HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Архив публикаций за сентябрь 2014

2001  2002  2003  2004  2005  2006  2007  2008  2009  2010  2011  2012  2013  [2014]   2015  2016  2017  2018  2019  2020  2021  2022  2023  2024 

январь   февраль   март   апрель   май   июнь   июль   август   [сентябрь]   октябрь   ноябрь   декабрь  


30 сентября 2014

Ирина Силецкая

Литературный обзор «Первый международный фестиваль литературы и культуры «Славянские традиции-2009»»

Фестиваль был задуман в 2008 году поэтом и музыкантом Силецкой И. С., которая выступила с инициативой провести в Крыму на мысе Казантип в г. Щёлкино фестиваль русскоязычной литературы. Идею горячо поддержал Председатель КЛУ поэт Ю. Г. Каплан, подключивший к работе по подготовке фестиваля русскоязычных писателей Украины. По предложению И. С. Силецкой фестиваль получил название «Славянские традиции». Была проведена большая подготовительная работа, создан сайт, собран звёздный состав жюри, в которое в разные годы вошли известные писатели России и Украины, редакторы, издатели, преподаватели Литинститута им. А. М. Горького: Ю. М. Поляков, В. А. Костров, Е. Б. Рейн, К. В. Ковальджи, А. М. Казначеев, Ф. Ф. Ольшанский, К. А. Кедров, А. А. Кацюба, В. И. Шемшученко, С. А. Айдинян, В. Казаков, А. П. Торопцев. В качестве гостей фестиваль посетили С. И. Чупринин, Т. Ю. Кибиров, К. А. Сапгир, Е. Чигрин, А. Коровин и другие.

Фестиваль проводился на базе ДК «Арабат» г. Щёлкино, мемориального дома-музея А. С. Грина в Феодосии, Феодосийской картинной галереи им. И. К. Айвазовского, ДК г. Севастополь, Морской библиотеки им. адмирала М. П. Лазарева г. Севастополь, Литературно-художественного музея, дома-музея А. С. Грина и дома-музея К. Г. Паустовского в пос. Старый Крым.

Фестиваль проводился Союзом писателей России, Европейским конгрессом литераторов, Конгрессом Литераторов Украины, литературными газетами «Литературная газета» (Москва), «Литература и жизнь» (Киев), «Российский писатель» (Москва), «Московский литератор» (Москва), литературными альманахами «ЛитЭра» (Москва), «Юрьев День» (Киев). В фестивале приняли активное участие: Межрегиональный союз писателей Украины, альманахи «Свой вариант» (Луганск), «Ковчег» (Житомир), газета «Отражение» (Донецк), Крымская литературная академия, издательство «Доля» (Симферополь), Южнорусский Союз Писателей (Одесса)...

29 сентября 2014

Александр Левковский

Рассказ «Берёзовый сок»

С самого раннего детства Зойка мечтала стать русской.

– Русские, – говорила Зойка, – самые главные. Они всех победили: и немцев, и японцев, и ещё кого-то – не помню кого...

– ...и турок, и финнов, и поляков, и шведов, – подсказал я. Зойка очень толковая, и у неё большие артистические способности, но хотя мне только девять лет, я знаю историю и географию лучше её.

– Вот видишь, даже шведов. И потом русские – самые сильные.

– Татары сильнее, – возразил я. – Они командовали твоими русскими целых триста лет. Спроси папу – он тебе будет два часа рассказывать, какие татары молодцы.

(Наш папа – татарин, но не казанский, а крымский, и не из Крыма, а из Ташкента, куда Сталин сослал крымских татар «за предательство»).

– Кроме того, русские самые умные, – продолжала Зойка. – У них есть и Пушкин, и Лермонтов, и Чайковский, и Менделеев.

– Все знают, – сказал я убеждённо, – что самые умные – это евреи.

– Не умные, а хитрые!

– Чтобы быть хитрым, надо быть умным, – возразил я. – Вот возьми, например, маму. Я согласен – может, она немножко хитрая. Но очень умная. Она зам главного бухгалтера! И не где-нибудь, а в Союзе писателей! Она платит зарплату всем украинским писателям и поэтам.

– Не зарплату, а гонорары.

– Ну, пусть гонорары. Она самому Корнейчуку платит много десятков тысяч. О ней все соседи говорят: «У Софьи Михайловны – настоящая еврейская голова!».

Зойка расхохоталась.

Ми-хай-лов-на, – протянула она. – Какая мама Михайловна? Она на самом деле Моисеевна... Вот поэтому я и хочу быть русской – чтобы мне не тыкали в лицо, что у моего отца дурацкая татарская фамилия Муслимов и что мама у меня – еврейка с отчеством Моисеевна...

26 сентября 2014

Роман Оленев

Стенограмма программы "Стоп-кадр" «Бесславные ублюдки»

...Вообще, особенность тарантиновского фильма в том, что, говоря о еврейской мести, режиссёра абсолютно не заботит то, чтобы показать евреев благородными в своём мщении. При этом позиция Тарантино целиком на еврейской стороне. Он так и говорит, что снял военную сказку – да, он употребляет именно это слово, «сказку» – о том, как сбывается самая заветная еврейская мечта – отмщение.

