Архив публикаций за октябрь 2022

...Здравствуйте, товарищи. Я попал-таки в прошлое, да? Я не пьян. Вы знаете, там, в будущем... повсюду фюрер. Он вылезает отовсюду. С плакатов, надписей, оговорок в разговорах... Бальзак говорил – в людскую массу надо врезаться как пушечное ядро или проникнуть как чума. Врезаться в нас фашисты не смогли, проиграли. Теперь проникают чумой. Пока получается. Был такой революционер... Ульрика Майнхоф. То есть для вас ещё будет. Говорила: Гитлер в вас. Говорила послевоенным немцам. Она была права. Будет права. Однако потом, после неё, стало ещё хуже. Станет хуже. Гитлер в нас. В постсоветских. Возможно, он даже во мне. Я уже не верю себе. Я сужу по мелочам – шутки, проговорки, анекдоты... Вокруг одни гитлеровцы. Дьявол кроется в деталях. Это знали многие, давно. Итальянцы, например. Il diavolo sta nei dettagli. Испанцы – еl diablo esta en los detalles. И я всегда хотел попасть в прошлое. Чтоб было ясно, кто на чьей стороне, где наши, где фашисты. И я попал, чёрт!..

...Зрение же, по Даниэлю, чрезвычайно сложный, подсознательно мыслительный, можно сказать, процесс. Он состоит из множества циклов: 1) предположения со стороны мозга, что это предъявила ему, мозгу, сетчатка глаза, 2) сравнения полученного возбуждения с образцом того, что, предполагается, предъявлено, 3) корректировки возбуждения, 4) сравнения полученного с первоначальным возбуждением, 5) корректировки вторая, – и т. д. То есть то, что мы увидим, зависит не только от того, на что мы смотрим, но и оттого, как мы обрабатываем информацию. Будучи подшофе, например, можем получить такое…

У Врубеля со зрением было не так, как у других людей. Например, оно у него было эйдетическим – увиденное долго не теряло в памяти яркости после отведения взгляда. Может, он что-то из перечисленного выше подсознательного микромыслительного подозревал. И тогда оно работало на отчаяние от невозможности выразить неясное...

...Месяц был просто адским. Такого количества дел у меня давно не было. И хотя все дела были мелкими, в сумме за месяц набежало совсем неплохо. Закрыв последнее дело месяца, я с тоской посмотрел на папки, лежащие на тумбочке возле компьютера… Это были дела следующего месяца, и они не сулили мне спокойной жизни. Опять неверные мужья и жёны, претензии соседей друг к другу, мелкие кражи… которые почему-то должны быть расследованы, несмотря на то, что сумма оплаты моих услуг многократно превышает стоимость украденного… Хотя, если я помнил точно, было среди всего и нестандартное дело. Покопавшись, я достал папку и пролистал то, что в ней было. Некая Розалинда заявляла, что считает своего мужа оборотнем и просила прояснить этот вопрос. В оборотней, вампиров и прочую чушь я не верю, но дама была настойчива и не поскупилась на аванс. Вспомнив какого-то римского императора, утверждавшего, что деньги не пахнут, я согласился. В конце концов это привносит даже некое разнообразие. Оставалось понять, как браться за это дело? Выслеживать и собирать улики? Умнее ничего в голову не приходило.

Потенциальный оборотень был столяром и работал в небольшой мастерской на краю города. Довольно быстро я установил, что пару раз в неделю после работы он едет к ближайшему оврагу и проводит там около часа. Осмотр оврага ничего не дал. Овраг был довольно глубокий, и шерсти собачьей там тоже полно. И что с того? Пришлось устанавливать несколько миниатюрных камер, чтобы понять, что он там делает. К своему удивлению я обнаружил, что, спустившись в овраг, он сидит и курит, потом его изображение пропадает, но в овраге появляется довольно большая собака. Через час собака пропадает и появляется этот парень, который сразу же идёт домой.

Не веря ни минуты в эти «чудесные» превращения, я, тем не менее, был изумлён. Вторичный осмотр оврага новостей не добавил. Тупик. Можно попытаться взять его на горячем, в момент, когда он исчезает. Можно и собаку отловить… А вдруг он и вправду оборотень? – пришла в голову мысль, которую я тут же отбросил как глупую...

