городским жителям не приходится думать о том, как защитить домашний скот и птицу от непрошеных гостей.

Городским обывателям простительно не задумываться над тем, что было актуально для большинства населения ещё каких-то 100-150 лет назад. Однако вряд ли заслуживают снисхождения филологи от СИЯ (сравнительно-исторического языкознания), в чью задачу, в том числе, входит разъяснить, а почему же тот или иной предмет названы так, как названы.

Однако и в поныне считающемся самым авторитетным словаре Максимилиана Фасмера для лисы находим, что и это-то слово «неясное».

Попробуем восполнить данный пробел...

Записки о языке. Статья «Евгений Жуков. Роль синонимии в формировании языков и частей речи».

…Но здесь, в первую очередь, нас интересует не как корректно называется это явление, а что оно описывает и для объяснения каких других процессов и явлений его можно использовать и применить. Поскольку в лингвистике имеется, на мой взгляд, ещё одно старое заблуждение, когда с помощью сложной специальной лексической и терминологической конструкции, с многочисленными ссылками на первоисточники, в процессе исследования языковых явлений лингвисты по профессии пытаются на виртуальном уровне, путём его простого «сложного наименования», подменить саму суть описываемого языкового явления, только придав ему это «точное лингвистическое определение». То есть пытаются «названием» объяснить «суть» явления, поставить знак равенства между названием и явлением. Это всё равно, если бы пытались проводить тождество между именем корабля и самим кораблём, – все понимают, что это только «название» и оно имеет характер «гипотезы» (как корабль назовёшь, так он и поплывёт). Душа, структурные характеристики, устройство, назначение и история корабля под названием «Русский язык» до сих пор не описана, не проведено многоуровневое и разностороннее сравнение с другими близкими языками. Внутреннее и внешнее устройство корабля не описывается одним названием или несколькими «непротиворечивыми» или «уточняющими» определениями. На этой почве возникает «специальная» терминология, которая также имеет характер оценочного суждения или гипотезы. Я предлагаю уйти от всего этого и построить математические модели всех этих процессов, которые не нуждаются в собственных дополнительных интерпретациях (нуждаются только в пояснениях к картинкам), и они наглядно объясняют себя сами формой графиков и картинок, цветами и соотношениями частей и числом (количеством и качеством) связей внутри этих картинок. Математические модели, наконец, показывают математическую вероятность того или иного лингвистического явления. Пока корабль не нарисуешь графически, не раскрасишь его, не прорисуешь все его основные части, общий план в нескольких измерениях, не придашь ему соответствующий масштаб, не покажешь видимые отличия от других кораблей и лодок, не укажешь мощность двигателя, число «вооружений», скорость, запас хода, время изготовления, место и длительность постройки, не укажешь, какие корабли строились до и после него, очень трудно составить его содержательный и точный «словесный портрет», каким бы сложным он не был. С применением масштаба, цветов, графиков, расчётов и моделей появляются наконец некие «весы», независимый арбитраж для «взвешивания научных истин», третье независимое суждение, опора, дополнительное независимое измерение в науке-лингвистике. Более того, модельное, графическое представление о языке и его свойствах должно быть подтверждено законами математики и может включать в себя очень большое число единиц и параметров, трёхмерных графических интерпретаций, чего в принципе невозможно добиться, просто рассуждая на заданную тему…

Записки о языке. Статья «Дмитрий Муравкин. Древность в современной русской лексике».

...Следующий вопрос, который занимает многие праздные умы, почему же до сих пор семейный союз мы называем браком? Для начала отсечём позднейший омоним (брак на производстве). В значении «недоброкачественное изделие» слово заимствовано в XVII в. из немецкого, где brack – «недостаток, негодный товар». Произведено от глагола brechen – «ломать». В английском также имеется родственное понятие – глагол to break.

«Брак» в значении «свадьба» ведёт происхождение от глагола «брать» (невесту, жену), то есть выбирать, делать выбор. Но, вполне возможно, что слово доносит до нас древний обычай брать жену силой, в качестве военного трофея. Брак захватом, умыкание, похищение женщин – первобытная форма создания семьи, пережитки которой сохраняются у некоторых народов до наших дней. В средневековой живописи один из популярных сюжетов – древнегреческий миф о похищении Европы. Насильственный захват женщины (фактический или притворный) до сих пор встречается у кавказских горцев.

