Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Бедные люди».

Бедные люди, мы жалкие люди,

все те, кто есть на земле…

Божия правда, она – буди, буди,

ну а пока что во зле…

 

Денег, копейки нам надо и надо,

чтобы достоинства чуть.

С сердцем шалящим нет сладу, нет сладу –

тёплая, липкая жуть!..

 

Кто мы такие, какая в нас сила?

Сильные сгинут, а мы

переживём их. Пустует могила

в дебрях кладбищенской тьмы!

Аникин Дмитрий. Критическая статья «Переписка о "Портрете" и "Книге отражений", о Гоголе и Анненском».

Соавтор: Владимир Романов

 

...Если бы Анненский стал писать прозу, то это было бы развитие тем и приёмов Гоголя и Достоевского, петербургских Гоголя и Достоевского. Предчувствие такой литературы носилось в воздухе Серебряного века, но никто по-настоящему так и не смог написать. У Анненского могло получиться, должно было получиться.

Сам опытный филолог и литературовед, Анненский трезво понимал природу своего дара, понимал, как и о чём он может писать. Он видел, что у его героев будут те же горящие ростовщические глаза, которые зальют своим наглым светом все, от первой до последней, страницы, зальют так, что никакого другого живого места не останется. И чем будет такая литература, уж не хулою ли на Духа Святого? Не лучше ли оставаться с Гоголем, который в «Портрете» ещё смог оказаться сильнее природы, не скопировать её рабски, а творчески преобразить так, чтоб живыми оказались не только ростовщические глаза.

Для самобытного творчества оставалась только поэзия. В поэзии Анненский ничего не боялся. В поэзии и не следует бояться. Поэзия сама по себе творческое преображение. Всё страшное, пошлое, отвратительное переосмысляется, расщепляется и вновь интегрируется, гармонизируется формой: ритмом и рифмой. Цветы зла, пересаженные на куртину, растут выше, цветут краше. В стихах не может быть хулы на Духа, потому как стихосложение и есть дыхание Духа.

Азиат с портрета остался, мы все так же ему должны, он теперь гробовщик, он у плывущего огарка счёты сводит, но счёт его не последний, есть ещё счёт слогов в строке.

Вот поэтому Анненский не писал прозу...

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Избы лубяная и ледяная».

...Они не то чтоб в дружбе, но вражда
 зимой не та, все вымерзают чувства.
 И нет того задора, чтобы рвать
 худую плоть.
                            Вдруг понимаешь: страха
 при виде рыжей нет…
                                             И встали рядом
 два дома, две избы.
                                       Не каждый плотник
 так строит, чтобы до конца времён,
 но можно заселяться…
                                              Ледяная
 и лубяная. Тут кому чего...

Аникин Дмитрий. Эссе «Иннокентий-кифаред, или Петь нельзя, не мучась».

...Те, кто любил Анненского-поэта, вспоминали о нём как о замечательном педагоге; те, кто к поэзии был равнодушен, писали о том, что он едва ли замечал кишевших вокруг него лицеистов. Всё правильно: нет никакого смысла оценивать поэта вне его поэзии.

Анненский умел, когда надо, сбросить груз филологической учёности и заговорить с Еврипидом как поэт с поэтом. Как бы ни был этот разговор неприятен для обоих.

Хоровые партии, распевая которые хор метался по орхестре в более или менее дикой пляске, привыкли переводить чем-то вроде прихотливых верлибров, а их такие попробуй попляши. И голос сорвёшь распевать.

Мы знаем, что греки не знали рифмы. И это знание о незнании почему-то воспринимается всерьёз, без тени иронии. А у Анненского хоровые партии зазвучали настоящей песенной тоской… Некому Медею заломати… И в рифму, в рифму… Так их, так их…

Если переводы и филологические штудии были подступами к собственной драматургии, то три первые пьесы были подступами к «Фамире-кифареду». А тут было к чему идти, к чему подступать...

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Лекарь-смерть, или Солдатская удача».

Шёл солдат, юнец беспечный,
 сталь штыка дрожит,
 шёл солдат за славой вечной,
 ею не добыт.
 
 Шёл солдат с войны проклятой,
 пара медяков
 да три раны – вот вся плата,
 вот расчёт каков.
 
 Шёл солдат, свистел беспечно,
 позабывши стыд;
 шёл солдат, мешок заплечный
 лёгок, пуст висит…
 
 Шёл солдат, куда не зная –
 к дому? – дома нет;
 шёл солдат; за ним, петляя,
 смерть брела след в след.

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Щелкунчик».

...Ах, вы изранены, щепки да щепки,

дайте я перевяжу.

Как ваши ноги и руки некрепки,

чтоб защищать госпожу.

 

Встаньте, мой рыцарь, теперь вам не надо

тут погибать, умирать,

мы победили, я, робкая, рада

вам, как всегда, помогать.

 

Мы подлатаем, заклеим, замажем

раны. У вас не болит?

Мы всему дому о битве расскажем!

 

            *   *   *

Только Щелкунчик молчит...

Аникин Дмитрий. Пьеса «Анна, или Ледяной дом».

...Сгинул Китеж, мы ж один

чудный дом, Ледяный дом

ставим, прячем меж глубин,

маскируем чёрным дном.

 

Ни наследникам Её,

ни врагам не увидать

тонкостенное литьё,

ледяную благодать!

 

            *   *   *

 

В чёрный час своей страны

стражи есть – восстанут и

в недоделанных делах

власть и честь спасут свои

 

Барбаросса и Артур.

Исполненья сроков ждём:

вздрогнет гладь, восстанет дом

средь иных архитектур!

 

            *   *   *

 

Анна ждёт и весь её

полоумный малый двор!