Но ещё куда более интересно признание актёра Элая Рота, еврея по происхождению, сыгравшего в фильме того самого страшного и неуловимого еврейского мстителя по кличке Жид-Медведь, профилирующегося по вышибанию мозгов у нацистов. В интервью актёр поведал, что, оказывается, сутками может смотреть на то, как его герой до смерти забивает немцев, а сам фильм он называет «кошерным порно», так как для него, потомственного еврея, это, оказывается, почти сексуальное удовольствие – смотреть, как зверски убивают нацистов. Как говорится, без комментариев.

Ну и ещё хотелось бы привести слова продюсера картины Лоуренса Бэндера, работающего с Тарантино уже давно. Он тоже еврей и говорит, что не может забыть свой школьный опыт, когда над ним издевались за его национальную принадлежность. В общем, прочитав ещё сценарий «Бесславных ублюдков», он с любовью сказал Тарантино: «Спасибо тебе, сукин сын, за то, что этот фильм – воплощение настоящей еврейской мечты».

Да и вообще, известно, что все американские евреи – друзья режиссёра – благодарят его за картину, где еврейская нация берёт реванш и мстит с гордо поднятой головой. Да, и гордо выдвинутой нижней челюстью в лице актёра Брэда Питта...

25 сентября 2014

Алексей Курганов

Рассказ «Ложкин»

...– У меня, помнится, был один знакомый колбасник, – поднапрягши память, сказал Иван Степанович. – Может, он?

– Может, – охотно согласился старичок. – Этот… – и кивнул на особняк, – …господин Ёбахлыстов. Гурген Беатрисович.

– Гурген? – удивился Иван Степанович. – Из грузинов, что ли?

– А кто его знает, – пожал собеседник плечами. – Может, из грузин, может, из румын. Хотя по отчеству вроде бы поляк.

– Поляк? – ещё больше удивился Иван Степанович.

– Ну, а кто же? – резонно возразил старичок и неожиданно дурашливо хихикнул. – Беатрисович! Не удмур же! Вон как отстроился! – и завистливо прицыкнул языком. – Точно, поляк! Больше некому! Голубей развёл – а какой от них толк? Летают и серут, летают и серут. Вот и вся ихняя жизненная философия. А у меня – пензия!

– Да, пропали пейзажи, пропало село… – вздохнул Иван Степанович. – А ведь считается историческим памятником… – и кивнул на Дом Поэта.

– Ага! – охотно согласился старик. – Конечно, пропало. А как же! Эти колбасники чего хошь засерут. Одни только деньги на уме, – и на лице его появилось озабоченно-деловое выражение.

– Никакой прям совести!

Он, к сожалению, прав, подумал Иван Степанович. Кому сегодня нужен Поэт? Для чего, для каких целей? Впрочем, это уже голая меркантильность – «кому», «для чего»… Для чего нужен воздух? Да ни для чего! Просто так, само по себе! Чтоб дышать! Хотя колбаса, конечно, важнее. Поскольку осязаема. И именно она сегодня движитель всей нашей сугубо прагматической жизни и такого же совершенно прагматического бытия...

24 сентября 2014

Андрей Козлов

Рассказ «Крановщик из Бруклина»

(В соавторстве с Андреем Бусыгиным)

 

Холодный прожигающий кинжальной остротой ветер отрезает пути назад. Белый мужчина в чёрном осеннем пальто сделал несколько шагов и остановился. Пробка, закрывавшая бутылку бурбона, выскочила из рук, покатилась по дорожке и, отталкиваемая огнями Манхэттена, устремилась в уютное царство викторианских домов Бруклина. Мужчина безучастно смотрел на удаляющийся предмет. «Это уж точно не волшебный клубочек из русской сказки!», – произнёс он, затягиваясь сигаретой. Он отхлебнул из горлышка. Его взгляд зацепился за верхушку небоскреба. Где-то там, среди широких прямых улиц, слепящих неоновых огней и вечно спешащих ньюйоркцев, оставались вечера и ночи, полные горящих шотов и кислого привкуса шампанского на рассвете; случайных объятий и не трогавших душу расставаний в «21 Club».

– История человечества была бы не так крива, если б они догадались связаться с человеком из Кемерова. – Он услышал откуда-то сзади хриплый треснувший голос, который тщательно выводил каждую ноту так любимой им когда-то песни.

По набережной Ист Ривер не спеша двигалась фигура, будто бы написанная рукой Моне.

– Простите, вы из России? – крикнул мужчина в пальто.

– Нет, мы оба здесь! – прервав песнопение, ответил пожилой мужчина в грязном свитере грубой вязки, не стиранной годами бейсболке и закатанных до колен джинсах. Его свалявшаяся борода напоминала шубу нищего эмигранта, просящего подаяния под проливным парижским дождём.

– Сейчас мы здесь, но где вы были раньше?

– А где было твоё «раньше»?

– Так скажите хотя бы, откуда вы знаете песни Гребенщикова.

– Я знаю песни. Я не знаю Гребенщикова.

– Как не знаете, вы только что пели его песню «Человек из Кемерова»?!

– Как я могу петь его песню, ты нормальный?! Я могу петь только свою песню!..