О подобных способах заключения семейных союзов между славянскими племенами нам известно немного, но само слово говорит о возможности его понимания в этом значении. Следует уточнить, что речь может идти об очень древних традициях, сведений о которых нет в письменных источниках. Английский мыслитель Герберт Спенсер считает, что в первобытных военных обществах уведённая в плен и обращённая в жену победителя женщина служила живым трофеем. Всеобщая жажда добычи (добра?) и воинское соревнование должны были выработать представление, что брак на похищенной женщине – самый почётный и наиболее достойный для воина.

Позже семейные союзы стали создаваться через свадебные обряды, мирные соглашения. Однако традиция давать с невестой приданое доносит до нас хищнические нравы предшествующих эпох, когда жену брали силой вместе с другой наживой...

Записки о языке. Статья «Ольга Кулиш. О бедном художнике замолвите слово».

Десятилетней я впервые приехала к маминым родителям, своим бабушке и дедушке, в село Запорожской области. Почему-то мне не хотелось оставаться здесь на три летних месяца каникул, и, скрывая слёзы, я ушла осматривать двор. Небольшой сарайчик, скорее навес, а в глубине стоит нечто непонятное, какие-то деревянные рамки с натянутыми нитками.

«Нравится? – подошла сзади бабушка. – Это ткацкий станок, он от моей бабушки, твоей прапрабабушки, и я потом научу тебя ткать».

«И на этих рамках можно сделать настоящую ткань, как на моём сарафанчике?» – поинтересовалась я.

«Нет, но можно сделать одеяла и коврики».

Три месяца пролетели совсем незаметно, и к концу лета я умела не только хорошо делать пряжу, освоив веретено и прялку, но и научилась неплохо ткать. Давным-давно нет моей бабушки Оксаны, куда-то пропал старый ткацкий станок, но навсегда осталась преданная любовь к рукоделию и к ткачеству особенно. А ещё остались смешившие меня поначалу бабушкины слова-названия: кудель (бабушка также называла её ласково: куделечка, або кужiль), прялка (она же прялица, пряслица, пряха), прясло (пряслень, пряслешек), пряслить, прядь (прядиво, прядка, прядево)...

Для тех, кто никогда не сталкивался с этими понятиями в жизни, поясню:

Кудель – обработанная специальным образом, вычесанная, сложенная в пучок и перевязанная заготовка для прядения. Из зафиксированной кудели двумя пальцами вытягивается тонкая щепотка волокон и скручивается в нить при помощи веретена или прялки.

Веретено или прялка – орудие плетения, прядения; то, чем прядут.

Прясло – часть прялки в виде кольца; извод плетения, витая вещь.

Пряслить – располагать на прясле.

Прядь – продукт (извод) прядения, плетения, прядь волос, прядка шерсти, то, что свито, свитая, скрученная нить, моток, вьюшка, клок, сбитый, свалянный в одно, кудер, кудло.

В действительности, проще не придумаешь: на прялке колышек, на нём намотано льняное прядиво или шерсть – и всё! Можно ещё проще: прикрепить шесток с куделью к ножке стола или табуретки. Одной рукой вытягивается щепотка волокон, другой крутится веретено! Только холодок и мурашки от мысли – этим «технологиям» тысячелетия, а они существуют и поныне (пусть и в усовершенствованном виде)!..

Записки о языке. Статья «Дмитрий Муравкин. В трёх словах».

...Многие различают в слове «спасибо» – «спаси (тебя) Бог», но что означает слово «пожалуйста», наверное, смогут объяснить единицы.