У песни с первой строчкой «Я вышел ростом и лицом…» есть множество названий и загадок. Она известна и как «Дорожная история», и как «Кругом пятьсот», и как «Песня шофёра». Считается, что «Кругом пятьсот» – отсылка к знаменитому «Ванинскому порту», гимну колымских заключённых, в котором «…пятьсот километров – тайга». Поскольку герой песни Высоцкого после доноса провёл семь лет в заключении, эта поговорка в его устах звучит вполне естественно...

...Как вы относитесь к бестселлерам? Для одних это признак качества, люди целенаправленно отслеживают всевозможные обзоры, рейтинги. Другие, напротив, принципиально не читают бестселлеры, считая, что чересчур раскрученные книги – пустышки, не стоящие потраченного на них времени. Вам какая позиция ближе?

Думаю, бестселлерами в разные времена становились очень разные книги, среди которых были по-настоящему значительные произведения и совершенно ничтожные. Тут сказывается много факторов: удачная реклама, организованная издательством, попадание в нужный временной отрезок, когда именно эта книга пришлась всем по душе, и т. д.

Но вот недавно я работала в жюри одного литературного конкурса, в котором участвовала книга, назвать которую я не могу. Но на неё никто из членов жюри даже не обратил внимания – откровенно слабая вещь. И вдруг я вижу, что эта книга, оказывается, является лидером продаж, то есть бестселлером! Почему? Как это произошло? У меня нет ответа...

...Профессор Гастон взял в лапу кусочек мела, понюхал его, фыркнул и нарисовал на доске страшное чудовище с четырьмя лапами, усами и длинным хвостом. Затем резко отскочил в сторону и велел нам записать:

– Это «КОШКА». Страшнее КОШКИ зверя нет. Запомните на всю жизнь.

– А почему? – пропищала со своего места Ринита.

– Потому что она питается нами, мышами, ну ещё и птичками разными, но это не столь важно.

– Ой! – пискнула Ринита, закрыв лапками глаза.

– А люди разве нас не едят? Они же гораздо сильнее котов, – поинтересовался я.

– Запомните, мышата, – профессор поднял хвост вверх. – Люди никогда мышей не едят, но иногда используют их для лабораторных опытов. Но только белых, так что вам, серым, бояться нечего.

– Выходит, люди – наши друзья? – Ринита округлила глаза-бусинки.

– И да, и нет, – профессор почесал лапой затылок.

– Мы не поняли, это как? – хором запищали мышата.

– Очень просто. Учитель встал на задние лапы и прошёлся вдоль доски. – Во-первых, люди построили дом, в нём мы живём. Во-вторых, они выращивают зерно, его мы едим, а также изготавливают вкуснейший сыр, который мы у них воруем.

Я поднял лапку, чтобы задать ещё один вопрос, но профессор не обратил на меня внимания и продолжил:

– И они же приручили этих страшных усатых зверей, – учитель с силой стукнул мелом по рисунку кошки. – Чего тебе непонятно, Ратонтито? Спрашивай!

– Профессор, так мы домашние животные или нет? Мы ведь в доме живём?

Теперь наш преподаватель почесал свой затылок двумя лапами. Помолчал минуты две, а затем процедил сквозь зубы:

– Если живём в доме, значит, домашние. Но люди нас не приручали, мы сами к ним пришли, без спроса!..

...В ту ночь какое-то адское орудие ездило вокруг общежития и гремело глухими очередями. Выпустив очередь, орудие перемещалось, и от этих его перемещений подо мной вибрировала кровать. Что-то похожее испытываешь, когда стоишь на площади, а под землёй проезжает поезд метро. Я закрыл уши, чтобы не слышать этого, но оно проходило сквозь меня. Этот гул метался в коробке моего тела, то стуча по вискам, то сдавливая грудь. Наконец я не выдержал и решил покончить с этим. Я встал с кровати и подошёл к окну. Даже если я выживу, то какой смысл мне всё это терпеть. Я могу понять безвкусную жизнь, которая никуда не движется и ничем не окрашена, но представить такую же жизнь, полную страха… Ради чего? Я разрезал лезвием скотч и распахнул окно. В лицо пахнуло невыносимой свежестью. Мелкие капли дождя стояли в воздухе, и вдалеке за тёмными силуэтами зданий выла сирена. Я влез с ногами на подоконник и посмотрел вниз. На сыром от дождя асфальте нарисовалась моя фигура, нелепо разбросившая руки и ноги, с раскатанной в лепёшку головой. При мысли, что я могу это так просто закончить, я испытал какое-то болезненное облегчение. Высота соблазняла меня и, незаметно для себя, я отпустил одну руку и подался вперёд...