Скоро снова бытиё –

всероссийский ветр, простор!

 

Станет вечная зима,

подморозит нас Господь,

будут игрища ума

и нетлеющая плоть...

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Свинопас».

...И он заходит. Вот же ж дурак наивный.

Ему приносят снедь, выпивку. А вино здесь

как смоль черно, хмельно и недорого стоит,

а проснёшься в канаве лёжа, в гуньке кабацкой.

 

 

            *   *   *

А говорила мне мать – не ходи по большим дорогам,

 

а пойдёшь по большой дороге – с людьми не знайся,

а спознаешься – так не пей с ними водку с одной бутылки,

а уж если выпьешь – так и не жалуйся, парень, не удивляйся.

 

 

            *   *   *

Но такое уж дело наши долгие пути-дороги –

 

все мы здесь на виду у горя-злосчастья ходим,

обдираемся ветром, как липка, чего бояться,

и так все с нами случились, случаются, будут случаться беды.

 

 

            *   *   *

Он заходит. К нему тут же ластятся податливые девицы,

 

он улыбается им чуть застенчиво, но совсем другое

привлекает странника, и так уже в особенные с судьбой

вступившего отношения. Вот сейчас и проверим...

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Огниво».

...Вот это – родина? Прах и гниль

свисают со всех ветвей!

Старухи рыщут, стучит костыль

каждой – мертвей, мертвей!

 

И каждой надо запутать путь,

чтобы никто домой!

Глаза у них как живая ртуть,

рот красен, велик, кривой!

 

Попросит сука – ей пособи

в некошных её делах,

душу свою ни за что сгуби,

тело рассыпь в пыль, прах...

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Одиссей».

...Трудно себе признаться,

что всегда ненавидел этот жалкий остров,

боялся треволнений большого мира,

но как рад был, когда чужая воля пересилила – и покинул!

 

Мир оказался разнообразен и, чёрт побери, прекрасен,

женщины, оказалось, есть умные и умелые в ласках,

товарищами твоими стали воины, политики и философы –

и ты сам уже не прежняя неотёсанная деревенщина.

 

А потом началось – все сочувствовали: «Ну как?

Как ты вдали от дома, изнывающий, сиротеющий?»

И, не зная, как им сказать, поддакивал, сокрушался,

и сам наконец поверил, что тоскуешь по этой Родине…

 

И сколько было преодолено препятствий,

сколько выказано беспримерного мужества

на пути туда, где сейчас стоишь, ужасаешься:

хуже, чем даже та, о которой вспоминал с содроганием,

нынешняя Итака!..

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Крысолов».

...И город очнулся от спячки,

от ужаса, – долго спалось, –

и город без всякой раскачки –

за дело, где бросить пришлось.

 

Поедено все подчистую,

но выжили мы почти все

и жизнь восстановим былую

во всей первозданной красе.

 

Политику соображаем,

торговля расчеты ведет,

и будущие урожаи

запроданы – прибыль растет.

 

Как точно дотошное время

торопится восстановить

все то, что их серое племя

успело собой изменить.

 

И мы вспоминаем условья,

мы пишем свои имена;

не чуждой, незнаемой новью –

отчизной нам будет страна.

 

Пока в одинаковой доле,

но скоро расставит людей

благая и важная воля

по рангу, богатству, судьбе…

Аникин Дмитрий. Цикл стихотворений «Время джинна».

...Вот бутыль, затычка в ней –

древний герб царя царей

Сулеймана-ибн-Дауда,

если вынуть – будет чудо.

 

Если вынуть – будет дым,

захлебнёшься бурым им,

если вынуть – суть живая

выйдет, мышцами играя...

Аникин Дмитрий. Пьеса «Царь Иван Грозный, или Четыре Ивана».

...Должен царь

суровой заботой облечься:

о благе подданных печься,

ставить злу препоны,

соблюдать законы,

отрицать наветы,

слушать советы

умных людей,

а иной царь – злодей!

 

Будешь раб

русскому народу

за его свободу,

победоносному войску

за его геройство,

думным боярам,

хищным татарам,

православному клиру,

городу, миру!

 

Не уподобься

скимну рыкающему,

пардусу рыскающему,

лису хитрящему,

оводу жужжащему,

змею кусающему,

кабану снедающему –

не будь на троне

никем, человека кроме!..

Аникин Дмитрий. Пьеса «Царевич Алексей».

...Чтоб расхаживал по миру почём зря,

чтоб позорил власть российского царя,

новый Курбский, только ближе – царский сын?!

Не бывать такому, сам чтоб господин

самому себе, кто русский. Клейма есть –

не свести, не спрятать, а носить их – честь!

Клейма: крест свят-православный и орёл;

клейма: кнут поставил и пришпилил кол.

Клейма – сплошь изъязвлен, стигмы тут и там;

клейма – ставил, клейма – метил себя сам!

Клейма – до кости и дальше, до души,

клейма – смерть не исправляет, не спеши...

Аникин Дмитрий. Поэма-сказка «Красная шапочка».

...Лес начинает свои сны

о еде, о сытом

брюхе набитом,

о дожившем до дней весны

сером волке,

да во снах неспящему мало толку!

 

Спать бы, как брат медведь.

Для чего ж бессонницу мне терпеть,

что такое показать задумал

мне Творец лесов, и зверей, и птиц

сквозь холод, сквозь смёрзшийся лёд ресниц?

Думал, задумал, всю шкуру сдунул!

 

Смотри, волк!

То, что другие не видят, видь, волк:

как убывают время, тепло и лес,

как убывает тот, кто смотрит на нас с небес,

как убываешь ты сам, ничтожась,

весь до конца избывая ужас...