Понятно, что оно также состоит из двух основ: «пожалуй» и «ста». Первая относительно ясна. Жаловать кого-либо – благоволить, проявлять расположение, уважение, оказывать милость, внимание, награждать, одарять и т. п. Однокоренные слова – «жалованье», «жалость», «пожаловать» (в значении «прийти»), «жаловаться», «обжаловать» (решение суда), «разжалованный» (из офицеров в солдаты) и пр. Но что значит «ста»? Сегодня нам непросто понять это, потому что прилагательное «старый» изменило своё значение. То качество, которое мы подразумеваем под ним в наши дни, ранее обозначалось словом «ветхий», а «старый» – это «большой, зрелый, крепкий». Восходит к той же основе, что и «стать», то есть «состояться». Поэтому, в частности, на Руси уважали «старцев», тех, которые в случае надобности становились первыми. Ср. с понятиями «старший», «старшина», «старейшина», «староста». Понятно, что основной акцент здесь не на возрасте, а на статусе человека. Также, приятелей мы иногда называем «старик, старина», подчёркивая нашу состоявшуюся, проверенную годами и обстоятельствами дружбу, хотя по возрасту они могут быть совсем молодыми людьми. Со временем это понимание утратилось, и мы стали почитать «дряхлых стариков», придумывая для этого новые резоны. В Древней Руси «стар» – не тот, кто велик летами, а тот, кто славен силою, умом и положением, кто может вести за собой общину, то есть – вождь.

Согбенного возрастом старика называли словом «дѣдъ». Как и всем предкам, дедам также оказывались почёт и уважение, их чтили как основателей рода, но это другая иерархия, так сказать, «ведическая», а не социальная, соотносящаяся с понятием «стар».

Теперь, определившись со значением «ветхих» слов, мы можем понять и смысл современного «пожалуйста»: «Пожалуй мя, старче, милостью своей!». Примерно так. Очевидно, что вначале такое словоупотребление было уместно только при прошении, просьбе. Вследствие частоты небрежного (не бережного) устного употребления выражение сократилось до «пожалуй, старче», затем до «пожалуй, стар» и наконец слилось в водное слово «пожалуйста». Теперь мы употребляем его и как частицу в ответ на чью-либо благодарность, просьбу, извинение, и сокращаем ещё больше, говоря что-то типа «пъжэлстъ». А в эсэмэсках так и вовсе пишем «пож или пжл»...

Записки о языке. Статья «Дмитрий Муравкин. Самое древнее слово».

Недавно в Интернете мне попался вопрос: «Какое слово в русском языке самое древнее?». Первое, что пришло в голову – это местоимение «Аз». Освоение любой науки, каждого ремесла начинается с азов, с образа «Аз» начинается азбука, но, самое главное, самосознание человека в мире, в космосе невозможно без постулата: «Аз есьм». С понимания и утверждения себя не тварью, а творцом и начинается процесс словотворчества, то есть создания языка. Само слово «язык» – видоизменённое «азык» – содержит указание на свой исток.

Вы знаете, ранее буквы в русском алфавите соответствовали не просто фонемам, но имели также и образное содержание. Каждая из них обозначалась словом: Аз, Буки, Веди, Глагол, Добро и т. д. Многие считают, что в этом заключен лишь мнемотехнический приём, чтобы детям было проще учиться читать и писать. Есть и другая точка зрения. Образы буквиц несут фундаментальные знания о мире, человеке, законах бытия. С освоения этих образов начинается образование, формирование образа мышления, мировоззрения и миропонимания. Если встать на эту позицию, то можно сказать, что образы древнерусской азбуки и есть первые слова.

Красивая, хотя и несколько идеалистическая картина. Думается все же, что дать единственно верный ответ на вопрос, какое слово самое древнее, не представляется возможным, так как сначала, как минимум, следует уточнить, о каком историческом периоде идёт речь. Следует ли брать в расчёт только древнерусский или также и старославянский, нужно ли рассматривать всю группу славянских языков, находя в них самые первые общие корни? В то же время к ответу можно и подойти с другой стороны, так сказать, не в лоб, а в профиль...

Записки о языке. Статья «Вода сама себе царь в 260 языках мира».