23 сентября 2014

Валерий Казаков

Рассказ «Лето»

Ах, господи, до чего же Николай Алексеевич любил лето! Целый год для него был как длинная неделя, только лето – воскресенье. В преддверии лета он вставал необычно рано, необычно поздно ложился спать и даже во сне представлял себя счастливым. В этих счастливых снах его любили юные женщины, а он легко и умело соблазнял их, дарил им обязательные цветы и случайные поцелуи. В счастливых снах он был томительно молод, почти что юн, и его переполняла романтическая энергия любви. То было время исполнения желаний, тихой задумчивости и умиления – восторженное время.

Но приходило долгожданное лето – и на Николая Алексеевича наваливалась тяжёлая ручная работа. Он целыми днями мастерил парники, перекапывал гряды, ремонтировал заборы, что-то красил, строгал, прибивал и всё ещё продолжал мечтать: вот пройдёт эта трудная неделя, и наступит другая – лёгкая. Он расслабится и позагорает на солнце, поплавает с дочерьми в реке. Освежится, развеется, отдохнёт...

Но проходила трудная неделя, за ней наступала другая – такая же трудная, а неотложных дел почему-то не убывало. Впечатление было такое, как будто с каждым днём этих дел становилось больше...

22 сентября 2014

Константин Гуревич

Поэма «Отчаянье»

...Садилось солнце в полумрак,
И опускались быстро тени –
Фасады зданий и растенья
Не различить уже никак, –
И в этот час по всей земле
Бесшумно открывались дали,
Как книга, что вчера читали
И позабыли на столе,
А типографская печать
Ещё свежа на переплёте,
В ней есть таинственные ноты,
Что никогда не разобрать,
А только верить между строк,
Быть где-то здесь и где-то рядом,
Как будто тайным полувзглядом
Любви преподносить урок –
И повторяться всякий раз,
Свершая прежние ошибки,
Годами ждать одной улыбки,
Лукаво отведённых глаз,
Дышать, как прежде, в пустоту,
Увидеть в сумерках дорогу,
Молиться идолу, не Богу,
Коварство чуя за версту,
Пускаться в тяжкие грехи
И, ставя целый мир на карту,
Порой не чувствовать азарта
И только пошлые стихи
Давить по каплям из себя,
Что пёс дворовый цепенея…
Когда бы тенью по аллеям
Я мог бы проводить любя,
Травой стелиться возле ног,
Дыханьем ветра прикасаться
И ароматами акаций
Любви ускорить эпилог,
Коснуться листиком руки,
Навек покинувшим отчизну,
С предощущеньем новой жизни
Вспорхнуть, как с поля светляки...
19 сентября 2014

Роман Оленев

Стенограмма программы "Стоп-кадр" «Сумасшедшая помощь»

Одна из любопытных тенденций в современном новом российском кино за ушедший год – это явная обращённость к теме сумасшествия. Сумасшествия в самых разных его формах. Чуть ли не в каждой второй, ну или третьей картине, ставшей знаковой в две тысячи девятом году, эта тема так или иначе заявлена. Ну и главный герой фильма, соответственно, становится там ненормальным человеком, будь то шизофреник, юродивый, просто чудак – в общем, человек, которого нельзя назвать нормальным представителем социума. Связано это, видимо, с тем, что слишком уж всё вокруг сегодня рационально и прагматично. А вот такой герой – то есть, не от мира сего – позволяет взорвать ситуацию прагматичного равнодушия.

Ну вот смотрите: тема ненормальности, сумасшествия, отчётливо прозвучала и в фильме «Палата №6», и в фильме «Не думай про белых обезьян», по-своему, в «Царе» и, наконец, в картине с говорящим названием «Сумасшедшая помощь». Странное название фильма полностью отражает его сюжет. Его герой – пенсионер, бывший инженер, у которого шизофрения в стадии обострения. А проявляется безумие в том, что пенсионер одержим желанием помогать ближним. Он нашёл себе ассистента и спешит со своей сумасшедшей помощью к людям, даже если его об этом совсем не просят...

18 сентября 2014

Надежда Залоцкая

Критическая статья «Проект «Храм». Размышление о бестселлере-2»

...«Несвятые святые» – так называется книга. Наверное, подразумевается, что каждый из героев рассказов от писателя из священников, хотя сами себя не считают святыми и уж, конечно, не канонизированы Церковью, сокрыто несут в себе несомненное качество святости.

К сожалению, мне это увидеть не удалось. Возможно, в каждом из них это и есть, но так, чтобы зримо, рассказчик для меня этого не раскрыл. Я невольно опять вспоминаю о том, что в литературе определяет принцип художественности: идея писателя перед мысленным взором читателя должна проявиться. Если я, к примеру, читаю роман о любви, я жду изображения этого чувства, а не простой констатации, что де герой с героиней друг друга любят. Если я читаю о ревности, ненависти, предательстве, подлости – я хочу все это прочувствовать и увидеть, а не довольствоваться скупым повествовательным авторским утверждением. В точности того же (ну а почему бы и нет?) я ожидаю и от книги о святости. Коль писатель берётся писать, ему следует потрудиться ключевую идею обрисовать образно и конкретно. В данном же случае у меня складывается впечатление, что своих добрых знакомых он наделил желаемыми ярлыками, а достоверность ярлыков мне предлагается принять слепо, на веру.