...Раздень меня. Бельё разрежь ножницами. С рубашки пуговицы отколупай спицами. Штаны цементом облей, сожги, сними через голову. Порядок сам выбери. На цепочке перепутай монеты с иконкою. На них королевы лицо, не запоминай, сорви её. За всю жизнь разлюбила тебя одного. Я одной вещи понять не могу. Всегда хотела лишь презирать людей, а Бог, в насмешку мне, посылает тебя и твои сообщения. Мне все должны, но ничего не получаю я. Теперь же плюю на всех, на Бога в первую очередь. Не могу его оправдать. Спокойной ночи, любимый мой.

Давай же, одень меня. Рыжие волосы примни чёрными наушниками. Бритые прямые ноги обкусай москитами. Перевяжи узлом футболку на животе. Посади в машину и надень очки. Предчувствую, что ты последний, кого не научилась любить. Такого я больше не выдержу. Проблема в том, что я имею наглость хотеть. Фантазирую и отбрыкиваюсь от идеально для меня прописанного сценария. Воображение встречается с реальностью и неминуемо рождается разочарование и отчаяние. От них снова спасаешься в фантазии. Пришло время разорвать замкнутый круг. Замкнутый круг… как обручальное кольцо. Мечтаю, что он когда-нибудь наденет мне его на палец. Может быть, даже в эту пятницу. Да, он любит мужчин, а я женщина, но мы родные души. Он точно тот. Я спасу его. Пять лет отверженности это ещё не доказательство…

Ну вот. Я стою перед вами раздето-одетая, разлюбившая и влюблённая, живущая в моменте фантазии. Обещала себя не оценивать, разотождествиться со словами-определениями. Кушать хочу. Начну уже тогда после ужина...

...С самого начала зомбовспышки учёные, политики, журналисты и простые граждане пытались понять, почему большинство людей так быстро превращается в сильных и кровожадных тварей, и лишь малая часть демонстрирует устойчивый иммунитет к этой заразе.

Учёные что-то лепетали о скрытом гене фашизма, политики громогласно объясняли происходящее деятельностью вражеских биолабораторий и слабым патриотическим воспитанием масс. Рядовым гражданам оставалось только разрываться между домыслами и дефицитом гречки. Огромное количество мнений, гипотез и ограничений быстро переплелось в единую истерию, поглотившую остатки здравого смысла. Ни прививки, ни патриотические концерты не смогли остановить зомбофашизм. Полноценной борьбы с ним не получилось. Ведь фронт этой борьбы проходил не по картам или границам государств. Он пролегал прямо по линии собственного затылка, а врагом мог оказаться любой, даже самый близкий человек...

Проблема ещё и в том, что я атеист. И мне даже некак взмолиться, если хочется.

Как атеист я вполне могу и не то сказать… Мне иной раз кажется, что я похож на крохотного Иисуса Христа. Простите. Самые лучшие мои намерения подвергаются шельмованию именно теми, для кого я стараюсь. Пытаясь просвещать тёмных.

Нет, ясно. Кто ж согласится себя считать тёмным, раз он умеет читать, писать и многое другое толковое делать? И это ещё вилами по воде писано, то, что между строчками моими светится: что я пришёл просвещать, то есть обращаюсь к нему, тёмному, коль скоро он, вот, меня не понимает или радикально иначе думает. Пусть интонацией, не в лоб словами, но написано – написано вилами по воде, раз в ТАКОЕ недоумение статья погружает.

Хуже всего, что зачастую и сам я чувствую, что плыву, дна не чуя...

...Мимо виска сержанта Хватаева со свистом пролетали снаряды из минометов, но он отважно продолжал перестрелку по численно превосходящим силам противника…

Было уже темно, а я пошла в магазин, чтобы купить колбаски и сыру на ужин. За первым же углом цыгане сделали мне «тюльпан», задрали пальто так, что руки оказались над головой, сняли сапоги и трусы, где у меня хранилась недельная выручка, и смылись.

Вот так, наверно, крестьянские девки из-под Торжка, соблазняли Радищева, озабоченного судьбой народа, – подумал Алексей. – Немудреная наука: плечико покажет, задницей вильнет и все – поплыл идейный борец за права простого народа...

Вы когда-нибудь слизывали струйки вискаря с аккуратной груди красивой растомленной девушки, чьи объятия укрывают вас от тошнотворной безыдейности окружающего мира?