...Дорогие друзья, дорогие учёные и популяризаторы науки! Мы, общественность, ждём от вас не эффектов и не развлечений в виде «зазорных премий», с которыми вас связали «неизвестно кто», и над которыми сами же и смеётесь. Ваша сила – в правде, должна быть в правде. А правда добывается в споре, в столкновении сторон, но отнюдь не улюлюканьем в собственную подушку. Сила вашей научной аргументации не сказать, чтобы была не на высоте. По-своему вы и сильны, и аргументированы. Но оглянитесь же вокруг, посмотрите на свои научные проблемы ясными глазами и ясным взором. Неужели вы не видите там зияющих пустот? Заполните сначала эти дыры, а потом только, со знанием дела, идите на штурм мешающих и неугодных вам чудиновых, задорновых и ермаковых. Фоменко-то на этих самых дырах и поймал всех вас, целиком, вместе со всеми вашими диссертациями, учебниками и мировыми научными симпозиумами. Не знаю, можно ли теперь вообще закрыть все эти бреши безболезненно, но идти в этом направлении надо. Настоящие «лжеучёные» вам не по зубам до тех пор, пока вы будете пытаться разглядеть у них соринку в глазу. Вы не хотите изучать того же Фоменко, но считаете себя обязанными его критиковать? Ведь на форумах не прозвучало пока ещё ни одного достойного довода в адрес этой новой науки о прошлом. Не говоря уже о серьёзной проработке. Вы хоть представляете масштаб исследований по новой хронологии? Знаете хотя бы основные её доводы? Не штампы, типа Ярослав Мудрый = Батый, а саму концепцию, из которой и произросла т. н. интерпретация истории новохронологов? Или вы – так, со слов поющего в соседней деревне петуха?

Дорогие друзья-учёные! Меньше всего мне хочется обвинить вас в уничижении российской науки. Но вы сами, добровольно идёте на поводу этой непотребной идеи, участвуете в церемониях, которые не украшают ни учёного, ни саму науку. Берегите свою честь, не поддавайтесь дешёвым мероприятиям. Мы, любители, никогда не заменим вас в вашей науке, мы можем лишь подмочь, подсказать, подправить. Вам рулить. У нас нет ни академического аппарата, ни апартаментов. Но наука в нашей стране должна быть, и она должна быть в вашем лице. Заменить вас в одночасье, остановить ту пагубную тенденцию, которой подвергается наша наука в последнее время, можно было бы только насильственным действом, этакой «октябрьской революцией», которой, надеюсь, никогда уже не суждено повториться. Вся надежда на вас, особенно молодых, на обновление и на самоочищение мозгов и душ ваших.

И ещё. Утруждайте себя новыми знаниями. Вам ли бояться лжеучёных и мифотворцев? С вашим-то научным аппаратом! Не ленитесь, прежде чем заклеймить, хорошо изучите оппонента. Пусть это будет ваш обожаемый Валерий Чудинов, или А. Фоменко. Неважно. Важно, чтобы у вас от зубов отлетало, чтобы ваша аргументация была не только популистско-увлекательной, но и полной. Во всех смыслах слова. Если в чём-то сомневаетесь, то лучше промолчите. Не буду сейчас разбирать ваши форумные тезисы, которые я достаточно изучил. И не хочу вас обижать, говоря, например, что они средненькие или слабые. Просто хорошо готовьтесь, хорошо говорите, будьте убедительны, и будьте правдивы. Любите, наконец, своё дело не только за зарплату и дивиденды! Мы ведь всё-таки следим за вами, нам ведь тоже интересно, как идёт развитие нашей науки, пусть даже и в форме такого научно-общественного мероприятия, как форум «Учёные против мифов». Может быть, тогда и вопросы из зала будут, наконец, настоящие, острые, а, значит, и действительно интересные и полезные. Разве не этого мы хотим получать от форума, на котором вы представляете подлинную науку? А пока – масло елейное. Ни одного серьёзного, настоящего и действительно запоминающегося выступления. Публике интересно прийти на этакое чудо-чудное, но не интересно думать над тем, о чём там говорят какие-то учёные. Например, если бы вы брали вопросы, так сказать, со стороны, загодя, и брали действительно серьёзные, то вряд ли бы смогли, даже заранее готовясь, достойно ответить на них. А ведь вы должны уметь это делать, а не только идти дорожкой, прото́ренной для вас предшественниками. Вы же учёные! Или, в глубине души, нет?..