А в чем, собственно говоря, их святость? В том, что они – монахи? В том, что удалились от суеты? В том, что несут положенные послушания и выдерживают положенные посты? В том, что к ним тянутся прихожане, алчущие отпущений и исцелений? В том, что они роняют порой афоризмы, способные чаровать религиозно настроенного обывателя? В том, что они попросту, в плановом порядке, выполняют свой церковный долг службы – как и любой человек, в своём деле, в профессии, независимо от религии, свой долг, в общем-то, выполняет, однако не претендуя на некую исключительность, достойную преклонения?

При всём уважении к монашеской братии, святость отдельных, избранных автором, для меня, извините, неубедительна.

Где их духовный подвиг? Где преодоление невозможного? Где запредельное испытание, драма, ломка души, экзистенциальная мука? Где жертва собой? Ничего подобного из рассказов не явствует. За вычетом изредка подёргивающей нервотрёпки – вроде того фарсового конфликта с властями, пытавшимися закрыть монастырь; впрочем, в эпоху, когда за религию уже не сажали и уж, конечно, не ставили к стенке, – во всём остальном мы видим размеренное и уютное, экологически чистое бытие людей, выбравших для себя монашество как беззаботный способ существования и отменного долголетия, а если и есть у них какие-то трудности да периодические неприятности, их амплитуда едва ли больше, чем у всякого смертного, тянущего лямку жизни...

17 сентября 2014

Линда Ангелина

Сборник стихотворений «Ещё одна осень…»

Нет, город насморка и бледных лиц,
Нет, город на Неве туберкулёзный –
Мне жутко в гулкости дворов-колодцев
Среди теней твоих самоубийц –
Противореча логике любой,
Твои мосты в ночи неодолимы;
Ты весь в шипах, и мною нелюбимы
Каналы с тёмной медленной водой –
Их траурные ленты
Уносят слепо щепки жизни в Лету,
Минуя Летний сад,
И лип столетних
И тополей унылые скелеты…

Нет, город аберраций и химер,
Трущоб беспомощных и судеб нищих,
Где в каждом вздохе страх, тоска и смерть –
Ты никогда мне больше не приснишься –
Ни днём, ни ночью –
Видеть не могу
Ни в перспективе стылого проспекта
Ночь, улицу, фонарь, аптеку,
Ни пляски сквозняков на берегу,
Ни перевернутого мирозданья
Упавших в воду арок вверх ногами,
Свинцовых туч, плывущих подо мной –
Нет, город, опрокинутый вверх дном –
Здесь перепутал время старый Хронос –
В минорном шуме ветра похоронном
Мне слышен бой часов и метроном –

Тебя боюсь…
Меня пугает странно
Завёрнутое в лемнискату время
И многомерность тусклого пространства,
Разбитого в четвёртом измерении –
И встретишь невзначай осколков россыпь
То на Сенной, то где-нибудь на Росси..

Твоя метафизическая суть –
Свечение во тьме огней болотных,
Фальшив ты как несправедливый суд,
Как роскошь декорации без плоти,
И пафос твой пустой – сплошная ложь:
Безжалостней, чем подлая воровка,
Ты заберёшь, отнимешь, украдёшь
Всё до обмылка и куска верёвки…
Живёт болото у тебя внутри,
И на крови ты весь, не только храм твой –
Нет, город революций и интриг,
Крестов, расстрельных списков и охранки,
Предательств, безразличия и драм,
Рассадник диких нравов коммуналок,
Мужчин из стали и железных дам,
И глаз усталых,
И полотнищ алых…
Таким ты был всегда – твоих рабов
Здесь за людей от веку не держали –
Обрезков марли, кумача, гробов
Фанерных вдоволь было у державы –
Но ты прекраснейшим из городов
Останешься навечно на скрижалях…

Мне череда полуночных дворцов
В мерцании луны твоей, признаться,
Напоминает строй галлюцинаций,
Процессию бесцветных мертвецов;
Тяжёлые ряды твоих колонн
Страшат меня символикой масонской,
Их мрачный образ – повод для бессонниц,
Таких же страшных, как и страшный сон,
Который видят мраморные львы –
Нет, город ужаса и наводнений,
Ночей прозрачных, мглы и привидений –
Уйди из головы!..
16 сентября 2014

Артём Каргин

Рассказ «Замкнутый круг»

...Шляпка извивалась в воздушном потоке, словно вальсируя. Словно дразня свою хозяйку, то приближаясь, то удаляясь от неё. И, только у самых ворот она сумела отвоевать свой головной убор у пронырливого ветра.

– Уф! – облегчённо выдохнула она.

В этот момент у неё за спиной раздался голос:

– Добрый день, фрейлейн Мюллер.

– А, добрый вечер. Вы меня напугали!

В воротах их поместья стоял почтальон. Седой человек, как минимум, шестидесяти лет. Лицо, изрезанное морщинами, расплывалось в приветливой улыбке. Он держал в руках письма, которые намеривался положить в ящик.

