Архив публикаций за май 2024

...И на тебе, умер Годунов, опять зашаталось царство. Новый самодержец Димитрий польских козлов в огород запустил. Смута пошла в государстве, а усмирять её было некому. Лихие люди на дорогах появились. Именем воскресшего царя дела неправедные вершить стали. Но меня уже наскоком было не взять. Где подкупом, где уговорами, а где и силой от разбойников и царских приставов я свои владения уберёг. Перетерпел власть вора, а там и Шуйский на трон сел. Думал, всё по-старому будет. Не угадал.

Опять лбом да по тем же воротам! Во второй раз воскрес царевич Димитрий. Никто не понимал, какого царя теперь славить. Я тогда с домашними слугами договор учинил: тот ли царь, не тот – всё одно, по домам не брехать и в сговоры ни с кем не вступать. Да и не любо было об этом холопам думать, коли амбары полны и полушка в мошне звенит. А недавний недород я людям мукой прошлогодней покрыл, так что не оголодали, а лишь шибче постились, так и то дело богоугодное. Беда, вишь ты, с другого боку подползла. Не то страшно, что самозванец в цари метит, а то страшно, что его отряды за Москву, на север, прямиком через мои земли идут. Там в командирах ляхи, враги веры нашей, а под ними северские воры, люди злые и разбойные. И надеяться на милость этого воинства мало толку...

Дому кино исполнилось 90 лет. Его открыли в 1934 году на Васильевской улице как клуб для кинематографистов, как центр общения и обмена опытом специалистов в самых разных областях кинопроизводства, а также как кинозал для знакомства с премьерами и новинками. И уже 21 февраля 1935 года в Доме кино прошёл первый Советский кинофестиваль.

В 1968 году старинное здание обрело новую форму, современную отделку и техническое оснащение. Оно стало ещё более привлекательным для самых разных событий в жизни кинематографистов: фестивали, конференции, выставки, премьеры, встречи со зрителями, презентации новых книг о кино – жизнь била ключом.

Попасть в Дом кино можно было только по членским билетам Союза кинематографистов и специальным приглашениям. Особую славу в те годы имели легендарные ресторан, бар и бильярдная Центрального Дома кинематографистов. Здесь была особая атмосфера, приобщиться к которой мечтали многие, а могли только избранные.

Одним из таких счастливчиков был Александр Гафин. В интервью журналу «Новая Литература» он рассказал, как стал завсегдатаем Дома кино, о людях, с которыми он встречался там, о времени позднего СССР, а также о том, как родилась идея написать книгу «Наш любимый Дом кино», издание которой стало поводом для нашей беседы. В книге описано время, которое хорошо знакомо автору – от момента открытия нового здания в 1968 году до 1983 года.

Это эссе я решил написать после того, как прочёл «Исторический экскурс» П. Новицкого «Бретонские романы, или Кто придумал короля Артура». Процитирую отрывки из этой публикации:

«…легенда о «короле Артуре»… превратилась из антианглийского эпоса… в некий псевдокультутрный «мем», о происхождении которого люди ничего толком не знают, кроме того, что он «английский».

А был ли мальчик (Артур в бриттском эпосе)?… Как кельтская мифопоэтическая традиция интегрировалась в средневековую культуру и стала «бретонским циклом» рыцарских романов?».

Выделю из этих цитат пару фрагментов, относительно которых я далее изложу свою точку зрения:

«…легенда о «короле Артуре»… о происхождении которого люди ничего толком не знают…».

В связи с этим я хочу показать, что «Легенда о короле Артуре» из кельтской мифологии имеет глубокие корни в древнегреческой мифологии и астрологии (а вслед за ней и в древнеримской мифологии и астрологии).

Но, вслед за этим, я утверждаю, что и та древняя мифология черпала идеи для сюжетов, напрямую и многократно используя зафиксированные в древних документах результаты астрономических наблюдений за звёздным небом в разное время года (в том числе и результаты предыдущих тысячелетних астрономических наблюдений).

Прошли тысячелетия, и сейчас, как я полагаю, впервые с тех пор, я приведу доказательства того, что существует прямая и конкретная в деталях связь древних мифологических сюжетов с взаимным расположением на звёздном небе и очертаниями созвездий, а также с их наиболее значимыми звёздами – часть из доказательств этого я привожу здесь, другая часть приведена в моих опубликованных ранее книгах (см. в «Библиографии»).

Историк П. Новицкий в своём «Историческом экскурсе» охватывает громадный период времени, упоминая даже труды Юлия Цезаря. И если бы он обнаружил хотя бы какой-то намёк на прямую и в полной мере конкретную связь хоть какого-либо древнейшего мифологического сюжета с взаимным расположением и очертаниями каких-либо созвездий и/или с их наиболее значимыми звёздами, он бы это отметил, но в его «Историческом экскурсе» ничего подобного нет...