Власть взяли люди с халявными лицами. С такими лицами только делать деньги, делать карьеру, любить нелюбимую женщину. Или брать власть. 

Был у нас один академик, он спал, обматывая проводом ноги и заземлялся. Это лишнее. Но прожил он долго.

Замечательное произведение, подробно и наглядно описывающее похождения двух, по-видимому, пьяных в доску охотников за дичью, заблудившихся в густом лесу.

Мужские головы созданы не для того, чтобы думать, а чтобы в них что-то крутилось.

Веришь ли, по ночам в сортире уединяюсь, дабы вкусить одиночества...

Врачи... кинулись лишать умирающую бабку счастья встречи с господом.

Всё гнусные, гадкие, подлые новости, которые и не новости вовсе – скверные сплетни. Самолёты и танки, фунты и доллары, женитьбы, разводы и, наконец, самое безобразное: некрологи. Что за радость людей хоронить? Негодяи.

Жизнь – состояние временное. Смерть – постоянное...

на сборник стихотворений Фаины Судкович

Если женщина любит ушами, то чувства литературного критика пробуждаются лингвистической гармонией текста. От того, как ладятся между собою звуки поэтической речи, он может испытать восторг. А вслед за восторгом – полюбить. Для меня преддверием этого чувства обычно оказывается неудержимое желание продекламировать прочитанное вслух тому, кто окажется рядом. Озвучить, чтобы разделить с другими зарождающееся чувство и убедиться: да, это оно. Так получилось и на этот раз: в поэта Фаину Судкович я влюбился с первого взгляда. Влюбился, предощутив нахлынувшее чувство в одном только названии сборника её стихов, который предстояло открыть – названии ярком и смелом, изящном и смешном, интригующем и двусмысленном. Так назвать свой сборник могла только Она. И с первым же его стихотворением я выскочил из-за стола и прочитал его вслух повторно. Коллеги оценили моё выступление и посоветовали направить его энергию в рецензию. С радостью...

Композиция «Чёрное золото» (она же «Гимн шахтёров») была написана Владимиром Высоцким для фильма «Антрацит», созданного режиссёром Александром Суриным в 1971 году. Картине по сценарию Эдуарда Володарского требовалась песня о суровых шахтёрских буднях, в которой звучало бы противопоставление подземелья и небес, и Высоцкий решил поставленную задачу мастерски. Но в киноленту его «Гимн» не вошёл: вместо него в финале звучит композиция Алексея Муравлёва на стихи Леонида Дербенёва «Песня о мужчинах», выдержанная в традиционных для социалистического реализма оптимистичных тонах. Владимир Семёнович вышел за рамки допустимого, и всё же «Чёрное золото», записанное на фирме «Мелодия», разошлось по стране внушительным тиражом. В чём же притягательность и секрет этой песни?..

...Пока мы ехали обратно, я подумал, что Борис Евгеньевич, скорее всего, уже пришёл на работу и устроил мне заочный выговор. Скоро он будет мне звонить, трубку возьмёт жена и, скорее всего, устроит истерику.

– Забудь о работе, – сказала Жанна, проявляя способности экстрасенса угадывать мысли. – Сколько ты зарабатываешь? Пятьсот? Тысячу? Я буду платить тебе в два раза больше. Ну не знаю, возьми отпуск за свой счёт, если хочешь. Будешь работать на меня!

– И кем же?

– Мне нужен друг.

– Разве за дружбу платят?

– В моём случае не приходится выбирать. Впрочем, вряд ли у тебя есть друзья. Но ты мне, кажется, нравишься...

...Жилище у меня скромное, немногие ценности, в нём находящиеся, недоступны пониманию большинства – пара редких монет, десяток раковин причудливой формы, несколько старинных книг редких изданий. Главная ценность хорошо видна входящему, но оттого не более понятна – портрет в тяжелой раме над письменным столиком. Это эмблема моей судьбы, сновидение, избегающее моих снов, мой крест, что всегда на Голгофе.

Четыре века отделяют меня от дона Лермы, идальго в четвёртом поколении. Я достаточно сведущ в истории, дабы узреть всю невозможность взаимопонимания. На тёмном фоне распускается белый цветок гофрированного воротника, его плод – голова модели, спокойное, полускорбное лицо с лёгкими залысинами и эспаньолкой. Левая рука, вероятно, держит оружие – нам виден позолоченный крест эфеса шпаги. Правая прижата к груди: средний и безымянный пальцы сведены вместе, указательный с мизинцем отставлены; сие означает, что рыцарь был добрым католиком – так писал свои модели и святых Эль Греко, католик пламенный. Сквозь бездну, отделяющую ортодокса старой Испании от атеиста советской закалки, дон Лерма не перекинет моста.