– Ветрено сегодня, не правда ли? – сказал он.

– Ох, ничего не говорите. Новая осень принесла скуку и мрак в наши края. Хотя, я люблю здешние мрачные пейзажи.

– О, я тоже. Никогда не променяю это место на какое-либо другое. Вы чудесно выглядите, фрейлейн Мюллер, вы словно не стареете.

– Спасибо. Вы тоже в чудесной форме. Мне кажется, вы даже помолодели. Я бы сразу вас и не узнала. Как поживают ваша жена и сын?

Почтальон улыбнулся.

– Фрейлейн Мюллер, я никогда не был женат. И я думал, вы это знаете.

Леонора была удивлена.

– Но как же так, Густав, я же помню вашу жену! И вашего сына Артура!

– Фрейлейн Мюллер. С вами всё в порядке? – голос почтальона стал немного обеспокоенным.

– Конечно. А что?

– Просто, Густав. Густав Шнайдерсон – мой отец. И он уже давно умер от старости, как и его жена, моя мать. А я как раз и есть Артур. И я не женат. И у меня нет детей...

15 сентября 2014

Яна Ка'ндова

Статья «Словарь неологизмов из романа А. Белого "Москва"»

(Из вступления: Лачин. О составителе Словаря неологизмов Андрея Белого Яне Кандовой)

 

Писателей можно оценивать по разным критериям. Говоря о словотворчестве, трудно найти равновеликого Андрею Белому – не в русской литературе, а мировой. Только Велимир Хлебников сопоставим ему, несколько приближён к нему Джойс, называть остальных нет особого смысла.

Сокровищница его неологизмов неведома почти никому. Глуп читатель, глуп и писатель. Встречая неологизм, слово недавно придуманное, любят спрашивать: «а есть такое слово?». Вопрос глупый, изобличающий человека недалёкого. Словарный запас постоянно пополняется, хотя многим кажется, что существует некий неизменный запас слов, упавший с неба или изобретённый зараз при царе Горохе. Каждое слово – бывший неологизм, переставший быть таковым от частого употребления. «Чертёж», «рудник» и «созвездие» придуманы Ломоносовым, «влюблённость» и «девушка» – Карамзиным (раньше были «девицы»), «стушеваться» – Достоевским, в «Двойнике». «Я могу показаться необычным; необычность – не оторванность; необычное сегодня может завтра войти в обиход, как не только понятное, но и как удобное для использования» (Белый, из предисловия к «Маскам»).

Почему неологизмы Белого остаются неологизмами, не став не только «удобными для использования», но и «понятными»? Потому что в тридцатых годах победили «простые» (выражение Яны Кандовой, к которой ниже мы и перейдём). Любители Сервантеса, Чехова, Бунина, Шолохова, Ильфа и Петрова, Фадеева, Твардовского, Симонова, Солженицына, «Мастера и Маргариты», «Доктора Живаго» и прочих следующих путём Абая, пишущих для «простых», не «заумных», чтоб голова не болела, чтоб прозрачно было, простенько. Мол, пишите искренне и Пушкина с Низами уважайте, а остальное приложится («простые» – всегда пушкинисты). Такие авторы и критики заняли командные посты в Союзе писателей с момента его основания в тридцать четвёртом году, в коем – символично – скончался Белый. Пожалуй, советская литература кончилась не в тридцать первом, как думал Олеша, а в тридцать четвёртом. Открытия автора «Петербурга» и «Москвы» остались на обочине, победила серая масса пишущих «не мудрствуя лукаво»...

12 сентября 2014

Роман Оленев

Стенограмма программы "Стоп-кадр" «Новогодние мультфильмы»

...В две тысячи десятом году это, может, уже и не очень уместно вспоминать, а всё же любопытно, что с двадцать пятого по тридцать шестой год о новогоднем праздновании, тем более, о таком масштабном праздновании, нельзя было и мечтать. Антирелигиозная пропаганда двадцатых годов снесла просто всё на своём пути. Ну, Рождество – это и так понятно. Но не пощадили ведь и Деда Мороза, и его испугались. В целом всё новогоднее празднование было объявлено «старорежимным обманом народных масс». Даже в самой ёлочке усмотрели поповский символ. Хотя, кстати, именно церковь до революции не сильно-то и приветствовала ёлку, видя в ней языческие отголоски. Но советская власть поступила просто: запретила и церковь, и ёлку. На каком-то этапе празднование Нового года и Рождества предлагалось заменить одним днём – Седьмого ноября. То есть предлагалось ввести новое летоисчисление – не от Рождества Христова, а от революции семнадцатого года. При таких делах, действительно, какой уж тут Дед Мороз. Вообще, зачем он нужен, если есть добрый дедушка Ленин, которого детишки должны полюбить ничуть не меньше.

Как обычно, и здесь тоже порядок в стране навёл товарищ Сталин. Праздник Рождество он, конечно, не вернул, но вот Новый год, Деда Мороза и ёлку реабилитировал. Новый год опять стал днём отсчёта нового времени и главным праздником ребят. А значит, появились добротные новогодние мультфильмы...