Записки о языке. Статья «Чуть выше облаков, чуть ниже пояса».

...Ругаться матом можно только на русском. Остальное – не мат, нечто суррогатное. Несмотря на очевидную родственность лексики для всех славянских языков, почему-то именно наш язык оказывается в этом деле наиболее продуктивным. Что и подтверждает ежедневная практика. Не зря же говорят, что если поляк или украинец хочет выругаться по-настоящему, он использует русский мат. Как, впрочем, и болгар, и словак, и даже чеченец. Всем нравится русский мат, все о нём слышали и даже многое о нём знают. Научите итальянца с испанцем поливать по-русски и он, за счет горячего своего темперамента, переплюнет и дядю Васю из третьего автопарка. Правда, иностранец в склонения попадать не будет. Но это уже тонкости, с которыми надо родиться и вырасти, и, желательно, в России. Вот и выходит, что западноевропейские языки вроде и переняли у нас какие-то матерные словечки, но пользоваться ими так и не научились.

Вокруг русского мата витают стойкие мифы, призванные оправдать его употребление или, напротив, осудить его как явление невозможное в цивилизованном обществе. При этом не берётся в расчёт ни характер российских людей, ни история употребления матерного слова на Руси. Кто-то может считать, что распространению мата способствовало отсутствие у наших предков должного культурно-нравственного и тому подобного уровня. А кто-то запросто свалит запрет пользования им на церковь, чьё наставничество ещё при царе Горохе I уравняло всякую чадящую из уст мирянина брань с лаем сатаны и Вельзевула, этих братьев-совратителей человеческой души и, что страшнее, плоти. Никто из клира, вероятно, тогда и не задумывался ни о причинах возникновения брани, ни о сокрытых в её недрах живительных наполнениях. Но ведь всякое слово, всякий символ при желании можно сделать плохим, внушив человеку мысль о её вреде или порочности. Так было с некоторыми древними русскими символами и знаниями, которые одному человеку удалось скомпрометировать и вычеркнуть из народной памяти на долгие годы, если не навсегда. Опороченный им знак живого бегущего креста – коловрата – превратился в пресловутую фашистскую свастику, годную теперь разве что к осквернению и побиванию камнями. Так, вероятно, случилось и с древним русским бранным словом, которое мы теперь вынуждены называть похабщиной, непотребной лексикой, матерщиной. Что бы ни говорили специалисты или любители языка, как бы не пересматривали свои взгляды, но русский мат, похоже, действительно вышел из недр и чресел земли, по которой мы ходим и в которой все окажемся. И нигде вы больше не найдёте столько ругателей и скоромников, сколько лежит в нашей матушке-земле.

Сами слова, наполненные живой физиологией, способны были совратить с твёрдого христова пути, и совратить не только простого прихожанина. То ли сам мат становился угрозой здоровью паствы и пастырей, которым тоже не было чуждо ничто человеческое, то ли заключённая в нём внутренняя сила серьёзно конкурировала с силой храма божьего, но запрет мата в отношении паствы церковью до сих пор соблюдается неукоснительно. Иначе трудно понять, к чему было легитимные до того времени слова и выражения обзывать вдруг срамными, стращать люд смертным грехом и наказанием за них, налагать вековечный запрет. Даже и до сих пор, начиная от простого тренера дворовой команды и до президента страны, все мы ощущаем потребность крепко обложить, хотя бы даже себя любимого, собачим лаем, т. е. матом, как его метко окрестило духовенство во времена оные.

Оттого и каемся, и замаливаем обронённое по малодушию, чая его грехом тленным, но без которого всё никак. И с этой двойственностью, этой извечной, непонятной чужеродцу вселенской повинностью, милосердной и взыскующей, веками ходим по матушке-земле, вдоволь напитавшейся пороком и святостью, сверх меры, земле, которая родила, в которой и упасть смертью, и восстать из смерти...