Каких ориентиров следует придерживаться в собственном творчестве, чтобы произведения затрагивали сердца миллионов, книги – переводились на другие языки, по ним снимались фильмы? Что легче написать – художественное произведение или киносценарий? Как развивать дарованный Богом литературный талант? Об этом и многом другом читайте в интервью с православным писателем и сценаристом – Сергеем Сергеевичем Козловым.

...Те, кто любил Анненского-поэта, вспоминали о нём как о замечательном педагоге; те, кто к поэзии был равнодушен, писали о том, что он едва ли замечал кишевших вокруг него лицеистов. Всё правильно: нет никакого смысла оценивать поэта вне его поэзии.

Анненский умел, когда надо, сбросить груз филологической учёности и заговорить с Еврипидом как поэт с поэтом. Как бы ни был этот разговор неприятен для обоих.

Хоровые партии, распевая которые хор метался по орхестре в более или менее дикой пляске, привыкли переводить чем-то вроде прихотливых верлибров, а их такие попробуй попляши. И голос сорвёшь распевать.

Мы знаем, что греки не знали рифмы. И это знание о незнании почему-то воспринимается всерьёз, без тени иронии. А у Анненского хоровые партии зазвучали настоящей песенной тоской… Некому Медею заломати… И в рифму, в рифму… Так их, так их…

Если переводы и филологические штудии были подступами к собственной драматургии, то три первые пьесы были подступами к «Фамире-кифареду». А тут было к чему идти, к чему подступать...

У большинства читателей имя Александры Марининой в первую очередь ассоциируется с Анастасией Каменской – легендарной сотрудницей правоохранительных органов. Однако писательница является также автором психологичных исторических романов и семейных саг. Именно об этой стороне её творчества и пойдёт речь в нашей беседе.

Артист, музыкант, певец, автор песен – Виталий Гасаев. От Бога ему достался незаурядный талант – сильный, красивый голос широкого диапазона и артистизм.

Виталий прошёл большой творческий путь – от актёра Барнаульского шоу-театра «Калейдоскоп» до серьёзного, вдумчивого исполнителя песен авторских, патриотических, лиричных, философских. Однажды избрав независимую сольную карьеру, он остался верен своему выбору. В разное время он играл в рок-группе, пел в рок-опере, исполнял народные, казачьи и бардовские песни, шансон, эстраду, оперетту, юмористические пародии. И в каждом жанре он органичен. Не каждый певец может похвастаться таким широким жанровым разнообразием репертуара.

Накануне творческого юбилея – в июне 2024 года исполняется тридцать лет с начала его сольной карьеры – корреспондент журнала «Новая Литература» поговорила с Виталием про песни его собственного сочинения, а также про поэзию в его жизни.

...На ходу, как младенец материнскую грудь, он ловил и, расплёскивая, никак не мог поймать жадным ртом спасительную влагу.

Видимо, чтобы человек не сошёл с ума от неземного блаженства, природа будит его за миг до этого.

С закрытыми глазами он повернулся на бок, поскрёб давно не бритую щеку и стал сползать со своего ложа. Но ноги не встречали препятствия – пола не было. Ничего не понимая в темноте, он приземлился, больно стукнувшись локтем, на огромную кастрюлю или казан. Для сходства с преисподней не хватало только чертей. Здоровой рукой он нащупал ведро с водой и, стоя на четвереньках, долго, по-собачьи лакал. Затем, пытаясь отдышаться, поднял голову, громко, всем нутром срыгнул воздух и опять припал к тёплой, почти не утоляющей жажду воде. Теперь он ощущал только тоску и всё усиливающуюся тревогу. За окном, занавешенным куском брезента, кто-то шептался…

Стараясь не шуметь, нетвёрдым шагом он подошёл к светящейся полоске над входом, выглянул в узкую щель и оцепенел. Прямо на него чёрной глазницей смотрело ружейное дуло.

Оглушительно прогремел выстрел, и он упал, как на ледяной горке – сразу всем телом.

– Выходи, зверюга!!

Когда он понял, что эти полные ненависти и отчаянной решимости слова обращены к нему, в сознании мгновенно – неужели перед смертью? – промелькнули все события вчерашнего дня...