11 сентября 2014

София Таращанская

Статья «Писатель "между небом и землёй"»

...Вместо перечисления творческих наработок юбиляра всплывает ассоциация: его творчество, как дитё, которое всем нравится, независимо от того, приодето оно или нет, своё оно или чужое. И близкие, и все, кто к нему прикасаются, любят его и всякий раз восхищаются чистотой и непосредственностью.

На таком впечатлении не сказывается время и его приоритеты. Видимо, потому, что герасинские повести и рассказы правдивы, реалистичны, в них – сама жизнь, такая, как в «Черёмуховых холодах», «Васильках», или в рассказах «Сыпал снег Буланому под ноги…», «Тенёвый лес» и др., – сложная, противоречивая, порой несправедливая, но всегда взывающая к одному, – человеколюбию во всех его проявлениях.

Персонажи В. Герасина миролюбивые, они борются за выживание, кто как может, сохраняют свой род от деда-прадеда без оглядки на новые, порой совсем непонятные, поветрия в быту, в морали, культуре. Они устают от трудностей, от того, что превращаются в «тягло» жизни от зари до зари (рассказы «Мать моя», «Ген усталости»).

«Ген усталости выработался в нас, в русских. И давно уже. Сколько можно переносить? – спрашивает Анна Петровна, героиня рассказа «Ген усталости». – Хотя бы в одном прошлом веке. Я посчитала как-то, а народ-то наш воевал почти полвека: войны да революции. Кровушка и кровушка. Недостаток да недостаток. А в итоге нищета сплошная. Он и новый век не лучше прошлого начался, реформы, перестройки, переналадки. Люди шарахаются туда-сюда, никак места себе в этой жизни не найдут, никак покоя не обретут. Вот и устали люди. Вот он в нас поголовно и вошёл, этот самый ген усталости. А нас всё не отпускают, всё давят, всё душат. И это из поколения в поколение так. От прадедов к дедам нашим, от них – к отцам, от отцов – к нам. А от нас – в детей наших передался этот ген усталости. От детей к внукам. А нас всё душат, душат. И когда только это кончится? Нам бы поколениях в трёх отдохнуть от войн, от неразберихи нашей русской, глядишь, и мы стали бы спокойными, приветливыми да улыбчивыми. Нет, конца-края не видно».

Автор обострённо зоркий. На обочине его зрения нет ничего второстепенного, всё преисполнено глубокого смысла, – от пробивающейся в тальниках травинки, солнечного луча до лошадиного, собачьего, кошачьего, если хотите, горя. Всё, что его окружает, – подарок Божий, и не иначе.

Надо обладать недюжинным талантом художника, чтобы человеческую природу всего сущего трансформировать в природу Божественной воли и предначертания...

10 сентября 2014

Галина Мамыко

Рассказ «Страдания Альбины»

...Она рассуждала: если отбросить совершаемые ею деяния как временные жизненные срывы, то она существо позитивное. Ведь если душа по своей природе светлая (ну вот как у неё – то ли убеждает себя, то ли спорит с собой Альбина), то это должно уравновешивать внутренний дисбаланс, и рано или поздно, но непременно светлое начало должно же взять верх над тёмными силами, которые мечутся в глубинах души, подталкивают на запретное, подавляют волю. А воли как таковой в себе Альбина и не находит. Слабохарактерное существо, вот что я такое, – нет-нет, и ужаснётся. Поймает себя на зависти к людям цельным, сильным духом, уверенным в себе. Как хочется быть именно такой. Снаружи посмотришь: человек как человек, учёба, диплом, семья, карьера, уважение, награды за добросовестный труд… Но вот внутри… Зависть перемигивается с ненавистью, злорадство соперничает с ревностью, сребролюбие обнимается с жадностью, равнодушие граничит с жестокостью… И всё там болота, топи, тьма. То и дело прячется из виду жизненная дорога… Ухнет филин, взвоет волк, заплачет птаха, и снова угрюмо, пустынно. И жизнь как западня, из которой никак не выбраться к проблескам света. Там, где-то за кромкой леса, по которому в поисках выхода бредёт Альбина, что-то сверкает, зовёт к себе, то ли звезда заблудилась в ночи, то ли солнце вспыхнуло напоследок, но сколько ни бежит она на свет, а всё не туда, а всё на месте… И увешаны деревья кривляками-обезьянами, а если приглядеться, то это бесы с рожками и хвостами, прыгают с ветки на ветку, дразнят Альбину хартиями, исписанными её грехами: «Ты наша! Ты наша!»...

9 сентября 2014

Юрий Гундарев

Рассказ «Маленькая трагедия»

...Как-то вечером в пятницу (именно в пятницу, пометим, дальше всё будет происходить как раз по пятницам) приходит жена Степана Ильича, Кира Алексеевна (выше мы уже говорили: красавица, врач-терапевт!), с дневного дежурства домой. А в квартире – какая-то непонятная тишина. Даже кошка Анютка не встречает с порога. Кира Алексеевна, чувствуя что-то неладное, тихонько снимает туфельки, открывает резную дверцу и видит странную картину.

На диване, в одних трусах, сидит Степан Ильич и прижимает к груди какую-то тоненькую брошюрку.

– Степаша, да что с тобой? – с беспокойством и любовью в голосе вопрошает Кира Алексеевна.