Но от меня к нему мостик есть, пускай довольно хлипкий. Я сейчас по нему пройдусь.

Старинная хроника излагает нам необычную судьбу многострадального идальго. Насаждая ядрами и шпагою веру Христову, он был пленён маврами, и одно время пребывал в заточении вместе с автором дона Кихота Ламанчского. В отличие от последнего, он не терял руки, но иное, более страшное испытание предстояло ему...

...Как я ненавидел эту мерзавку, даже не передать. Меня прямо трясло от одной мысли о ней, от одного воспоминания о её облике. Весь следующий день я ходил как отрешённый, и мысли крутились только вокруг неё и неизбежного теперь уже моего посрамления. Всё, что мне оставалось, это проклинать её и призывать на её голову все господние кары. Вертелось в голове что-то вроде: «Чтоб её паралич разбил!.. Чтоб она в канализационный люк провалилась!.. Чтоб она отравилась грибами или ядовитой рыбой!.. Чтоб у неё в квартире пожар ночью случился!.. Чтоб её машина сбила на нерегулируемом переходе!..»

Нехорошо это, конечно, и даже очень глупо, я понимаю, но человек не всегда властен над своими чувствами, а уж мысленно пожелать недругу всяких самых страшных бед, это каждый из нас проходил, я в том не сомневаюсь. Другое дело, что внешне мы вынуждены сдерживаться, за цивилизационные рамки не выходить, но это, говорю же, внешне, а что у нас внутри творится, об этом лучше никому не говорить…

...В том, что ягоды, несмотря на отвратительный вкус, не были ядовиты, Иван Петрович не сомневался – его опытный хобот в подобных вопросах не подводил вообще никогда. А вот повышенная кислотность плодов вполне могла предполагать наличие в них витаминов, которые для страдающего агрессивной чесоткой Ивана Петровича наверняка пришлись бы очень кстати. Встав для пущего удобства на четвереньки, ел Иван Петрович увлечённо, не обращая внимания на собственное размашистое чавканье и жгучий, липкий сок, стекающий прямо по подбородку.

Обглодав несколько ветвей, Иван Петрович бросил тревожный взгляд на часы. Следовало торопиться. Днём ранее Сашка Упырёв в очередной раз объявил войну нарушителям дисциплины и анонсировал грядущее сокращение штата. Иван Петрович не сомневался – в случае малейшего опоздания право стать первой жертвой этого сокращения наверняка останется за ним.

На фоне молодёжи, не имевшей опыта работы ни в одной из сфер торговли или производства, но стремившейся этими сферами смело и размашисто управлять, сорок пять лет Ивана Петровича выглядели возрастом не столько почтенным, сколько древним. А его исполнительность давно вызывала открытую зависть коллег и ставила в тупик начальство, не привыкшее иметь дело с добросовестным отношением к работе со стороны своих подчинённых.

Поэтому времени у Ивана Петровича оставалось ровно столько, чтобы проглотить ещё пару горстей ягод, утолить жажду из протекавшего неподалёку ручья, после чего совершить свой привычный, многокилометровый забег в мир урбанистических грёз и должностных обязанностей...

...Его засосал молох капиталистической гонки, реклама, конкуренция. В ненависти к капитализму, может, и родился его ницшеанский подсознательный идеал. А сознание его отквиталось прикладным творением, циклом «Славянская эпопея», выражавшим в обиде на притеснение чехов в Австро-Венгрии патриотическую идею панславизма, способного противостоять Западу, раз чехи сами не могут. – Для этого нужен был другой антикапиталистический бунт, чем стиль модерн...

...– Красота требует жертв, – изрек Рейн первое, что пришло ему в голову, и вопросительно взглянул на миловидную незнакомку.

– Здоровье тоже, – поддержал его один из посетителей. И дама снова рассмеялась.

– А вы здесь впервые? – обратился Рейн к незнакомке. И получил утвердительный ответ.

Обратный путь через туннель с мышами они проделали уже вместе. Его спутница даже не пыталась скрыть свою боязнь полумышей-полуптиц, и Рейна это забавляло. Он предложил съесть по мороженому, которое продавалось тут же, на площадке перед Провалом, и спуститься к Эоловой арфе. Дама охотно на все согласилась.