Какой автор стихотворений не может называться поэтом? Что общего между искусством и искушением? Чем искусство отличается от творчества? На столь сложные вопросы отвечает известная белорусская поэтесса, стихотворения которой неоднократно публиковались на страницах таких популярных изданий как «Нёман», «Новая Немига Литературная», «Южное Сияние», «Наш Современник», «Идель», «Нева», «Белая вежа», «Зарубежные записки», «Юность» и «Литературная газета», член Союза писателей Беларуси – Людмила Клочко.

...Существует большой соблазн объяснить всё написанное Гаршиным его болезнью, но это будет не совсем верным. По сути своей Гаршин был именно что писателем, человеком, испытывающим непреодолимую потребность делиться впечатлениями, чувствами, ощущениями в письменном виде, создавать собственный мир в рамках художественного произведения. Он был писателем плоть от плоти своего времени, творил в 70-80-е годы XIX в., когда русская литература начала бурлить и рождать новые формы. И да, заболевание отразилось на его творчестве. Одинокий, тонко чувствующий, с нервами наружу, страдающий от собственной болезни, которую он понимал как личную ответственность за общественную несправедливость. Все тогдашние критические реалисты страдали за Россию, но для Гаршина страдания были не просто фигурой речи. Они были его постоянными спутниками. Творчество Гаршина – яркое отражение его душевного разлада, маниакального желания осчастливить всё человечество и одновременного вселенского чувства вины и покаяния...

...Глостер

Ну что ж, возьми вот этот кошелёк!

Судьбы удары трудно превозмочь,

Но, может быть, и то, что я несчастен,

Тебя согреет дружеским участьем!

Порою, посылают Небеса

Свои несчастья горестные нам.

Так пусть не знавший голода богач,

Голодных не желающий заметить,

В несчастьях ощутит всю вашу власть –

Так меньше будет горестей на свете!

Пусть каждому воздастся по заслугам!

Так всё ж, известна ли тебе

дорога к Дувру?

Эдгар

Да, Господин.

Глостер

Там есть утёс высокий,

Вершиной он навис над бездной моря!

На самый верх меня ты приведи,

И я смогу тебя вознаградить

Такою драгоценною наградой,

Что возместит

Все прошлые страданья!

Когда ж я поднимусь на ту вершину,

Она последней будет

В моей жизни!

Эдгар

Раз руку мне готовы вы подать,

Так «Бедный Том»

туда проводит вас!..

...Был такой замечательный священник, священноисповедник, Роман Медведь, причисленный к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Церкви Русской. У него есть прекрасные слова, которые выражают суть пастырства и имеют отношение если не прямое, то косвенное к вашему вопросу. Он говорил, что задача священника так воспитать душу человека, чтобы он мог сам предстоять пред Богом и самостоятельно выбирать добро. Вот в этом задача, а не в том, чтобы брать на себя ответственность за поступки другого человека. И человек, который приходит за благословением – это не то, что ты, не решаясь взять ответственность, хочешь, чтобы батюшка её взял на себя. Ты должен прийти в точку, когда ты будешь эти решения принимать сам, потому что на Страшном суде между тобой и Богом никого не будет. То есть ты не скажешь на Страшном суде – это меня батюшка на эту книжку благословил, поэтому я тут не при делах.

– Согласен. Просто вопрос возник из-за того, что тот же Псалтирь, как многие прихожане считают, без благословения батюшки читать мирянину не следует.

– Прихожане у нас много чего считают. Некоторые прихожане считают, что левой рукой свечку нельзя ставить. Я понимаю, что ваш вопрос связан с тем, что человек затрагивает в книге. Я бы тогда сказал так: я много читал благочестивых по содержанию стихов, которые, на мой взгляд, лучше никогда бы не были написаны. Может, они имеют отношение к каким-то правильным идеям, но они не имеют отношения к поэзии. Поэтому, если батюшка со вкусом может остановить своим неблагословением графомана, вот я лично буду ему очень благодарен...

Верочка работала в церковной лавке. Я охранял её – и лавку и Верочку. Худенькая, одетая в старомодные платьица, скромная девушка была настолько сострадательна чужому горю, что, порой, выскакивала из лавки, забыв запереть дверь на ключ, для того чтобы догнать просившего у ограды нищего и подать ему хлеба или денег. Один раз мне пришлось охранять Верочку от шумной ватаги попрошаек, прослышавших о безотказной Верочке и явившихся к ней за подаянием. Верочка, порой, отдавала и свои деньги. А когда кошелёк был пуст, брала из кассы и потом вносила из собственной зарплаты. К ней приходили занимать до пенсии все местные алкоголики. Она жалела и давала, а они часто забывали вернуть. Иногда я охранял её от них. Повадились к ней приходить и наркоманы. Давала и им. И мне приходилось уже охранять больше Верочку, чем церковь.