Петляев поднимает на супругу невидящие заплаканные глаза и тихо говорит:

– Кирюша… Кирюша, милая, послушай…

– Да, Степаша…

– Кирюша, как же это получается: вот ты живёшь, работаешь, к чему-то стремишься…

– Да, Степаша…

– Да не перебивай меня, чёрт возьми!

Петляев резко вскакивает с дивана, словно Фернандо Торрес, готовящийся выйти на замену на добавленной судьёй 91-ой минуте матча, и злобно швыряет брошюру на пол...

8 сентября 2014

Александр Левковский

Рассказ «Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа»

...Стоя рядом со мной под мелко сеющимся дождиком, Георгий Николаевич смотрел на купол храма Успения Божьей Матери и тихо говорил:

– Эту церковь задумал и создал Альберт Александрович Бенуа, знаменитый художник и архитектор. Здесь, на этом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, он и похоронен – один из многих, потерянных для России...

Мы медленно двигались вдоль бесконечных рядов могил. Георгий Николаевич читал имена, отчеканенные на памятниках:

– Африкан Петрович Богаевский, генерал-лейтенант Добровольческой Армии... Сергей Николаевич Булгаков, всемирно известный философ... Писатели Бунин, Шмелёв, Ремизов – гордость и слава литературной России... Николай Александрович Лохвицкий, генерал-лейтенант, участник Белого движения в Сибири... Очень одарённый шахматист Зноско-Боровский, побеждавший самого Алёхина... Генерал Добровольческой Армии Кутепов... Талантливейший учёный-металлург Чичибабин... Героиня французского Сопротивления, княгиня Вера Аполлоновна Оболенская, гильотинировання нацистами в Берлине... Я, кстати, был вместе с ней в Сопротивлении и в сорок четвёртом освобождал Париж в составе армии генерала де Голля... Вот, Виктор Сергеевич, те, кто страдал и боролся за светлое будущее России – и среди них, как видите, и те, кого ваша Катерина Ивановна называет презрительно «белогвардейцами»...

5 сентября 2014

Роман Оленев

Стенограмма программы "Стоп-кадр" «Кира Муратова»

...Роман Оленев: Кира Георгиевна, вы сегодня, безусловно, авторитет для всех – критиков и зрителей. Другое дело, что не все разделяют вашу эстетику, обвиняют ваши фильмы в искусственности, неестественности. А что для вас значит такое понятие, как художественная правда в кино, вообще, художественная правда в искусстве?

Кира Муратова: Правды не существует вообще. Правдоподобие можно создать. Иллюзию правды. Я могу создать свою иллюзию правды. Во всяком случае, стараюсь. Кто-то другой – совершенно противоположную. И вы посмотрите – хорошо сделано. Если хорошо сделать – вы будете плакать и улыбаться и тут и там. Потом будете встряхиваться и жить своей правдой и своей жизнью всё равно. Через пять минут, через два часа, через неделю – вы вернётесь к своей конструкции, к своим критериям и будете продолжать свою жизнь. Что-то в вас там разовьётся, усложнится, вы станете, может быть, как-то думать: может быть и они по-своему имеют свою правду. Но это будут правды. Знаете, был такой фильм «Расёмон» Акиры Куросавы. Там именно вот это, то, что вы говорите – правда. Там самурай, жена самурая, разбойник и ещё кто-то рассказывают одну и ту же историю, один и тот же случай. И показывают – в его изложении, в её изложении и так далее, четыре изложения одного и того же факта – рассказы очевидцев, они всегда противоречат друг другу: «Как, ты не видел? – Нет, я совсем не видел. – Ты в это время в другую сторону смотрел, наверно? – Ну, да».

Роман Оленев: То есть, всё относительно, да?

Кира Муратова: Думаю, что да. Была такая книжка замечательная – речи старинных русских адвокатов знаменитых. Вы читали, наверное, да? Ну вот, видите, там один и тот же случай излагается. Прокурор там или обвинитель: ах, боже, вот же они, факты, вот они на столе лежат на тарелочке. Потом адвокат выступает, всё то же самое абсолютно иначе трактуется, ты думаешь: да, он тоже вообще-то знает правду. Вот такие вещи, кого кто убедит, кто более [убедителен]. Или вы смотрите фашистский фильм, хронику. Идут ряды таких красавцев, в ногу маршируют, и марш звучит так красиво, и ты чувствуешь какой-то подъём, думаешь: «Боже, это ж фашисты! Что это я, вроде, плачу? От восторга какого-то. Да, на меня действует ритм, я вовлекаюсь». Шаманство. Знаете, что такое шаманство? Вот он что-то говорит, говорит, потом вообще начинает кружиться, в бубен бить, себя хлопать, что-то такое делать ритмичное. И ты впадаешь в какой-то транс. А музыка современная? Более чем, даже, да? Которая тебя вгоняет в какое-то состояние блаженное: чего ты восторгаешься, как? Просто ритм, просто искусство. Правда – не правда? Ничего не знаешь. Чувствуешь и всё...