Избушкин  «Что? Где? Когда?", или Почему Фёдор Двинятин проиграл…»

     Существует загадка о поиске «четвёртого слова», оканчивающегося на -со. По мнению наших филологов, эта задача не имеет решения. Считается, что кроме трёх всем известных – мясо, просо, колесо – четвёртого такого слова в русском языке не существует. Филологи знают, что́ говорят. По крайней мере, достаточно просто посмотреть в «Обратном словаре». И всё же, для пущей надёжности мы решили провести собственное расследование, которое, однако, дало весьма неожиданные результаты.

     Оказалось, например, что сама лингвистическая задача «О четвёртом слове» поставлена неверно. Именно эта неточность формулировки и сыграла злую шутку с моим тёской, одним из любимейших интеллектуалов-знатоков Фёдором Двинятиным. Ведь неправильный вопрос имеет своё, так сказать, моральное право и на неправильный ответ. А то и на всякие его интерпретации.

     Кроме того, вдруг обнаружилась латентная готовность языковедов утверждать, что такие слова, как «пальто», «кофе», «крупье»… тоже не являются русскими. Которые тоже были заимствованы из иностранных языков. И их много. Вытекает это из того, что серсо, несмотря на его постоянную прописку в больших русских словарях, признано специалистами не русским словом, а сугубо иностранным. Учёные-филологи, оказывается, готовы даже подписываться под подобными утверждениями, выдавать на руки справки, заверенные печатью Института русского языка.

     Поэтому у нас возник вопрос к филологам: а что тогда можно считать русским? Какие слова в русских словарях – русские? Ведь если покопаться в этимологиях, то окажется, что около 99% даже так называемой базисной лексики нашего языка, не говоря уже о культурной, окажется чужеродной. Или, как сейчас стало модно говорить, – не является исконно русской. И, кстати, мы это уже показали в статье «Шах и мат русской филологии…», где на сотню с лихом обиходных (базисных) слов не пришлось ни одного русского! Все, как на подбор, родились в явно более древних нерусских культурах...

Записки о языке. «Шах и мат русской филологии, или Кому спасать язык от поругания».

     Авторы: Фёдор Избушкин, Валерий Карпов, Николай Славянинов.
     Наш читатель уже знает об открытой переписке в режиме «вопрос-ответ» между нами – группой энтузиастов – и человеком, профессионально занимающимся изучением и сохранением наследия русского языка, доктором филологических наук, старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН и кафедры теоретической и прикладной лингвистики филфака МГУ Светланой Анатольевной Бурлак, автором нескольких книг. За что мы, со своей стороны, очень ей признательны. Подчеркнём – наша публикация носит принципиальный характер сразу по нескольким причинам. А вся предыдущая переписка сосредоточена на двух сетевых ресурсах: на портале Антропогенез.ру и на страницах литературно-художественного журнала «Новая Литература».Ёмкие, по нашему мнению, ответы Светланы Бурлак, порою носят, в том числе, и сардонический характер, что, вероятно, благотворно влияет на настроение читателя, однако, не затрагивает сути полемики. Поэтому, по большей части игнорируя остроумные тезисы нашего уважаемого наставника, мы получаем возможность уделить внимание преимущественно вопросам сравнительно-исторического языкознания (СИЯ), а также тем накопившимся тревожным аспектам, с которыми эта наука так или иначе сталкивается в последние десятилетия.Скажем сразу, ни один из ответов С. Бурлак не дал полного ответа на наши вопросы. Острые углы были или обойдены, или носили общий информационный характер, что и послужило основанием для данной публикации. С другой стороны, по опыту мы знаем, что вести прямую беседу об этимологии с людьми, слывущими в научном сообществе любителями, беседу публичную, решится далеко не всякий учёный-языковед. Надеемся, что эта статья, в которой мы ещё раз поставим перед СИЯ неудобные вопросы, требующие своего разрешения, а также дадим комментарии на ранее опубликованные тезисы Светланы Анатольевны, послужит нашей общей пользе и не отпугнёт ни одну из сторон от возможности дальнейшего плодотворного общения...