Когда ей было нечего подавать, она делилась с людьми словом. Специально выучилась для этого на церковных курсах.

Однажды я спросил у неё, зачем она так безотказно всем помогает?

Она с улыбкой поманила меня в церковную лавку, вытащила толстый бумажный пакет, набитый тысячными купюрами, и ответила смущённо:

– Есть закон: рука дающего не оскудеет. Сегодня пришёл незнакомый мне богатый мужчина и просил принять от него подаяние. Просил Христа ради. Разве ж я могу отказать?

...Сивкин. Счастье?

Пётр. Ты мне не веришь. А между тем, ощущение счастья – просто химия. Нет, конечно, если начать задумываться, то можно испортить любое ощущение. Несчастье легче придумывается. Вот ты о чём думаешь по ночам?

Сивкин. Сказать?

Пётр. Скажи, я – никому!

Сивкин. Я бы не думал, но приходится думать о соседке.

Пётр. О Тамарке?

Сивкин. О ней. Насколько она ненасытна в интимности! Сегодня единственная ночь, когда она не приходила мне в голову. А трезвого сбивает с рифмы.

Пётр. Интересный медицинский случай. Не подозревал. Отстаю от жизни. Хотя ваши три комнаты за поворотом… похоже, вся жизнь там. А что если тебе подкатить к ней по-соседски? Нет, я понимаю, ты выше, но это геополитический момент. Ты бы, таким образом, выяснил, что к чему. И, по меньшей мере, успокоил бы своё пылкое воображение. Нет, тебе надо подкатить. А в оптимальности результата многое вообще отпадёт. Так сказать, прояснятся параметры обстоятельств, и жизнь наладится.

Сивкин. Она Степана отшила, а он моложе.

Пётр. Логично. Разве Степан мужик, воняет ароматами сильнее, чем все бабы. Сам слышал, как она назвала его перламутровым. А это – приговор.

Сивкин. Не представляю, как к ней…

Пётр. Не надо ничего представлять. Кто размышляет, тот трусит. Будь мужиком. Между нами говоря, ни одна баба не презирает попытку мужчины. Это ей льстит независимо от соблазнительности. Действуй. Жизнь – это количество информации. А любой поступок – способ её увеличить. Учти, мы ошибаемся и всё портим из-за недостатка данных. Информация и только информация!

Сивкин. Советуете увеличить информацию?

Пётр. Сам знаешь, как поэт, что жизнь – только впечатление. Это главное, что остаётся, если не забудется.

Сивкин. Пожалуй. Так считаете – подкатить?

Пётр. Несомненно, и решительно – подкатить!..

Так либералы – я думаю, что либералы – издеваются над стихами про СВО. Почему я тяну на либералов? Потому что они отличаются от меня, тоже злящегося на прикладное искусство из-за обиды, что не особо почитается неприкладное искусство.

Ну и надо объяснить про оба, потому что может же это читать свежий человек, не знающий о таком различии.

Неприкладное рождается подсознательным идеалом, не данным сознанию автора, прорываясь сквозь цензуру сознания странностями. Прикладное рождается замыслом сознания. Первое – с недопонятностями потому, второе – совершенно понятно. Неразличение происходит потому, что наукой об искусстве не принята к практике теория художественности по Выготскому. Не принята 59 лет. Я злюсь, и бываю резок в отношении ничем не виноватых авторов прикладного искусства. Тогда я беру такое произведение разбирать и тем более радуюсь, чем больше в одном произведении нахожу огрехов. И тем отличаюсь от Z-критиков. Они по одному недостатку найдут и довольны: припечатывают автора за… патриотизм как первоисточник ляпа.

И попала в тот перечень Ольга Старушко.

У неё такая необычная фамилия, что я её запомнил: она раз вызвала слёзы своим стихотворением об СВО.

Тогда я взял, спросил её в поисковике, и… второе же стихотворение мне увлажнило глаза...

Мишка Вершинин поправил на себе микрофон и наушники, включил трансляцию, вышел в прямой эфир, дал заставку – начальные аккорды песни «Мишка-одессит», после чего поздоровался по-украински:

– Доброго всім ранку, шановні одесити! Сьогодні другого травня двадцять третього року, вівторок.

Он помолчал пару секунд и тихим голосом заговорил по-русски. Он сказал:

– Если какая падла не хочет вспоминать про второе мая четырнадцатого года или забыла напрочь, что тогда случилось, то я этой падле напоминаю: в этот день изнасиловали и убили мой родной город Одессу. Его теперь нет. Я вёл тогда дневник… Я прочитаю выдержки…

Мишка подвинул к себе тетрадку, зашелестел страницами, отыскал нужное место и стал без выражения читать...