Осмотрели они еще и Грот Лермонтова, к которому Рейн тоже ее повел (при этом он живописно рассказывал обо всем, что связано было у Михаила Юрьевича с этими местами), и, по предложению «гида», пошли пешком вниз до Цветника. Санаторий, в котором отдыхала прелестная незнакомка, находился неподалеку. Впрочем, незнакомкой она уже перестала быть. За время прогулки они вкратце рассказали друг другу о себе.

Катерина Васильевна (Катюша) была из махонького украинского городка со сладким названием Изюм. Работала в городской библиотеке, была замужем и растила сынишку. Путевка на Кавминводы досталась ей по счастливому случаю. Как-то она зашла с отчетом библиотеки в отдел культуры горисполкома, и заведующая неожиданно ее спросила, не хочет ли она по «горящей» путевке съездить в Пятигорск. Такие путевки на дороге не валялись и доставались они, в основном, партийному руководству, директорам-промышленникам и прочей городской элите. Ехать отдыхать в октябре среди них особых желающих не было, вот путевка и оказалась невостребованной. Дома решили, что нельзя упускать такую редкую возможность, и Катя уехала.

Капитан Каллас настолько увлек библиотекаршу своими рассказами о Лермонтове, что она с радостью согласилась встретиться с ним и на следующий день, и на следующий...

Автор: Вера Круглова

Идея проекта: Анна Круглова

...Песня «Москва – Одесса», вышедшая на миньоне фирмы «Мелодия» при жизни своего автора (редкий в его судьбе случай!), была написана в 1968 году – непростом для В. Высоцкого и всего СССР. Шестьдесят восьмому было суждено стать годом свершений и катастроф: 1 января в эфир впервые вышла программа «Время», 27 марта погиб легендарный космонавт Юрий Гагарин, 18 июня свой первый полёт совершил советский противолодочный самолёт Ту-142, 21 августа наши войска вошли в Прагу, а 29 октября страна праздновала пятидесятилетие комсомола. В список памятных событий то и дело вплетались некрологи: в 1968-м произошло несколько авиакрушений (Ан-2, Ил-18, Ми-8), поэтому тема полётов была у граждан СССР не просто на слуху – ею проникся буквально каждый. Но если обыватели обсуждали перелёты чаще всего с точки зрения риска, то автор песни «Москва – Одесса» пошёл дальше. Произведение Высоцкого не просто зарисовка ситуации, сложившейся в аэропорту. Это – взрывной рассказ о системе, навязывающей современникам автора и ему самому те рамки, за которые невозможно выйти. Это – накал эмоций, поднимающийся, как девятый вал, в душе лирического героя, оказавшегося очевидцем и жертвой происходящего...

Я появился на свет в необычном тихом месте, окружённом камышом. Оно казалось мне огромной планетой! Но вскоре я подрос, и всё то, что было горизонтом, стало явью. Понял я, и что огромный великан был дубом, а невидимый музыкант – соловьём.

Иногда казалось, что я царь этой «планеты», и мне нравилось, что жители островка смотрели на меня с восхищением. А через некоторое время в наш тихий залив пришёл человек. Он был добр ко мне и всегда приносил в подарок кусочки белой пищи. Однако я гордо отворачивался о него: Я – птица, он – всего лишь человек!..

Выпущенный в свет Издательским домом «Линия график Кострома» на исходе 2021 года поэтический сборник «Прозрачный мир» характерен тем, что составлен из стихов двух оригинальных и очень не похожих друг на друга поэтов: мужа и жены Сбитневых – Виктора и Ларисы, которые живут и творят вместе уже без малого сорок лет. Впрочем, прежде их партнёрство исчерпывалось, главным образом, редакторской деятельностью: например, они очень долго издавали частную газету «Новые костромские ведомости» и уже несколько лет готовят и выпускают в свет областной литературный альманах «Костромской собеседник», редактируют и публикуют в российских газетах и журналах стихи и прозу земляков, готовят к печати их книги, проводят в стенах областной научной библиотеки презентации книжных новинок. Но вот недавно Виктор стал победителем престижного поэтического конкурса и, получив стипендию от Союза российских писателей, предложил Ларисе сообща опубликоваться, как поэты, памятуя о том, что когда-то давно, ещё в советское время, их свела и соединила на всю жизнь искренняя привязанность к Поэзии...