Архив публикаций за сентябрь 2002

...Земля, море, остров мечты. На середине острова раскинулась кипарисовая роща. В ней, спрятавшись от неба, живет небольшое озерцо. На середине плавает изящный надувной матрас, на нем лежишь ты. Сверху, сквозь ветки кипарисов, видны ярко белые облака. Ты смотришь на них, и они принимают для тебя самые причудливые формы. Облака превращаются то в гигантскую бабочку, то в древнее судно. Тебе очень хорошо, ты чувствуешь, как твоя нога сползает в воду. По твоему телу пробегает тепло. Со всех сторон доносится пение птиц, кажется, будто они поют специально для тебя. Это райское место, ты сама не знаешь, как сюда попала, но тебе это не важно...

...Хотя меня и предупреждали, что дело может кончиться плохо, я все-таки как-то не верил, что могу быть съеден. Но самое печальное событие моей жизни надвигалось со всей неотвратимостью... Об этом красноречиво говорил большой деревянный вертел, сооруженный с такой необычайной проворностью, что я тут же догадался, для кого он предназначен. Но что я мог поделать, связанный по рукам и ногам?..

...Я всосал в себя очередной глоток чая. Черный чай, обычный черный чай, заваренный на воде. Обычная кухня, обычной квартиры, стол завален бумагами. Сверху бумаг гордо возвышается чашка чая. Камера показывает стол и чашку чая, наверху бумаг. Я беру ванильный сухарик и направляю его в чашечку. Сухарик приближается к чашке, камера следует за ним. Чашка приближается, и сухарик с камерой попадают внутрь. Затем я медленно вытаскиваю сухарик и несколько раз его поворачиваю, чтобы чай впитался в него получше. Камера облетает сухарик, показывая его крупным планом. Когда чай проникает в самые глубинные закоулки сухарика, я направляю его в рот, затем откусываю от него. Видно, что я успешно съедаю практически весь сухарь. Не съеденным оказывается только та его часть, которую я держал в руках, во время обмакивания его в чай. Эта часть не достаточно мягка и я, повинуясь внутреннему желанию и традиции, кидаю ее в приоткрытое окно. Камера переходит в замедленную съемку и следует за остатком сухаря. Сухарь медленно движется по направлению к окну, камера следует за ним. Что же будет дальше?..

Нет, не буду, не буду: пустое все это. Не верю я в то, что человек себя самого познать способен. Нереально как-то. А что тогда реально? Тоже не скажу. Потому как поздно уже – голова думать устала – голова хочет спать. Вы не смотрите, что она мертвая: она только на вид мертвая, а внутри самой себя и думает, и говорит, и спать хочет – все как у людей. Тех, которые себя никак познать не могут. И поэтому все время спят. Я-то хоть внутри живу, а они уже умерли. И вообще не будем о грустном. Я и раньше не отличался человеколюбием, а сейчас и подавно: слишком спорым оказался этот процесс внутри мертвой головы, и я мало что смог и успел понять. И все мои мысли проносятся так быстро, что я едва успеваю осознать их. И довести до вашего сведения. А какое оно – это ваше сведение – мне уже и невдомек. В силу моего теперешнего положения. Однако, надеюсь, вы меня поймете. Я же все-таки голова. А не какой-нибудь кочан капусты. Аль неправду говорю? Тадыть поправьте. А то ведь никакого самоконтроля. Одно сплошное самопознание. А контроль – побоку. Ну все: кажется, кончаю мыслить – щелчки какие-то пошли – сломался мой оргАн – Орган поэтической музЫки… Прощайте, "живые" души!