4 сентября 2014

Аркадий Макаров

Рассказ «Бабье лето»

После нудных, затяжных дождей, холодных, как стальные лезвия, когда вся надежда на погожие дни уже исчезла, уже народ перетряхнул зимнюю одежду, дожидаясь морозов, уже в батареях отопления весело зажурчало тепло, как природа однажды утром улыбнулась во всю ширь горизонта алой зарёй, и новый день как ни в чём не бывало выкатил над городом шар уже позабытого солнца, разогревая остывший за эти дни воздух.

Снова распахнуты плащи и куртки, развязаны шарфы, снова непокрытую голову овевает по-летнему тёплый ветерок.

Откуда-то, словно из-за пазухи, день высыпал в придорожную давно отцветшую траву бесчисленное количество воробьёв. Они кричат так, словно это вовсе и не спорыш-трава, а настоящее просо.

Слава богу, пришло на короткую побывку бабье лето.

Так бывает в природе, но так может случиться и в человеческой судьбе. Вроде беспросветное существование, вроде и отдушины никакой нет, а, глядишь, и улыбнётся тебе судьба, пошлёт солнечный зайчик, и ты согреешься возле него, оттаяв душой и сердцем.

Извилисты дороги у Господа Бога, но путь его прям.

В этой парадоксальной истине вся жизнь человека, вся его деятельность на этом свете. Недаром говорят: «Что Бог не делает, всё к лучшему!»...

3 сентября 2014

Геннадий Дмитриев

Рассказ «Крысолов»

...Глаза постепенно привыкли к темноте, и я разглядел в квадрате открытого люка, прямо над головой, тёмное ночное небо – ни звёзд, ни луны, только тьма, пронизанная ветром. Внимание моё привлёк какой-то новый, незнакомый звук – странные шорохи, возня, попискивание. Я с ужасом понял – это крысы, те самые корабельные крысы, живущие в трюмах. Слышал, как полчища голодных крыс набрасывались на людей и съедали их живьём. Стали жутко и холодно. Если они нападут на меня, я не смогу даже пошевелиться.

Ночь была на исходе, неясные очертания внутренностей корабля стали едва различимы, и там, в углу, шевелилась серая, жуткая, бесформенная масса живых существ. Я замер в ожидании развязки. Время шло, но крысам не было до меня никакого дела, они были заняты чем-то более важным, чем моё грязное, пропахшее потом и затхлой водой трюма, истерзанное тело.

Крысы издавали какие-то неясные звуки, и казалось, они разговаривают между собой на человеческом языке, смеются над теми, кто живьём сгорел на ограбленном корабле, и надо мной, тем, кого приготовили им на ужин те, кто наверху. Мне показалось, что те, кто наверху, такие же крысы, как и те, что внизу, в трюме. Нет, они не люди, нет, разве люди могут так поступать? Разве люди могут жечь других людей? Разве могут люди смеяться, видя, как умирают в огне такие же, как и они, из плоти и крови, те, кто не чинил им зла, кого ограбили и сожгли, чья вина состоит только в том, что и они хотели жить?..

2 сентября 2014

Юрий Михайлов

Рассказ «Перчатки»

...– Здорово, герой с дырой! – К Вовке подошёл довольно взрослый парень по кличке Дрей (от полного имени Андрей), бросивший школу в шестом классе и года три уже болтавшийся без дела. В посёлке все знали, что он приворовывает, чистит карманы у подвыпивших мужиков, на лето уезжает в деревню пасти скот подпаском. Но и там – куча проблем: ни за один сезон он так и не получил денег. То за лень и потерю коров его прогонят пастухи, то за оскорбление местных девушек смертным боем побьют парни. При маленьком росте, Дрей страдал комплексом неполноценности: ему постоянно казалось, что над ним подшучивают, издеваются, оскорбляют его… Чтобы казаться мужчиной, выучил блатной жаргон, а матерился так, что посетители пивнушки за искусство «выговориться» покупали ему кружку пива. – Чё делаешь с утра пораньше? Хошь в цирк сходить? Валим вместе, плачу за билеты на детский сеанс, по выходным в двенадцать начинается… Тебе во сколько домой-то надо придти? К обеду? Успеем вернуться… Посмотришь клоунов, зверей, фокусников… А брательник твой у школы играет в футбол на снегу, четыре команды, домой придёт к вечеру…

Вовка растерялся, не знал, что и ответить. Честно говоря, ему очень хотелось вживую посмотреть цирк: он только в киножурнале перед фильмом видел про открытие циркового сезона… Так сказал мужской голос в динамике. И всё-таки мальчишка отрезал:

– Не, мне надо предупредить сестёр… Или Генку…

– Щас, организуем, – Дрей подошёл к какому-то парню, поговорил с ним, вернулся, заявил:

– Всё в порядке. Этот кореш щас пойдёт возле школы, всё скажет твоему Генке… Понял, да? Айда, трамвай подкатил, садимся, а то не успеем!

Вовка зачем-то снял варежки, мягкие, тёмно-коричневого цвета, засунул их в карманы пальто: ему всегда казалось, что только маменькины сынки носят такие девчоночьи варежки. В ту же секунду Дрей схватил его в охапку и буквально запихнул в трамвай. Уселись на деревянные сиденья, Вовка впереди, его новый друг – сзади...

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!